Игорь Саенко - Легенда о презренном металле

– Погоди, погоди, – сказал Иван Николаевич торопливо. – Идея-то и вправду стоящая?

Петенька только хмыкнул. Минуты две они молча друг на друга глядели.

Ладно, решился в какой-то момент Передеров. Лишняя копейка все равно ничего не решит. Хотя… престиж, принципы – тоже далеко не последние понятия. Если его в очередной раз надуют, да еще не по пьяне, а вот так, на трезвую голову, будет не очень-то приятно, когда всякий встречный начнет тыкать в него пальцем, как в записного идиота…

– Бармен! – заорал он, сдаваясь окончательно и, одновременно, злясь на самого себя. – Срочно один коктейль… – Он вопросительно посмотрел на Журавлева.

– "Волосы Вероники", – торопливо подсказал тот.

Передеров звучно скрипнул зубами – "Волосы Вероники" был одним из самых дорогих напитков. Ну, да ладно! Если уж начал, то надо идти до конца.

– Ну, что встал?! – рявкнул он на бармена. – Выполняй заказ, железяка бесчувственная!

Бармен, смешивая жидкости, завозился за стойкой.

– Идея же просто сногсшибательная, – говорил между тем Журавлев, откинувшись на спинку кресла и размахивая перед собой руками. – За каких-то два года можно стать мультимиллионером. Верно тебе говорю!

– Ну да, ну да. Ты хоть сильно-то не завирайся! За два года. Скажи еще – за два месяца!

– Правда, правда, – сказал Петенька проникновенно. – Если б не природная лень, я бы и сам…

– Ладно, выкладывай поскорее.

– Сейчас, сейчас… В горле что-то пересохло.

– Бармен! – заорал Передеров снова.

Поскрипывая шарнирами, подкатился бармен.

– Смею вам заметить, – сказал он нравоучительно, – что в дублировании отданных ранее приказов я не нуждаюсь. В прошлом месяце в меня встроили новый процессор. Любую команду я запоминаю с первого раза.

– А раньше, стало быть, с первого раза не запоминал?

– И раньше запоминал.

– Чего же тогда про процессор сказал?

– Приятно.

– Приятно?! – задрал брови Передеров.

– Я это… создаю полноту информационного поля.

Робот смущенно шаркнул лопатообразной ногой.

– Да ты, я смотрю, философ.

– Философия, – стал говорить бармен размеренным голосом, – есть особого рода мировоззрение, система взглядов на мир и на место в нем людей, роботов и прочих существ. Философия бывает…

– Ладно, ладно, – не выдержал Передеров. – Если я захочу послушать лекцию, то включу телевизор… Проваливай отсюда!

– Как вам угодно.

Робот поставил на стол бокал и с достоинством удалился

– Что это они все болтливые такие? – проворчал Передеров брюзгливо.

– А программа такая, – сказал Журавлев. – Это чтобы во время полетов не так скучно было. Юмор, понимаешь?

– Юмор? – переспросил Иван Николаевич с подозрением. – Это еще зачем?

– Я же говорю: чтобы во время полетов пассажирам не было скучно.

– Гм, ну ладно! Ты говорить-то будешь или нет?

Журавлев отхлебнул из бокала добрую половину его содержимого, зажмурился, словно кот, и наконец сказал:

– А посмотри-ка туда! – И ткнул указательным пальцем в дальний угол, где все еще сидел давешний инопланетянин.

Иван Николаевич с недоумением посмотрел на инопланетянина.

– Ну? – спросил он.

– И что ты там видишь?

– Ты что, издеваешься!?

– Отвечай на вопрос.

Передеров, всеми своими фибрами чувствуя какой-то подвох, снова посмотрел на инопланетянина.

– Вижу существо… негуманоидное.

– Да это понятно. Я про другое.

Передеров продолжал тупо глядеть на инопланетянина.

– Ты хочешь сказать, – начал он, – что этот индивид и есть та самая идея, о которой…

– Именно! – воскликнул Журавлев.

– Ничего не понимаю.

– А ты подумай, подумай.

– Слушай, хватит из меня жилы тянуть! Говори ты толком!

Петенька вздохнул.

– Все ведь так просто. Индивид, который там сидит… Слушай, не смотри ты на него так, а то еще заподозрит чего… В общем, называется он жругр. Это такая раса, понимаешь? Мы – люди, они – жругры.

– Ну?

– В Содружество они вступили недавно, следовательно широкой публике еще неизвестны. Сечешь?

– Да говори ты толком!

Журавлев вдруг приблизил свое лицо к Ивану Николаевичу чуть ли не вплотную и, дыша на него смесью всевозможных запахов, быстро зашептал:

– Сейчас на корабле, помимо нас, всего три человека: старпом, механик и наладчик хроно-систем. Все они находятся на противоположном конце, в служебных отсеках звездохода, следовательно проконтролировать весь корабль не в состоянии. Улавливаешь?

– Ну?

– Ну, ну, – передразнил Петенька. – Что ты заладил, в самом-то деле!? В общем, ситуация такая. Если ты и впрямь хочешь решить свои материальные проблемы, нужно заманить этого индивида к себе в каюту, стукнуть его там чем-нибудь по кумполу, это чтобы он отключился, перетащить его затем на прогулочный катер, найти подходящий рейс до Земли и с триумфом вернуться.

– Зачем?

– Фу ты, непонятливый какой! Мне за тебя даже неудобно!

– Ты толком говори.

– Я и говорю. Этих индивидов и впрямь никто не знает. Если посадить его в клетку и показывать всем желающим за деньги – ну, хотя бы за целковый с носа – то от посетителей, я уверен, отбою не будет. За два года точно мультимиллионером станешь… Ну, ладно, заговорился я тут с тобой, а мне еще в биллиардной прибраться надо. Все, побежал.

И, ни слова больше не говоря, Петенька опрокинул в себя остатки содержимого бокала, шумно прополоскал ими рот, после чего выплюнул их прямо на пол. Передеров все это время тупо на него смотрел.

– Когда разбогатеешь, – сказал Журавлев, вставая, – не забудь и о моей скромной персоне. Пока!

Передеров, хлопая ресницами, продолжал тупо на него смотреть.

– Стой! – заорал он, придя наконец в себя.

Петенька, весело хохоча, выбежал за дверь. Иван Николаевич бросился было следом, но тут же и остановился – ну, догонит он его сейчас, а дальше-то что? Драться? Формально-то Петенька прав. Совет, хоть и идиотский, он все-таки дал. Ну, Передеров, так тебе и надо, доверчивая ты душа! Ведь знал же, с кем связываешься. Самое обидное даже не в том, что его провели, а в том, что сделали это дважды в течение одних и тех же суток, причем так примитивно – как самого распоследнего лоха.

Передеров скрипнул от бессилия зубами.

– Бармен! – заорал он опять. – "Волосы Вероники" мне давай! Быстро! Не то я все разнесу тут к чертовой матери! Ну!

– Порча чужого имущества преследуется по закону.

– Поговори мне! Живо давай коктейль!

Робот, что-то неразборчиво бормоча, занялся смесью. Если бы у него были плечи, он наверняка бы ими пожал.

– Пр-роклятый круиз! – все не мог успокоиться Передеров.

Через полчаса он в самом мрачном расположении духа вернулся к себе в каюту. Планы мести – один кровожаднее другого – теснились у него в голове. Самого бы этого Журавлева в клетку засадить. Жаль только, что деньги за такого урода никто не стал бы платить. Ну как, как он дал себя облапошить!? Ведь знал же, знал! Гипнозом он, что ли, его? Ну, Сухов, никогда тебе этого не прощу! Удружил! Устроил мне отдых… с препятствиями.