Дмитрий Леонтьев - Роса в аду

— Что? — в один голос переспросили демоны.

— А это он с наркоманами общался, — пояснило мое отражение, в очередной раз появляясь в комнате и поднося трубку с моим любимым сортом английского табака. — Потусовался-потусовался и набрался…

— Еще раз появишься без приглашения — в рожу дам, — пообещал я, затягиваясь горьким дымом.

— Неблагодарная у меня работа, — пожаловалось отражение. — Можно сказать: чертовски неблагодарная. Призрак исчез, а я продолжил:

— Бафомет, какого лешего ты выпустил этот вирус… Как его? — я пощелкал пальцами, пытаясь припомнить странное название.

— СПИД? — уточнил демон.

— Да, именно он. Люди должны трахаться, трахаться и еще раз трахаться. При их уровне культуры это развращает почти так же, как "религиозная солянка". Сбавь обороты, Бафомет. Подумай лучше о возможностях еще одной "сексуальной революции". "Голубых" и "розовых" почаще по телевизору показывай — пусть жалеют и понимают. Пару памятников им поставь.

— Уже, — похвастался Асгарот. — И даже пошли дальше. Открываем секты твоего имени, повелитель.

— Чем занимаются?

— Как "чем"? — удивился демон. — Жертвы приносят.

— Идиоты! — сказал я грустно. — Полные идиоты. Мне души нужны. Души, а не тела! Если человек умер, он грешить не может. "Воскресшие мертвецы" бывают только в фильмах ужасов. Но мы-то с вами взрослые, современные практики и понимаем, что труп — это труп. А мне подонки нужны, мерзавцы… политики, на худой конец! Какой толк, если люди меня бояться будут? Бежать от меня, а не ко мне?! Вы должны делать мой образ привлекательным, милым и "пушистым". Прошли те времена, когда людей запугивать можно было: сунул рогатую голову в окно, рявкнул, человек со страха все и выполняет. Теперь иначе, теперь пальцем в "пятачок" ткнут и цинично поинтересуются: "Хелло, парень. Кто это тебе такие рога наставил?" Вы не меня, а церковь репутации лишайте. На смех выставляйте, анекдоты похабные придумывайте…

— Про?..

— Нет, — сказал я быстро, — только про церковь. Меня называют "клеветником", но идиотом еще никто не называл. Это удел и любимое занятие людей — хулить Его… Ладно, остальное как-нибудь потом. Вы мне надоели. Пошли прочь!

Демоны, давно привыкшие к перепадам моего настроения, растаяли в воздухе. Из висевшего на стене зеркала в комнату тотчас полезло мое отражение.

— Грубый ты, некультурный, — кряхтело оно, выбираясь из узкой рамы. — Ой-ей, тесно-то как… Невежливый…

— Вежливость люди придумали, чтоб скрыть свои истинные чувства, — сказал я, вставая с кресла и выбивая пепел из трубки прямо на ковер. — А если я чувствую, что эти рожи мне надоели, я так и говорю.

— За что ты их ненавидишь? — спросило отражение, убирая со стола.

— А за что их любить? — вопросом на вопрос ответил я. — Ну, эти-то еще ладно, они мне преданы, примитивны, как акулы, работают честно, неподкупны, верны и готовы разделить со мной любую участь. А люди, пришедшие ко мне на службу? Что они получают за свои старания? На что надеются? Что такого я им даю, чтобы жертвовать ради этого самым великим своим сокровищем — душой? Обещания? Так я же их не выполняю… А как стараются! Предают, губят лучших из лучших, грешат, убивают, бездействуют… Масса. Одна огромная, жиреющая и размножающаяся масса…

— Когда-то ты говорил, что мир стоит на чистых сердцах.

— И сейчас повторю. Только добавлю, что остальные просто живут в том мире, который стоит на этих сердцах. Все дело в первопричине. Я-то знаю, зачем я это делаю. Мои слуги делают это по моему приказу. А люди? Ради личных благ? Сиюминутных удовольствий? Проходящих возжеланий?.. Вот, к примеру, тебе нужен "шестисотый" "мерседес"?

— Нужен, — быстро ответило отражение.

— Я серьезно спрашиваю.

— Какой же дурак откажется от "мерседеса"? — укоризненно спросил меня призрак. — Только от тебя я не возьму. Ты же "передергиваешь". Потребуешь черт-те что, а "мерседес" подсунешь либо сломанный, либо числящийся в угоне. Лишь бы доказать свою правоту.

— Это один из методов, — согласился я. — А меня интересует не метод, а цель. Я все пытаюсь понять, почему они так легко поддаются соблазнам. Почему они так слабы и глупы? Неужели так сложно понять, чего стоят доброта, совесть, честь? Душа, в конце концов. Видимо, все дело в воспитании. Я их хорошо воспитываю. "Правильно".

— Так как же им отличить истинное от ложного, когда ты запутал все так, что сам не поймешь, что — где?..

— Я понимаю все, — оборвал я его. — Я только не могу понять, зачем я так много работаю, если им так мало надо? Может, я — работоголик?.. Я, я сам уже не могу жить в этом аду, а они ничего, приспосабливаются. Он думал, что люди будут крепнуть в страданиях, закаляться, принимать их как данность, как опыт… Ага, как же!.. Они разлагаются не в страданиях, а в достатке, славе и благополучии. Поэтому и подходить к ним надо именно через эти "входы". Ты можешь представить себе Спасителя, освящающего "шестисотый" "мерседес"? Или едущим читать проповедь на телевидении на роскошном лимузине, под охраной пары телохранителей, и размышляющего, куда потратить полученный за выступление гонорар?

— Зачем ты повторяешь демонам, что им делать? — попыталось уйти от опасной темы отражение. — Они же все прекрасно знают. Каждый метод, каждую возможность развращения…

— Потому что они — тупые, — жестко ответил я. — И я повторяю им все это как тупым, чтобы они сами почувствовали, какие они тупые, Я ясно выразился? Интрига должна быть красива. Она должна быть выношена, выстрадана, артистично исполнена. Мне нужны души, вырезанные хирургически точно, без остатка, а они приносят мне обломки, оставляя на "развод" целые куски. А люди, так те вообще, плодят убийц, палачей и дегенератов. У меня и без того хватает работы, так мне еще приходится устранять и их мерзопакости. Почему я должен следить, чтоб этот шарик не развалился на миллион кусков дерьма, когда мне хочется как раз того, чтоб он развалился?! Почему я должен уничтожать убийц, когда по мне так самое то, чтоб они перерезали друг друга?! Я хозяин этого мира, а мое хозяйство напоминает один огромный, злачный свинарник! У меня частенько возникает ассоциация с утлым суденышком, плывущем в море, которое собственная команда раздирает на части, рубит мачты, сверлит дно, дерется и пьянствует, а стоит чуть-чуть подуть ветру — пускает пьяные слезы и призывает на помощь Спасителя… Я бы с удовольствием утопил их, а сам завалился бы в лесу, на пахнущей мятой поляне, и проспал, наверное, лет этак триста, так я устал… Знаешь, что я забыл им сказать? Чтоб они как можно больше внимания уделяли женщинам. Мужчинам приятно разыгрывать из себя рыцарей и исполнять любые женские прихоти. Нужно, чтоб эти прихоти, что называется, "соответствовали".