Павел Виноградов - Деяние XII

– Слушай, какая разница, когда мы задохнёмся… Курить очень хочется.

– Давай. Может, хоть говном меньше нести будет, – Руслан достал свои БТ.

Никотин затянул их мозги приятной пеленой. Первым заговорил Кимбел.

– Я изучал твоё досье. Хотя там нечего было изучать. Но я хотел понять, почему именно ты. Все остальные Отроки были выдающимися. Или известными. Или знатными. А ты?

– Откуда я знаю! Да и не все. Чингис был рабом.

– Его отец был почти ханом. Но я не об этом. Ты, может быть, тоже станешь генеральным секретарём КПСС.

– Это вряд ли, – усмехнулся Руслан.

Кимбел кивнул.

– Или не станешь. Ты гляди: жил себе, учился, знать не знал ни о какой Игре, Артели, Клабе… И тут вытаскивают тебя, ничего не понимающего, и бросают, как щенка, барахтаться в воду…

– Убивают отца… – тихо проговорил Руслан.

Рука его потянулась к пистолету, с которым он не расставался. Кимбел не дрогнул, но весь подобрался.

– Ты бы на моём месте сделал то же самое, – проговорил он.

Руслан с удивлением понял, что не хочет смерти человека, который – до него только сейчас дошло – отдал приказ убить его отца. Слишком много трупов было на его пути. Он, конечно, убьёт Сахиба, не задумываясь, но только если это будет необходимо, а не ради мести, как Рудика.

– Может быть, – ответил он. Рука опустилась.

– Я понимаю, почему ты согласился идти в Игру, – осторожно продолжил Кимбел. – В школе душно. А у вас, в Союзе, так вообще… Ты хотел подвигов, приключений, яркой жизни… Я знаю, сам был таким. И меня тоже заманили в Игру.

– Говорят, тебе очень много лет… – в голосе Руслана угадывались вопросительные интонации.

– Да, много, – медленно ответил Кимбел. – Много. Но я всё помню, словно это было вчера. Индия, странствия, учитель… Я был тогда счастлив. Как, наверное, и ты в начале.

– В психушке – не очень, – заметил Руслан.

– Ну, тебя из неё вытащили артистически. Даже я на какое-то время поверил в твою смерть. Не в этом дело. Из нас – и из меня тоже – слишком рано сделали взрослых. Ты вот хотел быть взрослым?

Руслан пожал плечами.

– Ты не мог этого хотеть, – убеждённо продолжил Кибел. – Нельзя отнимать детство. Я знал это, когда ещё не умел формулировать мысли. Но знал! И остался ребёнком! Я никогда не вырасту, Руслан, ты понимаешь?! У меня в руках всё, чего может пожелать взрослый, но я – ре-бё-нок!

Он вскочил и счастливо засмеялся. В мрачной душной пещере это прозвучало зловеще.

– Пусть они сами живут в своём поганом мире и оставят меня в покое! Взрослые, большие, сильные, умные… Проклятые педрилы!

Лицо его исказилось от ярости.

– Я командую ими, как хочу, а сам не подчиняюсь их дурацким правилам. Потому что я дитя. Оставьте деточку в покое!

Слова песни полились из него, словно прорвался нарыв.

– Пой со мной! – закричал он Руслану, и тот, поддаваясь магической воле этого голоса и бешеных глаз, стал незаметно для себя подтягивать:

– All in all it's just another brick in the wall…

Сверкающие светлые пятна глаз вдруг оказались очень близко, у самого его лица.

– Русь, Русь, – горячо зашептал Кимбел, – ты тоже не взрослей. Ладно? Обещай мне, что не повзрослеешь!! Я дам тебе вечную жизнь, всё, что ты хочешь. Мы всегда будем вместе. Сейчас совершим ритуал, он подействует, я чувствую, даже без Копья. Я стану таким сильным, что мы тут же выйдем отсюда. А потом… Я стану властелином мира! И ты тоже! Мы вместе будем править миром!

Руслан пребывал в трансе. Он понимал, что загипнотизирован, но тело его продолжало покоиться, он послушно кивал в ответ на горячие слова.

– А эти педрилы побоку. Они же все грязные вонючие педрилы. И самый главный – Тот, Который на небесах. От Него всё зло. Но мы и Его надуем, да, Русь?

Со звериным рыком Кимбел впился поцелуем в губы Руслана, жадные руки зашарили по телу юноши. Поднявшаяся в том волна отвращения привела его в чувство. Не раздумывая, отработанным движением он хлопнул ладонями по ушам Сахиба, одновременно коленом отбрасывая его от себя. Пока не ожидавший сопротивления клабер ошеломлённо мотал головой, Руслан рёбрами ладоней ударил его по почкам и вскочил на ноги. Его «Стечкин» был направлен в лоб Сахибу.

– Сам ты вонючий педрила, – тяжело дыша, проговорил он в лицо противнику.

Кимбел глянул на него погасшими глазами.

– Дурак ты, Загоровский, – равнодушно бросил он и уселся на своё место.

Больше они не разговаривали.

Никто из них не знал, сколько часов прошло в темноте и молчании. То засыпали, то просыпались, грезя наяву. Мучила пыль и духота. Мучительно сохло в горле. Воды почти не осталось, и стало понятно, что умереть им суждено от жажды.

Тьма затопила их души и убаюкивала в своём лоне. Надежды не было. Руслан не сознавал, что шепчет пересохшими губами какие-то молитвы, а рука его судорожно сжимает угол сундука.

В этом полубредовом состоянии они не сразу восприняли некие почти незаметные сотрясения – где-то очень далеко. Их можно было принять за стихийные оседания породы. Потом к ним стали проникать глухие удары: тум-тумтум-тум-тумтум-тум.

Они уже поняли, что звуки означают чью-то деятельность в недрах рудника, но не говорили друг с другом об этом, опасаясь спугнуть вспыхнувшую надежду. Был момент, когда тум-тумтум вдруг стихло и не возобновлялось долго-долго, и отчаяние вновь подавило их. Но потом – совсем близко – раздался сильный удар, от которого со сводов пещеры полетели тучи пыли, а дальше пошёл привычный и всё приближающийся ритм: тум-тумтум-тум-тумтум-тум.

– Или ваши, или наши, – проговорил в пространство Руслан.

Вспыхнувший свет фонаря Сахиба на несколько секунд ослепил его.

– Скоро узнаем, – раздался из-за завесы света слегка напряжённый голос президента Клаба.

– Тум-тумтум-тум, – слышалось уже совсем близко.

Завалившие вход в пещеру плиты пошли трещинами, откуда брызнул свет. Слышались уже и голоса, и даже тяжёлое дыхание работающих. Наконец стали вываливаться большие камни, а потом рухнула большая плита, из образовавшегося отверстия показалась светящая фонарём каска. Человек в грязном комбинезоне встал, огляделся и увидел юношей.

– We came to take you, Sahib, sir.[7]

«Стечкин» был в руке Руслана, но выстрелить он не успел – йо-йо Сахиба, взвившись, как атакующая кобра, ударила стальными дисками юношу прямо в висок. Тот сразу рухнул, головой ударившись об угол ящика с Артефактом.

В пещеру проникли ещё несколько человек, тут становилось тесновато.

– Вы в порядке, сэр? – по-русски спросил молодой клабер без каски. При свете фонарей его волосы отливали рыжиной, а зелёные глаза смотрели нагловато.