Сергей Михайлов - Иное

— Я вас не заметила, — сказала она. — Вы не боитесь заплывать так далеко?

До берега было не менее двух километров. То, что она сама заплыла в такую даль, говорило о её отваге и смелости.

— А вы? — в свою очередь спросил я.

— О, я прекрасная пловчиха! — рассмеялась она. — Я люблю уплывать подальше от людской суеты. Посмотрите, как кишит берег человеческими телам. Право же, яблоку упасть некуда. Вы не находите?

Она была права: прибрежные воды и всё побережье кишмя кишело однообразной человеческой массой. Вырвавшись на лоно природы и гонимые страстным желанием поскорее окунуться в вожделенное море, все эти люди, тем не менее, боязливо жались к берегу, цеплялись за сушу — море было чужим для них. Лишь редкие смельчаки заплывали за линию ограничительных буйков, но и тех тут же отгоняли обратно, в условно-безопасную зону, спасатели на своих шлюпках. Как прорвалась сквозь их всевидящий кордон эта храбрая девушка, для меня осталось загадкой. Я невольно почувствовал интерес к ней.

— А вы неплохо плаваете, — заметила она, с любопытством приглядываясь ко мне.

— Я люблю плавать.

— Где вы учились?

— Я не учился.

— Как, так сразу взяли и поплыли? — снова улыбнулась она с явной долей иронии.

— Так сразу взял и поплыл, — улыбнулся я в ответ.

Она хихикнула, расценив мой ответ как остроумную шутку.

— А где вы живёте?

— Там, — я махнул рукой в сторону выдающегося в море мыса.

— Там? — Она сдвинула брови и посмотрела в указанную мною сторону. — А, поняла! Там ведь, кажется, пансионат?

Я кивнул. Незачем ей знать больше. Ни к чему всё это.

— И вы что же, прямо оттуда и приплыли? — Похоже, любопытство её не знало пределов.

— Приплыл, — отозвался я. — Прямо оттуда.

— О! — Глаза её округлились от восхищения. — Вы, наверное, прекрасный пловец. Почти как я, да? — Она лукаво засмеялась.

Мне нравилось её общество. Нравилось говорить с ней. Нравилось плыть рядом.

— А давайте наперегонки! — вдруг воскликнула она с задором. — Ручаюсь, вы меня не догоните.

Я улыбнулся.

— Что ж, давайте.

— Начали! — крикнула, она и, замолотив руками по воде, устремилась вперёд. Дав ей фору метров в двадцать, я без труда, в несколько секунд, настиг её.

Теперь в её удивлении не было и тени улыбки.

— Да вы просто метеор, — тяжело дыша, проговорила она. — Вы сейчас побили все существующие рекорды. Кто вы?

Я пожал плечами.

— Так, никто, просто живу здесь.

Что я ещё мог ей сказать? Правду? Нет, только не её.

— Вы меня заинтриговали, таинственный незнакомец, — откровенно призналась она. — Знаете, я устала. Поплывём к берегу, а?

Я замотал головой.

— Нет, мой дом там, — я снова указал на мыс.

Она не на шутку обиделась.

— Ну, как хотите. Обойдусь и без провожатых.

Она даже не кивнула на прощание. Просто повернулась ко мне спиной и поплыла прочь. Я не стал останавливать её. Ни к чему всё это.

На следующий день она появилась снова. На том же месте и при тех же обстоятельствах. Признаюсь, я не ждал её.

— Вы снова здесь, таинственный незнакомец? — улыбнулась она. От вчерашней обиды не осталось и следа.

— Я всегда здесь, — ответил я.

— Хотите правду? Вы меня заинтриговали. Очень-очень. Как вас зовут, если не секрет?

Я растерялся и промолчал.

— Понятно, — отрезала она, — желаете остаться инкогнито. Курортное знакомство, ни к чему не обязывающее, и всё такое прочее. Встретились — и разбежались. Действительно, к чему имена? У вас ведь, небось, семья, молодая жена, верно? — В голосе её звучала откровенная досада.

— Не верно.

— Ну да, все вы так говорите. Хорошо, давайте не будем об этом, — примирительно сказала она. — Предположим, вас зовут Николай. Идёт? А меня Катя. Кстати, это моё настоящее имя, а не пляжный псевдоним.

Я чувствовал себя настоящим кретином. Что я ей мог сказать? Что у меня нет никакой жены, ни молодой, ни старой? И что…

Нас заметили спасатели. Одна из их лодок стремительно неслась к нам, на её носу стоял человек в плавках и с красной повязкой на руке и что-то нравоучительно вещал в мегафон.

— Ой! — испуганно воскликнула Катя. — Сейчас нас арестуют!

Я рассмеялся.

— Да, вам смешно, — сказала она, надув губки, — вы-то от них в два счёта удерёте. Вон вы как плаваете! — Глаза её вдруг озорно блеснули. — А что, попробуйте-ка от них удрать! Вот потеха будет!

— Не беспокойтесь, Катя, им меня не догнать.

Лодка приближалась.

— Вот и хорошо, — засуетилась она. — А вот мне от них ни за что не уйти. Жалко, конечно. Впрочем… а, ладно. Вам, как всегда, туда? — Она, кивком указала на мыс. Я кивнул в ответ. — Скажите, Николай, вы сегодня вечером свободны? — торопливо добавила она и вдруг покраснела. — Простите, что я так… спрашиваю, но…

Я смутился.

— Мне очень жаль, Катя…

— Не продолжайте! — закричала она, в глазах её вспыхнул злобный огонёк. — Я вас терпеть не могу! Идиот!..

Я растерянно смотрел ей вслед. На душе было тоскливо и горько. Что-то было не так, что-то непонятное, чужое заставляло ныть моё сердце.

Спасательная лодка подобрала её и унесла прочь.

Третий день.

Теперь я сгорал от нетерпения. Я ждал её, сам не знаю, зачем. Мне очень хотелось увидеть её глаза. Услышать её смех. Ещё раз. Ещё один только раз.

Она появилась. Как всегда, с улыбкой на очаровательном личике. И снова ни тени вчерашней обиды.

— Простите, я была груба с вами вчера, — смущённо начала она так, словно и не было этих минувших суток, словно расстались мы с нею всего пять минут назад. — Знаете, Николай, я много думала… о вас. — Сегодня она была серьёзнее обычного. — Это даже хорошо, что вы отказались… провести вечер со мной. Как это было бы банально, пошло! Ведь в том, что мы с вами видимся здесь, в море, вдали от берега, есть что-то чудесное, очаровательное, романтичное. — Она говорила сбивчиво, горячо, не решаясь смотреть мне в глаза. — Знаете, я ведь впервые на море. Закончила институт и вырвалась сюда, чтобы как-нибудь развеяться, отвлечься… Вы ведь меня понимаете, да? — Я с готовностью кивнул, хотя не понимал ничего, абсолютно. — Я знала, что вы меня поймёте. Не судите обо мне поспешно, я ведь не такая, какой кажусь на первый взгляд. Просто… знаете… курортная жизнь, она обычно представляется такой, ну, фривольной, что ли, снимающей все нравственные преграды, раскрепощающей, обнажающей… я много слышала о ней… а теперь вот и сама здесь… Вы ведь не сердитесь на меня, правда? — Она заглянула мне в глаза.

— Что вы, Катя! — воскликнул я горячо.

Она мягко улыбнулась.

— Знаете что, давайте встречаться здесь каждый день и плавать. Просто плавать и говорить. Ладно?