Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле

Летающий плотик был уже совсем близко. Король поднялся во весь рост и, целясь, прищурился. Как раз в тот миг, когда Лабастьер-с-Земли заметил его, и их взгляды встретились, король нажал на спусковой крючок. Пружина с тихим звоном выпрямилась, а, миг спустя пришелец, схватившись руками за торчащую из груди стрелу, хрипя, завалился на бок, сполз с кресла водителя и рухнул в траву.

Оцепенев, король смотрел на фигуру убитого им двойника, поражаясь тому пьянящему наслаждению, которое он внезапно испытал. Перед его внутренним взором вновь и вновь прокручивалась эта сцена: он жмет на курок, его двойник смотрит ему в лицо, стрела пронзает тому грудь, и что-то между ними происходит… Что-то непостижимое, но очень важное… Внезапно Лабастьер-с-Земли шевельнулся, повернул голову, и их взгляды встретились снова. Неверным движением умирающий сдернул со своего уха клипсу, и лицо его исказилось – то ли в улыбке, то ли в оскале.

Боль пронзила короля насквозь. Выронив из рук арбалет, он повалился на землю и скрючился в судороге.

– Что с вами, Ваше Величество?! – воскликнул Шостан.

– Оставь! – прохрипел Лабастьер. – Бей остальных.

…Муки агонии отпустили его так же внезапно, как и одолели. Вновь сжимая в руках арбалет, Лабастьер, пошатываясь, поднялся и огляделся.

Летающий плотик пришельцев, став неуправляемым, висел в метре от почвы и медленно кружился вокруг себя. Самки на нем в панике что-то выдергивали из-за поясов… Такого оружия Безмятежная еще не видывала. Только что царившая в лесу тишина сменилась звуками боя. Три невидимых луча бластеров, установленных на режим максимальной мощности, хлестали по стволам травянистых деревьев, моментально пережигая их пополам. Горящие деревья со скрипом и грохотом падали на землю, ревели и выли перепуганные сороконоги, пытаясь сорваться со своих привязей, кричали раненые гвардейцы…

Лабастьер тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Я сказал «огонь»! – заорал он хрипло, увернулся от падающего дерева и, взяв себя в руки, влетел. – Огонь! – крикнул он уже окрепшим голосом, на лету перезаряжая арбалет.

Не прекращая стрельбу, земные самки бросили вертящийся на месте летучий плотик и, расправив крылья, летели назад, ко входу в звездолет. Словно очнувшись, бабочки Безмятежной принялись палить в них из всего, что только было в руках. Грохотали огнестрельные трубы, свистели и звенели, ударяясь о корабль, пули и стрелы…

Миг – и две из трех земных самок были убиты или ранены, во всяком случае, обе они рухнули вниз. Теперь смертоносным огнем поливала вокруг только одна оставшаяся земная бабочка, почти добравшаяся до входа в звездолет… Лабастьер, поднявшийся над кронами деревьев, был с нею почти на одном уровне. Он прицелился… Но нажать на спуск никак не мог себя заставить. Ему ничто не помешало выстрелить в своего двойника, но тогда было совсем другое дело. Теперь-то он знал, каково это – умирать…

«Почему я снова должен убивать? – подумал он. – «Потому что я – король, и если верить колдуну, только так я смогу спасти вверенную мне колонию… Но это самка. И она одна. И это я уничтожил ее мир…» Промедление сыграло роковую роль. Самка заметила Лабастьера и миг удивленно смотрела на него. Затем ее черты перекосились от ненависти, словно она узнала своего давнего врага, и она вскинула руку с оружием. Боль обожгла королю плечо, пальцы разжались, и арбалет выпал.

Король почувствовал, что потерял возможность управлять полетом и валится вниз. Крылья, прожженные в нескольких местах, превратились в лохмотья и уже не способны были удерживать его в воздухе. Ударившись о землю, Лабастьер Шестой потерял сознание, но за миг до этого успел услышать грохот взрыва…

– …Ваше Величество! Ну, пожалуйста… – глухо, словно через тампоны в ушах, услышал он причитания Мариэль.

– Да?.. – простонал Лабастьер, открывая глаза. Болело плечо, все тело ныло, и немного кружилась голова.

Мариэль осыпала его лицо поцелуями.

– Давно я так лежу? – спросил он.

– Вы были без сознания около получаса, – ответил ему Лаан, сидящий на корточках рядом.

Король мягко отстранил супругу и, с трудом усаживаясь, огляделся. Кости, вроде бы, целы… Вокруг него толпились друзья и соратники. Вид многие из них имели плачевный.

– Где она? – спросил Лабастьер.

– Кто? – удивилась Мариэль.

– Вы спрашиваете о той бабочке, что стреляла в вас? – догадался Лаан.

– Да.

– Она мертва. Ракши бросил в нее гранату, но промахнулся. Ее убило осколками: граната ударилась о стену звездолета.

– Кто из наших?..

– Есть раненые, – опередил окончание вопроса Лаан, – чуть ли не каждый получил то или иное увечье, особенно много обожженных. Четверо гвардейцев погибли. Одного сороконога придавило деревом.

– Фиам, Тилия?..

– Все самки целы и невредимы.

Король вздохнул с явным облегчением и погладил руку Мариэль, лежащую на его колене. Затем спросил:

– Кто-нибудь еще вышел из корабля?

– Нет. И, похоже, там больше никого. Иначе они закрыли бы вход, но он так и остался открытым. Если, конечно, это не ловушка.

– Мы ждем, и мы готовы к встрече! – возбужденно встряла в разговор подоспевшая Тилия. – Вот что у них было, – с горящими от восторга глазами она продемонстрировала небольшой матово блестящий предмет в руке. – У нас их четыре! Как они устроены, я еще не разобралась, но в обращении они очень просты. Вот это – регулировка силы, а это…

– Тилия, прошу вас, будьте осторожны, – простонал Лабастьер, почувствовав, что головокружение внезапно усилилось. – Бедняга Ракши женат на стихийном бедствии, – вымученно улыбнувшись, сообщил он Мариэль, найдя ее лицо сквозь серебристое обморочное мерцание. – Что-то мне худо… Дорогая, помогите мне лечь.

Несмотря на звон в ушах Лабастьер услышал, как Лаан разгоняет собравшихся:

– Его Величеству дурно, ему нужен покой. Разойдитесь же!..

…Переждав два дня, решили, что на ловушку это не похоже. Глупо было бы устраивать такую ловушку, прилетев на чужую планету. Ну, поймаешь тех, кто первым решится разведать, а дальше что?

Оснащенные трофейным оружием пришельцев, внутрь корабля вошли трое: Лаан, Ракши и Лабастьер. Причем последнему долететь до входа помогли. Несмотря на то что Фиам основательно поработала над его крыльями, было сомнительно, что король когда-нибудь сможет самостоятельно летать. («Будем болтаться на шарах на пару с Пирроном», – невесело пошутил он, узнав об этом.)

Обследование земного корабля длилось целые сутки. Главными находками короля и его свиты стали две сотни спящих бескрылых гигантов и два контейнера с куколками неизвестных на Безмятежной видов бабочек. Тенью памяти предков Лабастьер помнил, что на Земле когда-то жили четыре вида бабочек, но материальное подтверждение этому увидел впервые.