Смерть Идола - Дункан Энис

Келмиур принялся обходить здание и заборы. Возле одного из них и лежал Девин. Его тело было нетронутым, никаких следов смерти. Но он был мёртв. Объятый трепетом Келмиур коснулся его лица, и перед ним появился луч, светящий из неба. Этот луч заговорил с ним всеми возможными голосами: «Келмиур, ты достойнейший из всех, кого я знал. Я доверю тебе свою последнюю миссию — приведи людей ко мне. В этот раз всё будет проще. Ты поймёшь, когда придёт пора. Я буду ждать вас в месте, подобному раю, в своём истинном обличии. А от моего человеческого воплощения избавься. Пусть океан заберёт его. Я верю в твои силы».

Луч исчез так же внезапно, как и появился. Келмиур ещё не успел до конца осознать то, что с ним случилось, но он понимал, что нужно выполнить волю бога. Он бережно закинул тело Девина на спину и понёс к воде. Он не чувствовал усталости, словно бог придавал ему энергии.

Облик Ли Кабата забрала бездна. Келмиур ещё долго сидел в темноте, смотря в воду. Погода словно отключилась. Не было ни ветра, ни холода. Только настоящий момент. Он не верил, что это произошло. Теперь он остался один, и на его плечи возложена божественная миссия. Он должен стать новым пророком. К рассвету он вернулся в Архив.

Именно эту историю Келмиур рассказал людям. Он стоял на лестнице в холле, а толпа внизу слушала его. У Склава схватило сердце, он повалился на пол. Люди были напуганы и растеряны.

— Послушайте меня! Ли Кабат дал нам это испытание, потому что знает, что мы справимся! Мы не должны падать духом. Ведь он не умер! Он всё ещё жив и ждёт нас в своём бессмертном царстве. Нам всего лишь нужно дождаться его подсказки! — Келмиур воззвал к спокойствию и пытался утешить людей. Это сработало.

Они поверили словам Келмиура и принялись ждать. Их обыденность не слишком сильно изменилась, разве что теперь они делали перерывы на молитвы, чтобы Ли Кабат поскорее их призвал.

Но в словах Келмиура не было правды. Вся история — ложь. В ту ночь они приступили к осуществлению плана по освобождению Девина. Ему надо было уйти, чтобы выжить. Жизнь здесь была лишена какого-либо смысла. Он умирал в четырёх стенах и хотел уйти.

Под покровом ночи они вышли за последний забор. Здесь они ещё раз обговорили план:

— Когда решишь, что время пришло, включишь у Клависа режим «Бог». Он потеряет твой сигнал и включит сирену, которая будет звучать намного громче, чем обычно. Направляешь его в любую сторону, и на этом всё. Он сам доберётся к нам на нужное расстояние, чтобы мы его услышали, — Келмиур достал из кармана светлый кусочек металла, — такой же чип уже внутри Клависа. Он будет всегда держаться на определенной дистанции от нас.

— Спасибо. Ты спасаешь мою жизнь, — ответил Девин.

— Если решишь вернуться, тебе всегда рады здесь, — Келмиур вложил в руку Девина ещё один чип, — чем чаще мигает лампочка, тем ближе ты к нам.

Девин сжал руку и сунул чип в карман.

— Похоже, что это конец, — сказал Келмиур.

— Наши пути расходятся. Спасибо, что помогал мне всё это время. Не верю, что из всех выжили только мы с тобой, — у Девина пошли слёзы, — Ты моя семья, Келмиур. Спасибо за то, что спас меня.

Они крепко обняли друг друга. Келмиур еле сдерживался, чтобы тоже не заплакать. Девин наконец-то снова стал обычным человеком, способным чувствовать.

— Прощай, друг, — сказал Келмиур.

— Прощай.

Девин и Клавис ушли.

Наступила зима. Бесконечные снежные бури сопровождали Девина повсюду. У него отросла борода. Он ходил, укутавшись в несколько слоёв одежды, чтобы не замёрзнуть. Клавису была не страшна погода, он всегда держался рядом при любых условиях.

Лицо Девина было практически полностью перемотано тканями. Открытый участок кожи возле глаз болел от холода. Сегодня они весь день шли по едва заметной дороге. Они шли в город Спес. Сегодня должны были уже дойти, но они вышли позже, чем планировалось, а потому до цели оставалось ещё несколько часов.

Уже темнело, и Девин немного свернул с дороги, чтобы переждать ночь в лесу. Там не будет дуть ветер, а пламя костра не будет видно издалека. Через час Девин грел на костре консерву без этикетки. Пока блюдо готовилось, он уселся поближе к костру и достал рацию. Он заговорил грубым выдохшимся голосом:

«Первая запись в дороге. Я ушёл несколько месяцев назад. Уже не считаю дни. Не за чем.

Хочу признаться… Какое-то время в начале мне было хорошо. Я был предоставлен сам себе, делал то, что хотел. Шёл туда, куда хотел. Но потом стало сложно. Я не понимаю. Где бы я ни был, всё идёт не так. Когда я окажусь в нужном месте? Неужели я мало страдал? Неужели вся моя жизнь будет каторгой?

Я слаб. Слишком слаб для всего этого. Я обещал себе, что стану сильнее, но я устал притворяться! Я слабак! Слышишь? Я слабак! Я ничто. Ничтожество… Почему так?»

Девин посмотрел вперёд. Возле дерева напротив стоял человек, смотревший на Девина. Ли взялся за рукоять пистолета, закреплённого в кобуре. Второй рукой он выключил рацию и положил её на землю. Незнакомец заметил, что его раскрыли, и поднял руки вверх.

— Ты кто такой и на хрена припёрся сюда? — злобно спросил Девин.

Незнакомец медленно вышел на свет. Он тоже был одет в несколько слоёв одежды, и его лицо было так же закрыто тканями.

— Прошу прощения. Не хотел напугать. Могу я присесть? — путник указал рукой на костёр.

— Чёрт с тобой, садись.

Девин убрал руку от оружия. Какая разница, что сделает этот человек. Убьёт — ну и ладно. Ограбит — так и брать-то нечего.

— Чего надо? — гаркнул Девин.

— Я услышал твой монолог. Как бы правильно выразиться… душераздирающий монолог.

— Не самый простой период в жизни. Впрочем, как и всегда, — Девин притулился спиной к стволу дерева.

— Понимаю.