Владислав Задорожный - Защита от дурака

Нет, Предтеча, если я стану владыкой планеты, никогда не будет по-твоему. Никогда. Мне нужна Защита в самом низменном ее виде, в самом грубом. А эти самые духовные ценности — какой от них прок? Мне приятно читать тебя, Предтеча, приятно разделять твои взгляды, но поступать я буду так, как повелит мне… мой ум.

Четыре дольки времени.

Я встал, кутаясь в плед. Медленно дотлевали лучины. Наощупь отыскал кресло, опустился в него и нажал кнопку уличного обзора. Экран дальнозора вспыхнул белым комом — на площади перед Оплотом лежал снег. Глаз камеры медленно осматривал площадь. Ракетные установки покрыты пушистым снегом — и никого рядом. Конечно, откатились подальше, покинув ненавистные орудия смерти, чтобы не перестать быть при взрыве Оплота. Пусто, пусто… Один. Этого и следовало ожидать. Бесславный конец. Я поспешно переключил дальнозор на общепланетарный канал: там должно быть что-нибудь повеселее этой унылой белой пустыни.

Показали опять-таки панораму площади перед Оплотом. Диктор говорил, взахлеб говорил. Я оцепенел.

— …нет, Чунча не сделает этого, нет и нет. Есть еще время опомниться, — частил диктор. — Пим и Джеб предпринимают лихорадочные усилия, чтобы остановить безумца. Но сейчас мы вынуждены подчиниться требованию Чунчи — предоставить канал в его распоряжение. Умоляем вас, Чунча, не делайте опрометчивых шагов — мы согласны на переговоры!

Картинка сменилась. Обширный зал, в центре которого не было ничего, кроме возвышения. Чунча находился рядом с этим странным сооружением.

— Крупный план, пожалуйста, — обратился он к невидимом операторам. — Да, перед вами знакомая всем Черная Кнопка. Я нашел зал Координатора. Вы видите обломки робота — я пустил его первым подойти к Кнопке — и последняя система Защиты сработала. Но теперь между мной и этой милой чернушкой не существует препятствий. До истечения ультиматума Джеба осталось две минуты. Сам Джеб только что погиб, пытаясь овладеть Оплотом штурмом. Джеб сработал в лоб, и опять системы Защиты отреагировали четко, моего вмешательства тут не потребовалось.

Я выдвигаю свой ультиматум: капитуляция. Полная и безоговорочная.

«Итак, Чунча — правитель планеты, — подумал я. — А я был его марионеткой, ширмой. Ловко он меня!»

— Я требую, — продолжал Чунча, — назначения президентом…

«Сволочь ты, сволочь!..»

— …Бажана, организатора и главы переворота. Бажан — горячий приверженец Защиты. Он нашел и уничтожил Дурака, теперь он оградит нас от пришествия следующего. Слава Бажану! Преображенцы обязаны сдаться на милость победителя. Бажан прощает всех участников путча, проявивших понятное малодушие, и поручает им занять основные узлы Агло, принимать капитуляцию отрядов преображенцев. Я…

Он подробно расписал, что кому надлежит делать.

Очевидно, нервное потрясение было слишком велико, сказались также и бессонные ночи — я спал.

Кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза: мозаичный зал ярко освещен, рядом стоит Чунча.

— Эй, мой Президент, проснитесь. Извольте принять Агломерацию. Все готово — и милым бантиком завязано. Преображение лопнуло, как мыльный пузырь… Пим погиб, ха-ха, при попытке к бегству. Лучшие — под замком. Ступайте править.

— Но я…

— Э-э, не ломайтесь. Ведь вы же хотели этого.

Я выпростался из кресла — и оттолкнул Чунчу.

— Ты хам, — сказал я, — кто тебе позволил меня лапать! Знай свое место. Где тут править? Я готов.

Чунча в восхищении хмыкнул.

Двери зала распахнулись, и я узрел знакомые мерзкие рожи путчистов.

— Спасибо, ребятушки! — весело приветствовал я их.

Это непосильное наслаждение… Быть центром, быть источником, тенью для обезумевших от жары и солнцем продрогших, быть беспрекословным владыкой, который в состоянии зажать рот любой крамоле, повелителем, — это единственный способ быть, достойный сильной личности. Место наверху только одно, и тот, кто достиг его, достиг всего. Он и есть преображение, он и есть духовная революция, он — цель развития цивилизации. Он умен не потому, что умен, а потому что он — там; он силен не потому, что у него бицепсы, а потому, что все силы других подчинены ему; он великодушен не потому, что у него добрая душа, а потому, что не всегда же наказывать; он жесток не потому, что изувер, а потому, что надо ведь их и попугать.

Едва я пришел в себя после бравурного финала путча и осознал, что достиг желанного и нет преград глупости моей, я взялся за дело. Следовало привыкнуть к непосильному наслаждению вседозволенностью.

Я начал с авантюрных выступлений перед Агломерацией, которую, словно мяч, перекинули, не вдаваясь в особые разговоры, от одних к другому. Я заверял, что порядок будет восстановлен, что моя цель — возобновить Защиту в новом, очищенном от ее недостатков виде. После успокоившей всех болтовни я занялся неприкосновенными.

Надлежало подмять этих дурней с записными книжками, заставить фиксировать то, что мне хотелось, мою версию истории. Иначе все насмарку. О какой вседозволенности можно говорить, если поблизости вертятся неподкупные стражи истории и отмечают каждый мой глупый поступок, всякую дрянь, которую я произнесу вслух. Предстать перед потомками во всем своем дерьме? Нет уж, увольте!

Но их Старейшина грубо отверг мои косвенные притязания — ладненько, разберемся с ними… позже.

Путчисты, смалодушничавшие во время ультиматума Джеба, не только, что оклемались, но даже стали требовать свою толику мзды. Пришлось временно назначить их на высшие посты.

Однажды, совершая поездку по городам. — где-то речь собирался толкать, случился между мной и Чунчей интересный разговор. Кроме нас в шимане находился только кучер, но он не проболтается ни за что.

— Обратите внимание, Мой Президент, — говорил Чунча, занимающий нынче пост главы оранжевых, — снова возобновили покраску фасадов.

Я скользнул взглядом по шиманам эскорта и лишь затем обратил свой взор к домам — по их фасадам ползали красильные автоматы.

— Чунча, — сказал я, — а не начать ли нам слегка и торцы красить?

— Это дорогое удовольствие…

— Да, но зато оно прибавит нам популярности. Ну, там, какой-нибудь разведенной краской, так для виду, а эффект все же произведет. И еще: надо бы снять Защиту с оружия моих телохранителей.

— Мой Президент, я уже так и распорядился — Защита на все вооружение восстановлена, но вашим телохранителям — полнейшая свобода. Это проверенные агломераты, с их стороны ничего не может быть…