Евгений Лукин - Клопики

Ужинал я вчера поздно, часов этак в одиннадцать… Копирую коды нужных «клопиков», ввожу дату, время, прокручиваю отснятый материал… Стоп! Теперь помедленней. Ну конечно! Поставил вымытую сковородку на подоконник и накрыл тарелкой — попробуй угляди ее теперь без современных технических средств…

Если хотите, облейте меня презрением, но нынешнюю власть я уважаю. По-настоящему мудрый правитель никогда не станет делать того, что могут с успехом проделать сами подданные. Взять, скажем, Оруэлла с его Министерством правды (или какое там у него министерство слежкой занималось?). Мало того, что пришлось каждое помещение оснастить за казенный счет телевизором с видеокамерой — к этой механике же еще и штат наблюдателей нужен, и каждому наблюдателю, будь любезен, содержание обеспечь! Так, пожалуй, и по миру пойдешь… То ли дело теперь! До сих пор не пойму, расценивать ли случившееся как свидетельство великого ума наших государственных мужей или же, напротив, полного отсутствия такового. Всего-то навсего позволили ввозить «клопиков» беспошлинно, благо Китай и Америка у себя их запретили. А русского человека хлебом не корми — дай подглядеть, чем сосед занимается. В итоге ни копейки из бюджета не потрачено, а вся страна — под колпаком у всей страны.

Ох, какой, помню, поднялся визг в парламенте, когда до самих наконец дошло, что они натворили! Однако поздно было визжать — уж больно крутые бабки закрутились. Всем пришлось приспосабливаться: от домохозяйки до министра…

Сам я ни разу эту электронную мелюзгу никому не подпускал, и не потому, что сильно порядочный, — скорее, из экономии: зачем тратиться, когда можно и к чужим объективчикам прицепиться? Вот и цепляюсь. Тем, кстати, и живу…

Размышления мои вновь прерывает дверной звонок. Отправляю вымытую тарелку на проволочный стеллажик сушиться, иду к двери. На сей раз Мирон с третьего этажа. Седоватый клинышек бородки, торчащий почему-то не вниз, а вперед, оскаленные кривые зубы, горестный вопрошающий взгляд сквозь большие старорежимные очки. В руке — непрозрачный пластиковый пакет с цилиндрическим содержимым. Не рановато ли?

— Трудишься или?.. — осведомляется он.

— Или. Проходи.

Мы проходим в кухню. Вернее прохожу один я — Мирон обмер в дверном проеме.

— Да что ж ты опять делаешь! — болезненно охает он. — Где веник?

— Под турником. В углу.

Пакет бережно ставится на порожек кухни, а мой закадычный друг исчезает в коридорчике. Вернувшись во всеоружии, принимается обметать стены и потолок. Дробно сыплются белесые «клопики», особенно хорошо различимые на темном ламинате. Всех их Мирон беспощадно сметает в любезно предложенный мною совок и топит в унитазе, не поленившись спустить воду три раза подряд.

— Ну вот, — удовлетворенно объявляет он, хищно оглядывая кухоньку, не затаился ли где еще один механический свидетель. — Теперь Большой Брат тебя не видит.

— Он меня и раньше в упор не видел, — хмыкаю я, включая электрочайник. — Кому я на фиг нужен?

Мирон смотрит на меня с жалостливой гримаской.

— Наивный, ой наивный… — сетует он. — Видит он тебя, видит! Причем за твой же счет…

— Ага, жди! — ухмыляюсь я. — За чей угодно, только не за мой. Ни разу эту дрянь не покупал…

— Вот именно! — Мирон таинственно округляет глаза. — Значит, подозрительная ты личность, если не покупал ни разу. За такими-то вот и следят… Ты пойми, — переходит он на жутковатый шепот, — там… — Оглядевшись, воздевает палец к обезвреженному потолку. — Там наверняка списки уже составляются. Черные…

Воды в чайнике мало, вскоре он издает громкий щелчок. Мирон вздрагивает, ощерившись при этом еще сильнее.

Смешной он человек. Родился в двадцатом веке — в нем и застрял. Иногда я спорю с Мироном, но этак, знаете, деликатно, без нажима, чтобы, боже упаси, ненароком не переубедить. Допусти он на миг, будто никакие спецслужбы его не пасут, смысл жизни окажется утрачен, а самооценка упадет ниже государственного уровня. Нет, пусть уж и дальше воображает себя значимой фигурой.

— Черные, говоришь? — Я разливаю чай, открываю сахарницу, втыкаю в нее ложечку. — Слушай, а по какому принципу они составляются? Кто вообще в эти списки попадает? Тебе с лимоном?

— В том-то и штука, что неизвестно! Все засекречено!.. Ты же знаешь, я с лимоном не пью, — добавляет он, запоздало понизив голос.

— Да ладно тебе… Как ты теперь что засекретишь?

В принципе я неплохо осведомлен, как и что можно засекретить в наши дни, но хочется соседушку поддразнить.

Мирон подсаживается к столу и, загадочно на меня глядя, размешивает ложечкой пустой чай.

— Сейчас покажу, — несколько даже угрожающе обещает он. — Взгляни-ка в пакете…

Я встаю, беру с порожка непрозрачный пластиковый пакет и достаю из него отнюдь не бутылку, как поначалу ожидалось, а серый цилиндр с сенсорной панелькой управления в торце. На невскрытой фабричной упаковке логотип фирмы «Цимицифуга». Постановщик помех. Он же «клопогон», он же «клоподав». Имеются у него и другие прозвища, но все они малоприличны.

— Вот так-то! — ликует Мирон. — Думают, они одни крутые! На Кремль выходил хоть раз? Или хотя бы на мэрию нашу? Глушат как хотят… А мы с тобой чем хуже?

— Тебе что, денег девать некуда?

— Левый, китайский, — с конспиративной оглядкой поясняет Мирон. — В два раза дешевле, только без гарантии. По знакомству предложили.

— А зачем тогда потолок обметал? Включил бы — и все дела. Проверил бы заодно…

— Да не решил еще, — в тоске признается Мирон. — Брать, не брать?..

— Не брать, — решительно говорю я.

Мирон поправляет старомодные свои очки и смотрит на меня с недоверием.

— Почему?

— А ты сам прикинь. Вот врубишь ты помехи. Ага, подумают! Значит, есть ему что скрывать…

Мирон цепенеет. Собственно, произнося слово «подумают», я имел в виду снедаемых любопытством обывателей, но он-то, параноик, наверняка решил, будто речь идет о высших сферах и тайных канцеляриях, которые так и норовят внести его, Мирона, в черные списки.

— Тут же запросят номер устройства, — со скукой продолжаю я. — А нету номера! Значит, пользуешься нелицензионным оборудованием, из-под полы купленным… А кто таким оборудованием пользуется? Один криминалитет! В бизнесе-то и в политике все зарегистрировано…

Дрогнувшей рукой Мирон снова принимается размешивать чай, хотя сахару в него он так и не положил.

— Ну и главное. Помехи-то не только на «клопиков» действуют. Вся твоя бытовая электроника тут же заглючит: сотик, компьютер, стиральная машина. Легонько так, но заглючит. Да еще, не дай бог, у соседей та же хрень начнется. Хорошо, если морду бить придут, а ну как сразу настучат? Оно тебе надо?