Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012

Захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и, выставив перед собой автомат, осторожно перевел дух.

Вслушиваясь в звуки дома, я осторожно прошел в комнату. У стены тарахтел старенький холодильник «Ока», по столу с брошенным ужином ползали жирные мухи. В углу скорбела покрытая паутиной икона. И тикали где-то настенные часы.

Пахло здесь прескверно. Но, судя по всему, дом опустел не так уж давно.

Я обошел опрокинутый стул, посмотрел на незастеленную кровать в комнате. Что-то выгнало жителей наружу, это как пить дать. Опять же ужин на столе недоеденный. По полу рассыпался луковый горох, на подоконнике, у крыльца, недопитый стакан с водой.

Под подошвой хрустело разбитое стекло.

Высунувшись из окна на лесной стороне, я жестом позвал товарищей, а затем постарался выкинуть из головы панические мыслишки о родителях. Сейчас мне нечем было им помочь. Хватит уже дергаться, Антон! Успокойся.

Я шумно втянул носом затхлый воздух старого дома. Проблемы надо решать в процессе их поступления, и сейчас я хочу пить!

Мотилин, забравшись через окно, первым делом проверил холодильник. Крякнул радостно.

— М-м? — спросил спрыгнувший с подоконника Ганеев.

— Квас, по-моему, — улыбнулся ефрейтор и вытащил из недр «Оки» бидон. — Хозяева, думаю, будут не против, да?

Он приложился к бидону и несколько секунд жадно пил. Ледяные струйки бежали по его грязной шее, стекали на камуфляж, и меня вдруг обуяла нешуточная обида. Это же можно было выпить, зачем выливать! Отчего-то этот квас показался мне панацеей от дурных мыслей.

— Не усердствуй, — успел раньше меня Ганеев и забрал у ефрейтора бидон. Я в ожидании своей очереди повернулся к окну на улицу. Вот чего ж я первый-то в холодильник не полез? Черт!

Спустя миг жажда испарилась из сознания.

Сначала это показалось мне пятном на фотографии. Компьютерной графикой, которой увлекался мой сосед до того, как я ушел в армию. Любил он всякие «НЛО» лепить и в интернетах развешивать. По его словам, это приносило массу важных для него «лулзов». Я этого полудурка никогда не понимал и даже разок отметелил по пьяной лавочке. Но сейчас почему-то вспомнил именно о нем.

По улице мимо дома брели поникшие люди. Шаркали, поднимая пыль, бестолково переваливались с ноги на ногу. Такие разные и такие одинаковые. Здесь были и старики, и женщины, и парочка солдат, наверняка из наших. Первыми шли два врача в перепачканных халатах. Руки у всех опущены, а из голов… Из голов в небо поднимались белесые щупальца.

Над людьми неторопливо плыл шар. Черный погонщик.

— Ох ты ж елка-сопелка! — только и сумел сказать я.

Ганеев перехватил мой взгляд, отставил бидон, пригнулся и скользнул к окну.

Я пристроился рядом, отмахнувшись от паутины. Люди прошли мимо нашего дома и двинулись дальше по дороге.

— Синхронно-то как идут! — прошептал я, но Ганеев меня не услышал. Он проводил пузырь цепким взглядом, а затем вскинул винтовку.

— Эй! — дернулся к нему Мотилин.

Но не успел.

От выстрела заложило уши — будто мерзкий докторишка-лор взял свою металлическую трубочку и глубоко вогнал ее в голову. Бах! В сторону погонщика ушла вторая пуля.

Ганеев отлепился от прицела.

— Не такие уж они и крутые, — равнодушно сказал он.

Еще не придя в себя от выстрелов и запаха гари в комнате, я выглянул в разбитое окно.

Пузыря над дорогой не было.

— Вперед, — Ганеев кивнул на улицу. — Я прикрываю отсюда. Проверьте, живы ли. Если живы — тащите в лес, к реке. Там действуйте по обстоятельствам.

— Елки ж сопелки, — пожаловался я на судьбу, переглянулся с испуганным Мотилиным и выскочил на улицу.

Выстрел наверняка должны были услышать наши. Но сейчас меня больше волновали пузыри пришельцев. Ведь по ящику показывали, что их может быть много. А здесь только один. Что, если спустя минуту небо потемнеет и эти шевелящие прозрачными лапами твари всей оравой окажутся в деревне?

Черный пузырь, пробитый пулей Ганеева, сдулся и пропитанной слизью тряпкой рухнул на дорогу, поверх безвольных человеческих тел. Пришелец нещадно вонял тухлятиной. К моему горлу подкатил мерзкий комок, и от запаха на лбу выступила холодная испарина.

БАХ! — гавкнула винтовка Ганеева, вернув мои мысли на землю.

Я вздрогнул, бросил взгляд наверх, по сторонам. И только краем глаза заметил, как метрах в ста от нас, к северу, шлепнулся в песок еще один пузырь.

Черная жижа вдруг зашевелилась, забурлила, и, разрывая склизкую плоть инопланетянина, на ноги поднялся кто-то из очнувшихся людей.

— Бегите! — прохрипел он. — Бегите! Они тут все сейчас будут!

— Подъем! Подъем! — заорал очнувшийся от ступора Мотилин. Он, пачкаясь в слизи, принялся расталкивать оживающих людей. — Задницами шевелим и в лес! В лес! Да не туда, дебил! Туда!

Я вскинул автомат, обыскивая небо через прицел. С людьми, в вонючей жиже, пусть ефрейтор возится. Он квас пил, ему теперь положено. Черт, а ведь так хотелось хотя бы глоточек! Может, вернуться? Добежать до дома и… Господи, как же я сам себе противен-то, а? Стоять, Антон! Стоять! Держать сектор!..

— Бегите!.. — продолжал причитать спасенный.

БАХ!

— Елки ж сопелки! Резче в лес! — не выдержал я.

Наш снайпер пристрелил еще один пузырь, а я даже не успел увидеть, как тварь появилась и где упала. Нервы натянулись до предела. Еще пара секунд на дороге, и я рехнусь от страха.

Пинками, руганью, проклятьями и угрозами мы заставили перемазанную в слизи группу уйти с дороги. В песке остался лежать один старик, но Мотилин, проверив его пульс, коротким жестом показал, что об этом можно уже не беспокоиться. Карелец отправился в лучший мир.

Еще один из спасенных зайцем бросился прочь — от дороги и от нас. Гоняться за ним никто, разумеется, не собирался.

Хотя мне тучный силуэт беглеца показался знакомым.

БАХ!

Я прикрывал уползающую группу. Пятился к реке, рывками озирался по сторонам и мечтал оказаться как можно дальше от этого места.

БАХ!

Ганеев хладнокровно отстреливал подлетающие шары. Теперь я их видел. В основном они шли с востока — сначала по одному, потом по двое.

— Почему он там?! — заорал мне Мотилин. — Почему он не уходит?

— К реке! — рыкнул ему я. Глупые вопросы задает товарищ ефрейтор.

— Бегите! Бегите! — верещал один из спасенных. Второй, перепачканный в черной грязи, заткнул его коротким ударом.

БАХ! БАХ!

Выстрелы стали раздаваться чаще. Мы же, добравшись до берега реки, принялись переводить на ту сторону уцелевших. У самой воды один из докторов вдруг заартачился, сел на камни. Дрожащими руками снял очки и принялся их протирать.