Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 2. Там, где мы

С уважением, — Казимир Могилевский, Губернатор Кавказа.

10 августа 0002 года от Начала Эры"…

Сказать, что письмо произвело на людей сильное впечатление, — значит не сказать ничего.

Наверное, со времён изобретения колеса человек не испытывал подобного ступора. От возмущения, негодования и неожиданности. От того насквозь видного насмешливого хамства, коим было пропитано письмо.

Виданное ли дело, — приводить кого-то к присяге и под флаг, обобрав до нитки и оторвав голову его близким?!

Тем более, судьбы ещё четырёх парней из отряда Стебелева мы до сих пор ещё не знали. Об их дальнейшей участи Губернатор ничего не упомянул.

Значит ли это, что они целы и невредимы, или просто он не счёл нужным даже и говорить об этом?

Нарастающее волнение перекрыл зычный крик Переверзи:

— Так это что же получается? Отдать ему всё, вплоть до жён и детей, а самим пойти в уборщики?! И вообще, — где гарантии того, что нас после того, как мы откроем ворота и кладовые, попросту не поставят к стенке? За ненадобностью…

Трудно описать, что тут началось… Если подобную атмосферу и шум воссоздать в джунглях, птицы посыпались бы с пальм и деревьев мёртвым горохом…

В криках толку всегда мало. Потому как не знаю ни одного случая, когда в суматохе подобного торжища и площадного мата рождалось что-то конструктивное.

Поэтому я вынужден был громко и настойчиво потребовать тишины.

Бузина даже начал колотить по столу миской, словно в разгар уборочной на собрании в сельсовете.

Когда понемногу стихла эта "оратория безумия", я начал негромко и почти отрешённо. Так, словно говорил не о себе, не о нас, а о ком-то незнакомом, чьи следы и дела начисто затёрло всесильное Время:

— Я не зря просил всех не начинать скандала, потому как весь поднятый здесь и сейчас шум напрасен. Письмо написано выспренне, на первый взгляд, согласен. Но оно адресовано тому, кто за внешним пафосом поймёт скрытую издёвку.

Это письмо адресовано именно мне. Лично…

Чёрт его знает, что за мысли бродили сейчас в головах моих "сожителей по несчастью", но на их физиономиях уже можно было прочесть неверие в мою нормальность и адекватность. Как и в умственные способности того, кто писал весь этот высокопарный бред.

Какого ляда? Один дебил пишет полную ахинею о какой-то «губернии», порядке, власти…. Другой идиот всё это читает и не проверяя, верит…

Где могут крыться эти несуществующие понятия: Закон, Государство, Власть?! Посреди хлюпающей жижи "всемирных кубанских плавней"?

С чего это всегда такой самоуверенный Босс заелозил?

Дебилизм, точно…

— Вы не знаете и сотой доли всего, что кроется за этим. Да, я, как и вы все, не знаю такого господина Казимира. Могилевский который. Но с уверенностью говорю вам: я знаю другого человека, скрывающегося за этим дурацким именем.

Об этом я скажу немного позже…

Эта «верёвка» тянется издалека. Ещё задолго до тех событий, с которых начались наши всеобщие, планетарные беды. Из всего увиденного и понятого за прошедшие месяцы я лишь недавно вывел несколько умозаключений.

Первое: нас пасли.

Грамотно, давно, со знанием дела. Так, что даже я, а уж тем более вы все, ничего так и не поняли. Ничего не просчитали и не вычислили.

И уж если вам всем, несмотря на седины, жизненный опыт и опыт иного рода и характера, подобная расслабленность и недопонимание ситуации простительны, то относительно себя я хочу сказать следующее: я осёл.

Осёл, растерявший с годами и среди забот бдительность и хватку. Мне следовало бы многое понять сразу и предопределить наши действия заранее.

Предугадать ещё задолго до того дня, в который внезапно в рации защёлкал клювом наш неведомый, инфантильный друг…

Семейники снова стали удивлённо пялиться друг на друга: что Босс несёт? Каким боком тут малолетний полудурок, у которого всё же достало ума и возможностей оживить год молчавший эфир? Где взаимосвязь?

— Я понимаю ваше недоумение. Но если вспомнить и сопоставить логически цепочку вроде бы случайных событий и факторов, то многое, если не всё, становится на свои места. Вспомните хотя такие нелепости, как обстрел нашей лодки неизвестными. — В комнате началось оживление.

— Вроде бы ничего не значащий факт. Вроде того, когда после учинённого нами побоища с Радийки попросту пропала, канула в неизвестность, значительная часть жителей… Нам бы наведаться туда, перевернуть в поисках ответа всё вверх дном… Выбить кое-кому потроха, но вызнать правду… Но мы ведь не стали делать этого, верно?

Вертящий в руках нож Сабир поднял на меня изумлённые глаза:

— Ака, ну мы же не воры, не скоты какие-нибудь, чтобы копаться в грязных тряпках, и отбирать последнее у оставшихся?! Да и после того, как намылили им холку, — не истязать же уцелевших задохликов? Это куда хуже садизма…

— Ты прав, Сабир. Мы просто не те люди. Мы не стали бы с торжеством тащить домой их прелое исподнее. И то, что мы не пошли на эту «инспекцию», говорит о нашей… совести, наверное… Но именно благими намерениями, сам знаешь… Именно наша мягкотелость сыграла против нас же самих. Никто из вас разве не задавал себе вопроса: а в какую, собственно, сторону рванули внезапно всем гуртом эти неумелые крестьяне? На какие хлеба?

На несколько секунд над человеческим муравейником повисла кладбищенская тишина. Именно такие моменты хороши для вываливания на голову горячей правды:

— Я скажу вам наверняка, — эти люди ушли к господину Могилевскому. С чего я взял? Помните внезапное бегство местного жулика вместе с «жировиками» за часы перед нашим налётом на их обитель? Я могу с точностью до метра назвать направление, куда эта кавалькада сдриснула…

— Тоже туда, выходит! — Молодой боец от Стебелева не знает всех подробностей тех дней, — он просто заканчивает мою мысль. Но его поддерживают нестройным стакатто «дадаканья» все непосредственно причастные к событиям почти годовой давности.

— Теперь, когда нам видна общая нить рассуждений, вы можете и сами сопоставить некоторые странности и последовавшие за ними неприятности…

И тут всех прорвало. Сразу помянули и налёт тех полудесантников — полубандитов на Границу. И атаку незнакомцев на саму Радийку, свидетелями которых стала наша троица.

И непонятную пропажу одного из новичков, из числа «стеблевцев», как мы по сей день их и называем.

Ушёл парень почти налегке. Прихватив лишь «калаша» и пару рожков к нему.

Ушёл, как был, — без рюкзака и почти без запасов. Прожил здесь неделю — и канул в неизвестность. Тогда мы просто решили, что не принял салажонок наших правил игры, да отправился бродяжничать. Таких дуралеев всегда хватало. Для порядка поискали пару дней, да на том и забыли. Обнаружив лишь по маршрутам поисков несколько почти свежих, наспех замаскированных кострищ.