Александр Етоев - Симплегады

Еще был звук – кажется, видеофон, но кто звонил, он не помнил. Наверное, уже спал.

«Владимир Сергеевич, Владимир Сергеевич…»

– Когда он вернется?

– Подожди, Мендель. Надо еще подождать. Теперь недолго осталось.

– А дедушка?

Коль посмотрел на Менделя как-то задумчиво, но спокойно, и так же спокойно ответил:

– За деда своего не беспокойся. Владимир Сергеевич тебе говорил, что с ним все в порядке.

Мендель кивнул. Да, Масленников говорил, но сколько прошло времени.

– Сейчас ночь?

– Ночь, – голос Коля звучал по-прежнему ровно, – но скоро уже рассвет. Жаль, что здесь нет окна.

Он смотрел на худое плечо мальчика, поднявшееся выше другого, а глазами видел не это. Перед глазами стояло бледное лицо Масленникова, его напряженный лоб, когда он упрямо делал вызов за вызовом, а эфир отзывался длинными злыми гудками. Так продолжалось долго, пока Масленников не оставил в покое видеофон.

Что с дедом? Квартира не отвечала. Почему? Откуда им знать, почему. Только Масленников все гладил мальчика по щеке и повторял тихо, словно убеждая не себя, а его:

– Спит. Ничего не случилось. Просто устал и спит. Столько досталось старику.

Потом он молча смотрел в пустоту, пока Коль не толкнул его тихо, показывая на мелькнувшую впереди ограду и за оградой едва заметный темный фасад.

Не останавливая машину, Коль опустил спинку бокового сиденья, и они поменялись местами. Теперь машину вел Масленников. Коль сидел сзади и ждал, когда справа из темноты кустов покажется низкая арка.

– Знаешь, что там такое? – неожиданно спросил Коль, подходя к загадочной двери. – Хочешь узнать?

Он даже не посмотрел на Менделя и уже колдовал с запорами и цифровыми замками, снимая с двери заклятье.

– Хочешь, не хочешь, а узнать придется.

Слова прозвучали странно, но Мендель странности не заметил.

– Вот, – сказал Коль, когда стальная пластина сдвинулась и за ней открылся короткий проход, заканчивающийся еще одной дверью. Эта дверь была копией первой, и Коль опять снимал с нее заговор, набирая шифрованный код.

Мендель стоял за его спиной и видел, как пальцы Коля ловко перебегают по клавишам с черными прорезями цифр, потом, упираясь в металл, толкают дверь от себя. И, уже заглядывая Колю за плечо, он увидел странное помещение – просторное и совершенно круглое, с голыми зеркальными стенами, а посередине, словно в невидимой жидкости, плавало крупное металлическое яйцо.

Мендель удивленно молчал, а Коль, показывая на яйцо, сказал:

– Это называется хронокапсула. А теперь послушай.

Коль произнес слова негромко, но звук голоса сразу же отозвался эхом, и Мендель почувствовал, как на ухо его словно положили легкий невидимый груз.

– Мы здесь не просто так. И это никакая не экскурсия в мир науки. Образовывать я тебя не собираюсь. Надеюсь, ты понимаешь, что все с тобой происшедшее – не простая случайность. Владимир Сергеевич ничего тебе не сказал, он просто не мог сказать, потому что ваша квартира… Словом, у вас говорить он не мог. Так вот, Мендель. Тебе – лично тебе – грозит большая опасность. И, если честно, сейчас во всем городе трудно найти место, про которое можно сказать: здесь ты в безопасности. Пожалуй, такого места просто не существует.

Коль умолк на мгновенье, внимательно вглядываясь в непонимающие глаза мальчика. Но страха в них не увидел, страхом Мендель переболел.

– Люди, которые тебя держали, никакие не пожарники. У них другая профессия. И намерения у них были совсем не такие, как они тебе рассказали. Хорошо, мы с Владимиром Сергеевичем вовремя узнали и успели им помешать.

Коль говорил быстро, не подбирая слова. Слова сами сбивались в плотно стянутые цепочки. Они звучали тревожно, Мендель слушал и, скорее, нутром, чем разумом, понимал всю их тяжесть и определенность.

– Но оттого, что мы тебе помогли, опасность меньше не стала. Эти люди так просто не успокоятся. У них слишком большая власть. Я боюсь… – Коль неожиданно оборвал фразу и спросил: – Мендель, у тебя есть друзья?

Вопрос сбил Менделя с толку, но он ответил почти не раздумывая:

– Дедушка.

– Дедушка. – Коль кивнул. – А во дворе? В школе?

– Есть. Знакомые.

– Скажи, Мендель, если бы тебе пришлось вдруг уехать, жаль было бы с кем-нибудь из них расставаться? Из этих твоих знакомых?

– Не знаю. Я о них мало думаю.

– Ну вот, я тебе сейчас скажу. Мендель, если тебе дороги дедушка, Владимир Сергеевич, если ты не хочешь, чтобы им было тяжело… – Он помедлил, подбирая слова. – Так вот, чтобы им не стало плохо, тебе нужно срочно, вот здесь, отсюда – уехать, покинуть город…

– Покинуть? Отсюда? Как это?

– Как – другой вопрос. Мне важно, чтобы ты сам – сам понял, что это необходимо. Представь, что здесь твой дедушка, и об этом просит он.

– Дедушка? Я должен уехать без него? Он останется?

– Пока – да. Но он знает, он все знает. И знает, что тебе грозит, и что уехать тебе просто необходимо. Он просил тебе передать, чтобы ты за него не беспокоился. Он скоро к тебе приедет. Устроит свои дела и приедет.

– А это далеко? Ехать?

– Далеко. Мендель, поверь, тебе нельзя отказываться. Так хочет твой дед. Вы с ним скоро увидитесь, обещаю.

– Я согласен.

– Ты молодчина, Мендель. А теперь слушай…

Коль не стал говорить: «Прощай». В опустевшем пространстве камеры слова потеряли смысл. Мальчик спасен. Там, куда он попал, плохого с ним не случится. И эта сволочь, которая хотела забросить его в будущее насильно и получить обратно для своих опытов, осталась ни с чем. До будущего они уже не дотянутся. Никогда не дотянутся. Дорога в будущее закрыта.

Коль улыбнулся. Он вдруг ясно стал понимать всю свою жизнь после возвращения ОТТУДА. Он понял, почему память о будущем стерта и осталось только одно – знание, как перекрыть Туннель. Вот они – смысл и цель. Отсечь будущее от прошлого. Обрубить грязные руки, чтобы они не тянулись туда и не калечили никому жизнь.

Коль почувствовал, как устал. Он подумал, а не соснуть ли ему прямо здесь, хотя бы на том диванчике, на котором лежал Мендель. Он подошел к нему, сел. Диван заскрипел пружинами, а когда скрип утих, Коль услышал, что в тишине помещения живет еще один звук, едва улавливаемый, непонятный, как будто медленно выпускает из себя воздух старая автомобильная камера.

Какое-то время он пытался понять, где же его источник. Потом понял, звук идет сверху, из отдушин под потолком. Коль хотел встать и подойти к двери. Но не смог, ноги отказывались служить. Тогда, не понимая в чем дело, он уперся в диван руками и снова попытался подняться. И это ему почти удалось, плечи пошли вперед, но в это мгновенье словно длинные тонкие иглы вонзились ему в виски и, проникая все глубже, делались толще, больше – и боль, невыносимая боль разрывала мозг на куски. Воздух куда-то ушел. Коль вздохнул глубоко и повалился вперед, в глубокую безвоздушную яму.