Песах Амнуэль - Бомба замедленного действия

Они решили собраться вместе через месяц после официального прекращения работы Комитета. Собрались у Льюина — физик недавно приобрел дом на окраине университетского городка. Жену и сына он отправил в Италию, планировал догнать их в Вероне.

Приехали все, кроме Мирьяса. Химик скоропостижно скончался от инсульта. Их осталось пятеро. Пятеро людей, знающих, для чего существует человечество.

Поразил всех Рейндерс. Он появился в сопровождении некоего мистера Роджерса, который окинул компанию цепким взглядом и удалился, не сказав ни слова.

— Частное сыскное агенство «Роджерс и Доуни», — объяснил Рейндерс. — Теперь мы можем быть уверены, что за нами не следят. Кстати, его люди, с согласия Уолта, проверили сегодня этот дом. Микрофонов нет. Расходы поровну, господа, согласны?

Возражений не было. Рейндерс поинтересовался, насколько внезапной была смерть Мирьяса, не оставил ли он каких-нибудь записей, которые могли бы дать понять людям из Бюро… Решили поручить проверку тому же Роджерсу, если еще не поздно.

— Утечка информации недопустима, — сказал Прескотт. — Об архиве Мирьяса нужно было позаботиться раньше.

— Надеюсь, что Рон не делал глупостей, — пожал плечами Льюин. — Поговорим лучше о деле.

О деле им пришлось говорить долго и еще не раз собираться вместе. Спорили. Появлялась идея очередной проверки, они расходились, а спустя день или неделю встречались опять. Похоже, что ведомство Филипса ими больше не интересовалось.

Сценарии становились все более детальными, варианты начали в значительной степени повторять друг друга. Если требовалась консультация специалистов, контактами занимался Прескотт под предлогом того, что занят новым сюжетом. Он действительно опубликовал два романа, в которых и отдаленно не было ничего похожего на то будущее, которое, по мнению теперь уже всех членов Комитета, ожидало человечество.

Окончательный доклад подготовил Льюин в начале 2005 года. Собрались на вилле Сточерза. Обычно Сточерз бывал здесь редко, распоряжалась на вилле жена, она и выбрала в свое время этот довольно дорогой участок.

Погода стояла отвратительная. Конец января, на дорогах мело. Мороз, хотя и был не очень сильным, пробирал до костей. В холле Сточерз топил с утра.

— Наш Комитет, — сказал Льюин, усмехаясь, — превратился в закрытый футурологический клуб.

— Да, — протянул Прескотт. — Честно говоря, господа, после того, как мы сегодня поставили все точки над i, я не уверен, что захочу увидеть кого-нибудь из вас в течение ближайшего года. Ужасно надоели ваши постные лица.

— Ваша физиономия не жизнерадостнее, — пожал плечами Рейндерс.

— Пожалуй, — согласился Сточерз, — нам действительно не следует встречаться в полном составе. О молчании мы договорились. Роджерс, который охранял нас от людей Филипса, будет за ту же сумму охранять нас от нас самих. От возможной несдержанности, скажем так.

— Мафия оракулов, — Пановски поморщился, будто проглотил горькую пилюлю. — Каста.

— Может, вы хотите устроить всемирный референдум на тему «Человечество как бомба замедленного действия»?

— Нет, Джо. Я только хочу знать, что мы станем делать, если кто-то где-то независимо от нас придет к тем же выводам.

— Не забывайте, — сказал Льюин, — что мы работали в рамках широкой государственной программы. Никакому частному лицу или университету этой работы не осилить. Вам известно, сколько денег было затрачено на «Лоусон», сколько людей на нас работало.

— В прекрасном мире вы живем, — сказал Пановски. — В замечательном мире. В лучшем из миров. Который создан природой или богом, если он есть, потому только, что у Вселенной тоже, оказывается, есть инстинкт самосохранения.

— Что мы для Вселенной? — пробормотал Сточерз.

— Но полагается-то она на нас, — возразил Льюин. — Чтобы выжить самой, ей нужны мы. Пусть и в роли камикадзе. Это не возвышает вас в собственных глазах?

Пятеро смотрели друг на друга и молчали. Солнце зашло, в комнату вполз сумрак, выражения лиц трудно было разглядеть, но Сточерзу не хотелось вставать, чтобы зажечь свет.

— Вы говорите так, Уолт, будто считаете ее разумной, — тихо сказал он.

Льюин частенько заезжал к Сточерзу. Чаще всего поздно вечером, когда Маг уже ложилась. Уходил Уолт в час или два ночи, и Сточерзу казалось, что то, ради чего он приезжал, оставалось несказанным.

— Уолт, — спросил он как-то напрямик, — что вас мучит?

— Я боюсь, Джо, — сказал Льюин после долгого молчания. — Это ведь, вы знаете, черта моего характера…

— Обратитесь к психоаналитику, — посоветовал Сточерз.

— Не могу, — усмехнулся Льюин. — Мне пришлось бы рассказать ему о вещах, знать которые ему не нужно.

Он протянул руку к переносному пульту и усилил звук в телевизоре. Сточерз беспокойно посмотрел на дверь в спальню — она была плотно закрыта. Льюин наклонился к генетику.

— Скажите, Джо, что может сделать бомба, которая знает, что неизбежно взорвется, но не хочет этого? Что она может чувствовать? И если она станет постоянно об этом думать и мучиться, то сойдет с ума. Но тогда она не сможет взорваться в срок, потому что для этого, кроме агрессивности, нужен еще и разум. Это выход, а?

— Вы отождествляете себя с человечеством?

— Я пересказываю новеллу Генри. Он пишет их и уничтожает.

— Уолт, от нас с вами зависит, узнает ли бомба о том, что она бомба. Но не от нас с вами зависит — взорвется ли она.

«Нужно обязательно показать Уолта врачам, — подумал Сточерз. — К чему это самокопание?»

— Вы думаете, я схожу с ума? — грустно сказал Льюин. — Нет, уверяю вас. Просто… Трус, если у него есть совесть и цель, может заставить себя раз в жизни совершить нечто. Только раз — на большее его не хватит.

Льюин встал.

— Поздновато, а? — сказал он. — Извините, Джо. я наговорил вам…

У двери он долго прислушивался к чему-то — то ли к звукам на лестнице, то ли к своим мыслям.

— Если не ты, то кто же? — пробормотал он, и Сточерз не придал этим словам значения.

Формально Льюин еще оставался членом общества «Ученые за мир», но деятельность свою сократил настолько, что не был, как раньше, избран в инициативную группу. Долгое время Сточерз вовсе не связывал поступков Льюина с памятным ночным разговором. Когда Уолт выступил перед адвокатами в Балтиморе и заявил, что человечеству совершенно необходима тотальная ядерная война, и что ее нужно начать, пока еще не все атомные бомбы разобрали на детали, Сточерз решил, что друг впал в меланхолию из-за личных неурядиц. Он знал от Роджерса, что Льюин расстался с Жаклин Коули, знал и том, насколько в тягость Уолту жизнь с Кларой.