Денис Лапицкий - Вернувшийся

Габриэль тоже позволил себе улыбнуться.

— Ну, если это главная проблема… Космос полон опасностей, а при задержании беглых преступников, которым нечего терять, трудно обойтись без стрельбы…

Брат Матиас раньше всех понял, о чем идет речь.

— Нет! Вы же обещали нас не убивать! Я ничего никому не скажу, только не отдавайте меня инквизиторам!

— Он, может быть, и обещал, а я — нет, — отрезал брат-меченосец, даже не глядя на Матиаса — его взор был прикован к Габриэлю. — И вообще, для того, кто хотел обогатиться на смерти детей, ты слишком многого хочешь…

Он выдержал паузу.

— Допустим, я соглашусь с вами… Но что будет с мальчиком?

— С ним все будет замечательно, — тотчас же сказал Марун. — Он вырастет, окруженный заботой, и ему никогда не придется вспоминать о своих… способностях. Уж поверьте, в наших силах сделать так, чтобы никто и никогда не узнал, кто такой Марк и откуда он взялся — для этого возможностей у Семьи Фини хватит.

— Не сомневаюсь, что хватит… — задумчиво сказал Константин.

— Я могла бы усыновить его, — вдруг сказала Стефания. — Вернее, мы. Правда, Джереми?

Джереми вздрогнул, как от удара, и ошарашено посмотрел на женщину. Потом растерянно улыбнулся.

— Конеч… Да, конечно, мы, — это слово он сказал с нажимом, — с радостью усыновили бы мальчика.

— Голова кругом, — Константин потер виски. — Ну и выбор — никому такого не пожелаю…

— Решайтесь же, — сказал Марун. — Не хочу давить на вас — не в том мы положении — но только в ваших силах спасти мальчика. Он любит вас и вы тоже его любите — так сделайте же то, о чем вам никогда не придется жалеть.

— Еще бы я не любил сына моей сестры… Что скажешь, Марк? Ты останешься здесь? — Константин внимательно посмотрел на мальчика.

Мальчик, в течение всего разговора переводил взгляд с Маруна на своего дядю. Теперь же, после слов Стефании, он смотрел только на нее.

— Вы похожи на мою маму, — тихо сказал он. — Такая же красивая…

У Стефании подозрительно увлажнились глаза. Руки ее дрогнули — и, похоже, все поняли, что она хотела протянуть их к Марку, но в самый последний момент остановила себя. Марк это тоже понял.

И сделал шаг в ее сторону.

— А я мечтала о сыне, который был бы похож на тебя, — глухим от волнения голосом сказала Стефания.

Дальнейшее произошло мгновенно.

Ни роботы, ни Константин не успели среагировать, когда Хорхе, подобно распрямившейся пружине, вдруг взметнулся с пола — в руке его холодно блеснул небольшой излучатель, который, по-видимому, он скрывал под одеждой.

— Все из-за тебя! — тонко вскрикнул он, направляя оружие на Габриэля…

И нажал на спуск.

Габриэля сбило с ног — но это был не обжигающий импульс, а тело Джереми, который заслонил Маруна от выстрела.

В следующее мгновение андроиды, совершенно синхронно, не по-человечески, повернувшись, превратили Хорхе в обугленный труп. Тошнотворно запахло паленым мясом. Брат Матиас, скорчившись в углу, орал не переставая, на одной ноте, пока Константин отточенным движением не «отключил» его.

— Джереми, нет! — Стефания метнулась к упавшему телохранителю.

Тот страшно заперхал кровью, глаза закатились под трепещущие веки, грудная клетка судорожно вздымалась и опадала под выжженным нагрудником легкого скафандра, ноги скребли по гладкому полу. Индикаторы состояния носителя, расположенные на вороте скафандра, горели красным огнем, рядом пульсировал багровым зрачком сигнализатор — знак того, что встроенный медицинский контур бессилен помочь человеку.

— Господи, да сделайте же что-нибудь! — закричала Стефания, обнимая Джереми за плечи. — Не дайте ему умереть…

«Он же меня закрыл, — пробилась сквозь звон в ушах простая до ужаса мысль. — Джереми, дуралей, зачем?!»

Взгляд Габриэля встретился со взглядом Марка — оцепеневшего, прижимающего к груди псалтирь, словно маленькая книжица могла защитить его от всего безумия окружающего мира. И мальчик без слов понял, чего хочет Габриэль.

Хрипение Джереми становилось все тише.

Марк подошел ближе, опустился на колени рядом с Джереми, своей тоненькой ручкой взял его за правое запястье.

— Он уходит… — негромко сказал Марк во внезапно наступившей тишине.

Габриэль протянул мальчику руку.

— Марк… Сделай это… В последний раз.

— Но у меня никогда не… не получалось со взрослыми, — мальчик побледнел еще больше, хотя, казалось, это было уже невозможно.

— Ты справишься, — сказал Габриэль. — Я в этом уверен. Я не буду противиться.

У Стефании задрожали губы.

— Габриэль… Господи, только не это… Я не могу потерять еще и тебя…

Марун тихо улыбнулся.

— Не «еще и меня», а только меня. Зато Джереми будет жить — понимаешь, Стефи? И вы с ним будете счастливы. А я… меня уже давно нет. Я умер еще там, в тюрьме. Так что это будет правильно.

Он перевел взгляд на Константина.

— Вы — благородный человек. Исполните последнюю волю умирающего?

Брат-меченосец кивнул.

— Я догадываюсь, о чем вы попросите… Можете быть уверены, если Марк этого захочет — он улетит с вашими людьми.

— Спасибо. Что ж, тогда все… — Габриэль посмотрел на Марка. — Начнем?

Тот положил ладонь на запястье Маруна. Шмыгнул носом и закрыл глаза, собрав мелкими морщинками чистую кожу высокого лба.

По руке Габриэля начало медленно распространяться покалывание — словно тысячи мельчайших ледяных иголочек вонзались в кожу, проникая все дальше, все глубже, все быстрее… Против ожидания, это было даже приятно…

Марун закрыл глаза, опершись спиной на стену. Если ты уверен, что ценой своей жизни спасаешь хорошего человека — нельзя не признать, это не самая худшая смерть…

Это была его последняя мысль. В следующее мгновение в голове вспыхнул яркий золотой свет, в котором начало растворяться то, что было Габриэлем Маруном — растворяться навсегда, без остатка…

Марк выпустил запястье Габриэля и тело медленно сползло на пол.

— Все, — прошептал мальчик.

Оставив далеко позади и внизу колоссальный цилиндр Свободного Порта Орн’Гаах, яхта «Озирис» поднималась над плоскостью эклиптики, готовясь к переходу. Рядом со станцией висел корабль Церкви — Константин, вернувшийся на борт «Джафкиила», держал под контролем окружающее пространство, давая яхте возможность беспрепятственно покинуть систему.

Тихо шептались системы, гудели вентиляторы, но Стефания, замершая в пилотском кресле, из всех шумов отмечала только успокоительное попискивание медицинского датчика корабельного лазарета, информация от которого поступала на один из вспомогательных мониторов.