Амур Гавайский - Сказки о рае

Колодец навис прямо над автобусом, и Лёша мог видеть всё, что там происходит: прежде всего самого Диму Рошаля, который скрючился в дальнем углу и ничего не слышал, и ещё беременную женщину, лежащую на одном из сидений; судя по всему, она была без сознания и бредила.

Хаммер остановился недалеко от автобуса. Лёша ждал выстрелов, но их не последовало. Из Хаммера вышел худощавый, отлично сложенный мулат в сопровождении двух смеющихся девиц. Одет он был в чёрные мешковатые джинсы и гавайскую рубашку, раскрашенную цветами и птицами.

Мулат подошёл к автобусу и заглянул в открытую дверь:

– Димон, ёпть, ты где спрятался? Выходи уже, приехали.

Девицы весело заржали.

– Не слушай его, не слушай! – орал Лёша – Он всё врёт, это дьявол!

Дима сидел в углу, всё так же скрючившись. Видимо, он не слышал Лёши.

– Димон, – продолжал мулат вполне дружелюбно – ты чо, сковородок что ль приссал? – девицы рядом с мулатом ржали, как заведённые. – Не боись, нет тут сковородок, всё это – ложь и пропаганда мудаков-конфессионеров.

– Есть тут сковородки, не слушай его, – продолжал орать Лёша, – он всё врёт!

Мулат неожиданно поднял глаза и стал смотреть прямо на Лёшу.

– Оставь его в покое, слышишь? Оставь моего друга в покое… – Лёша не успел договорить.

Мулат одним ловким движением оторвал голову у одной из девиц. Голова вспыхнула и превратилась в огненный шар, не переставая при этом нагло хихикать. Потом мулат бросил голову прямо в Лёшу.

Лёша почувствовал сильный удар в грудь и отлетел от колодца, больно ударившись о стену.

– Кусомейн талята кусоммак[4], – выругался он, сползая на пол.

К нему тут же подбежали Рубаб с Женей, они попытались его поднять.

– Ты можешь заявить свои права на них, – шепнула ему Женя на ухо, – по шариату, ты имеешь право поручиться за сорок человек.

Лёша встал и, покачиваясь, пошёл к колодцу:

– Эй ты, энта зубби финтизак ём[5], я заявляю свои права на этих грешников.

– Выбери двоих, – ухмыльнулся мулат.

Лёша понял, что он должен выбрать между Димой, беременной женщиной, которая так и не пришла в сознание, и её не родившимся ребёнком.

– Я выбираю всех троих. Всех троих, понял?

Мулат расхохотался, потом оторвал голову у второй девицы и швырнул её в Лёшу. Удар был настолько сильным, что Лёша потерял сознание и очнулся уже на полу зала. Над ним склонилась Женя:

– Ты должен выбрать двоих.

– Да иди ты… – Лёша оттолкнул гурию и встал на колени. – Эй, Гусейн, где мой пояс?

– Да, мой господин, – Гусейн не заставил себя долго ждать.

Стоя на коленях и держа в руках зелёный пояс шахида, Лёша молился:

«Бисми Ллахи рахмани рахим» («Во имя Аллаха милостивого и милосердного»). «Ле галиб илля Лла» («Нет победителя кроме Аллаха»).

Затем он поднял руки высоко над собой, и пояс, превратившись в зелёное облако, окутал его с головы до ног. Лёша почувствовал небывалый прилив сил и встал на ноги:

– Меч, я требую меч! – воскликнул он и протянул руку вперёд.

Зал тряхнула чудовищная сила, и он как будто треснул. Испуганные гурии и Гусейн упали на пол, но Лёша стоял, и в правой руке его ослепительно блестел клинок пророка. Подойдя к колодцу, Дима разрубил им невидимую преграду и прыгнул вниз, оказавшись где-то посередине автобуса. За его спиной, всё так же скрючившись, сидел Дима, глупо уткнувшись в свою книгу.

Увидев меч, мулат попятился и зашипел, потом бросился на пол и, закрутившись волчком, стать терять человеческий облик, превратившись, наконец, в гигантского рогатого джина с желтыми приклеенными глазами.

Лёша бросился вперёд и нанёс свой первый удар, но промахнулся. Джин успел отпрыгнуть назад, круша своим телом стены автобуса. Лёша взлетел вверх и с высоты бросился на противника, но наткнулся на ответный удар в грудь, ему показалось, что мир развалился от этого удара. Теперь уже джин держал его горло в своих лапах. Лёша абсолютно ясно осознавал, что через несколько секунд он сольётся с его волосатым телом и станет с ним одним целым. Но тут джин вдруг содрогнулся всем телом, завыл и отпрянул назад, выпустив Лёшу. В огромной его голове, уродливо выпирая из глаза, торчал меч пророка.

Лёша приподнялся и увидел Диму, который стоял совсем рядом с женщиной, всё ещё лежащей на одном из сидений. Руки его дрожали.

– Дим, ну ты даёшь, – Лёша даже попытался улыбнуться.

Дима смотрел прямо на него и тоже улыбался:

– Да лана тебе, сам ты как, в порядке?

– Я терь шахид, мне терь всё по хую, – Лёша даже рассмеялся, хотя чувствовал сильную боль, там в груди и теперь новую, от сломанных рёбер.

Дима подошёл к нему и помог ему встать:

– Я чувствую, что очень скоро я должен идти, я не могу здесь больше находиться, но я чувствую, что ты тоже можешь идти со мной.

– Нет вопросов, пошли! – Лёша встал и принялся отряхиваться.

– Кузя, Кузя, господин мой!

Оба посмотрели наверх. Над ними в круговерти белого пара можно было видеть несколько фигурок. Одна из них вырвалась и полетела к ним, это была Женя.

– Теперь я тоже могу идти, – сказала Женя очень серьёзно, – мы все можем сейчас уйти в правильное место.

– Кузя Бармотин, господин мой, – позвал всё тот же голос сверху.

Лёша стал смотреть туда и увидел белокурую головку, карие глаза и ярко-малиновый обтягивающий комбинезон.

– Ит кэн нот бе (it can not be), – изумился он. – Неужели она тоже здесь?

Головка утвердительно кивнула, кокетливо наморщив носик.

– Лёша, я чувствую, что это уже со мной происходит, дай мне твою руку, – голос Димы был совсем рядом.

– Щас, Дим, дай мне минуточку, – он всё смотрел наверх. – А как же Джастин?

Фигурка в ярко-малиновом комбинезоне неопределённо пожала плечами и поманила его к себе алюминиевой ложкой, которую Лёша тут же узнал, именно этой ложкой пьяный в сосиску Дима дирижировал ими на идиотском КСПэшном сборище в карельском лесу восемьдесят третьего года, потом он ещё упал в костёр. А это значит только одно: всё, что с ним происходило в последнее время, вполне реально. Не поворачиваясь к Диме Лёша предложил:

– Слыш, Димон, а может, ко мне? У меня там офигительная жратва, винища завались, девки какие хочешь, пошли ко мне…

Вместо ответа Лёша услышал какой то сильный хлопок, он повернулся, но Димы и Жени уже не было в автобусе. Он подошёл к сиденью, на котором только что лежала женщина, её тоже не было. Да пошли они все… Лёша подобрал с пола окровавленный меч и взлетел наверх, где его ждала Бритни, такая милая, растрёпанная, желанная. Лёше так хотелось, что бы она осталась с ним на веки в этом странном саду, неужели это возможно?