Наталия Великанова - Ловец женщин

Позади закусочной тонул в полумраке многоквартирный дом, построенный в доисторические времена из железобетонных плит. Окна в нём никогда не горели, и громада напоминала ледоход, прорезающий серый океан недостижимых облаков. Народ его прозвал Крейсером. Она встречала похожего великана в провинции. Там он носил имя Бастилии. В любом городе, наверняка, имелись такие уродцы, видимые из разных районов или затерянные среди фабрик, возведённые по типовым проектам и ничем не выдающиеся. Награждённые народной молвой засаленными именами: Башни-близнецы, Китайские стены, Белые павильоны…

Над низеньким баром освещалась мутная крыша летней веранды и большое полотно с малиновым силуэтом юной девушки, навечно застывшей в древнем танце. «Афродита» – гласила надпись над развивающимися волосами.

Фигурка не имела в представлении Маруси и капли сходства с греческой богиней, но, увы и ах! Ни о «Девушке в синем» [17], ни о «Чародее танца» [18] здесь не слышали. Странно уже то, что всплыло имя, связанное с истоками европейской культуры.

Вправо и влево от бара убегала малоосвещённая улица, за углом прикорнула тёмная парковка.

На неё Маруся и зарулила. Аккуратно поставила тачку и вышла. Может, «Глеб» уже ждал её на улице?… Может, он тоже журналист? Вот будет забавно, если она угадала имя или профессию. Журналист… есть надежда на образование, знания. Маруся оглянулась. Радостная дрожь от предчувствия встречи лихорадила руки и ноги. Вечерний воздух коснулся щиколоток.

Она приметила на дальней стороне приятелей с работы. Федю Медведя, легко краснеющего Пуда и ещё одного – незнакомого. Это были грубые парни. Те, которые не строили из себя девчонок, которые планировали провести жизнь в одиночестве, но ни за что ни позволили бы себе прикоснуться к мальчикам. Их поведение она копировала третий год, когда трудилась бок о бок в «Дорстрое».

Нет… её героя на улице не было…

Маруся почти подошла к ребятам, когда заметила байк, красующийся прямо у чёрного входа.

Хромированный Адонис не мог не привлечь внимания. Таких свежих аппаратов она давно не видела: обычно в их городе появлялись старые консервные банки, ну, в крайних случаях, респектабельные отполированные минивены. А этот был блестящим и свежим, как будто только сегодня сошёл с конвейера, если не с 3D принтера.

Явно заграничный экземпляр. Парни, похоже, обсуждали его, Маруся почувствовала облегчение: к такой беседе она могла присоединиться без сложностей. Любовь к совершенным средствам передвижения ей хотя бы была понятна (в отличие от восхищения длинноногими куклами).

Подходя, услышала про новейшие блоки навигации и управленческие панели с мгновенными процессорами. Говорил, брызгая слюной, сиплый незнакомец, который, видимо, тащился от крутых гильдеров.

– Привет! – поздоровалась Маруся.

– Хелло, Лук, – Федя Медведь протянул пухлую и, как обычно, потную ладонь. Сам он являл собой добряка Ламме Гудзака [19], озабоченного поиском человека толще его персоны. Маруся пожала и его руку, и Пуда, и говорливого любителя техники.

– Да, продвижка ДСС что надо, – кивнул Федя и согнутым пальцем поскрёб подбородок.

– Это рестайлинговая что ли версия? – оскалился сильно прореженными зубами Пуд.

– Да, – ответили ему в унисон.

– А с какого года они пошли?

– С этого.

– Получается, он совсем новяк?

– Похоже. Я такой серии ещё даже в нете не видел, – причмокнул Федя.

– Он ест, наверное, полтора милифотона, не больше, – вставила Маруся, завидуя чёрной завистью владельцу технического совершенства.

– Похоже, – они все вместе уставились на блестящую конфетку. Федино корыто сжирало восемь литров топлива: его всегда интересовала эргономичность транспорта. У Пуда своего средства передвижения не было, но даже и он, и третий собеседник замерли, подобные зомби. Всем им представилась роскошная жизнь, которую, наверняка, вёл тот, кто мог себе позволить такой байк.

«Кнелька», – пришло Марусе на ум недавно прочитанное слово.

Это такая сладкая штучка, тающая на языке. Правда, в книге герой говорил о девушке.

Интересно, как в их глушь попал человек, владеющий столь дорогим аппаратом? Что он мог здесь делать?

Частенько в город забредали новички, но все они были странниками, сбродом, в лучшем случае офисным планктоном, мечтающим о свежих впечатлениях. Что требовалось здесь богачу?

Впрочем, это было абсолютно не её дело. Богачи её не интересовали. Как и бедняки. Сейчас она хотела увидеть только одного человека, который, вполне возможно, находился за скрипучей дверью тёмного бара.

Как же так уйти, чтобы выглядело естественно?

Только десять минут спустя, обсудив все прелести технического совершенства, Маруся, наконец, поинтересовалась, собирались ли ребята заходить? Получив отрицательный ответ, качнула головой и направилась к узкому входу. Не терпелось убедиться, что незнакомец пришёл. Не мог же он просто так, на миг, появиться в её жизни и испариться навсегда? Может быть, он сразу почувствовал, что она девушка? Не просто же так подмигивал? Странно, но теперь она его совершенно не боялась. Ведь есть же на свете связь душ? Бывает ведь любовь с первого взгляда?

Пропустив выходящую, явно нечистую на руку, свору, она на минуту приостановилась в дверях, привыкая к плохому освещению.

Мутные лучи расходились от лиановых ламп, в беспорядке свисающих с потолка. Некоторые не горели. По углам сгущалась тьма. Сегодня было много народа: больше, чем обычные три калеки. У грязного окна стояли двое, четверо у песенной установки. Непонятно, что они там делали, потому что музыки не было слышно. Бар наполнялся только приглушённым шумом голосов. Три столика были заняты, один человек сидел за стойкой и ещё двое болтали с хозяином. Она сразу поняла, что её героя не было.

Неужели и сегодня она напрасно пришла? Настроение из сферы нетерпеливого ожидания переместилось куда-то в область раздражённой усталости. Маруся стиснула зубы. Вот и всё?

«Ладно уж, посидим – подождём», – она спустилась с порога и легонько кивнула владельцу заведения.

– Привет, Остап!

Он, как обычно, занимал центральное место у бара. Правая нога от колена у Подкидыша была деревянная – след, оставленный войной на многих мужчинах. Из-за него хозяин редко выходил в зал – не любил демонстрировать увечье.

Про себя Маруся окрестила Остапа Лангедокским хромым [20], хотя никакого сходства с Жоффреем де Пейраком [21], кроме хромоты, у Подкидыша не было. Он был грузным, с круглым лицом, на котором главенствовал большой жирный нос. Редкие волосы на голове торчали в разные стороны.

В войну он был сильно контужен и мало что помнил, был болтлив и пылал страстью к политическим разговорам. Он, пожалуй, был единственным Марусиным знакомым, без оглядки вспоминавшим прошлое. Может, потому что знал, что его прошлое – пустота, которой ему не стоит опасаться?

– Хай, Лука! – Подкидыш звал завсегдатаев по именам, – как настроение?

– Норм, – кивнула она.

«Хуже некуда!»

– Коричную сливовицу?

– Давай.

Маруся отошла к скамейке, на которой обычно сидела. К ней тут же направилась механическими шагами Наташа – робот Подкидыша, помогавшая ему в зале.

Всего у Остапа было два работника. Наташа и Максим. Они являли собой клонов-киборгов во втором поколении и очень походили на людей. Максим даже курил. Оба сверкали кристально чистыми голубыми глазами. Только Наташа была улыбчивой куклой, с большими буферами и длинными стройными ногами, а Максим – угрюмым верзилой с почти видимым сквозь полипропиленовую кожу черепом и зубами. Подкидыш держал Максима на кухне – подальше от людских глаз, а Наташу в зале – на виду.

В своё время, Маруся прочитала несколько популярных изданий про роботов, в основном про первое поколение. Они были интересно устроены и их создатель, Джейсон Ферг, получил Нобелевскую премию. Про премию Маруся тоже читала, и ей помнится, было удивительно, что награда сохранила своё значение даже в войну.

Наташу не разрешалось трогать, поэтому каждый считал долгом нечаянно облапать красотку – надо же показать свою смелость? Тогда Максим покидал кухню, и на стоянке завязывалась потасовка. Делались ставки, на которых Федя Медведь был мастаком заработать, а Подкидыш имел законную долю.

Маруся взяла у Наташи кружку, угрюмо кивнула и поставила перед собой. Она давно приметила, что у мужского племени отсутствовала привычка благодарить открыто. Вполне возможно, где-то далеко, в Америке, где всё ещё читали книги Дейла Карнеги [22] и тратились на стоматологов, мэны и улыбались, но не в её стране. Здесь, кажется, только гикали и зубоскалили.

Она взгромоздила локти на стол и накрыла лоб рукой. Может, он был здесь проездом и больше никогда не покажется?