Михаил Успенский - Семь разговоров в Атлантиде

— Нет уж, лучше я так, как есть, пребуду…

— Никак тоже меня в писаря прочишь?

— Хорошее имя придумал — писарь. Ты не просто писарь будешь, а Главный Писарь. Или Старший. Или Наиглавнейший Писарь тверди и моря. Нравится?

— Должность, что и говорить, почетная. Только наши писаря и философы со сказителями смеяться начнут: вчера еще мешки с пшеницей считал, а ныне Наиглавнейший!

— А мы их к ногтю! Они что у вас, сильно грамотные?

— Да уж пограмотней меня.

— А нельзя ли у них грамоту из голов повыбить? Теми же клиньями?

— Нельзя, она при человеке до смерти состоит…

— До смерти? Это еще лучше. Это нам раз плюнуть…

— Понял это давно. А какие мысли записывать будем?

— Мудрые, какие же еще? Пусть все люди живут в мире моих мудрых мыслей. Своих-то не будет, одни мои чтобы вокруг… И не на табличках жалких, а на высоких каменных стенах, да чтобы во всю стену…

— А вдруг они твои мысли постигнут, но при своих останутся?

— И это не беда. Надо, чтобы мои мысли повсюду были. Проснулся — на потолке. Глазами повел — на стене. Даже в отхожих местах пусть будут мои мысли у всех перед глазами! Глядишь, мало-помалу все остальные и вытеснят.

— Ловко. Ну, давай, самую главную мысль изобразим.

— Изображай. Я, Содержатель тверди да моря… Это что у тебя на дощечке за уродец?

— Это буква «я». Ее, по совести, в азбуке-то в черном теле держат: последней стоит…

— Кто же осмелился самую главную букву взад поставить? В нашей грамоте ей будет почет оказан… Но больно она у тебя мелкая. Я ее лучше увеличу и каменной сделаю. Ну, как?

— Солидно, что и говорить. В два человеческих роста, как бы не более.

— Нет, еще мелковата. Подвысить надобно…

— Эй, она же крышу дворца проломит!

— Не твоя забота. Нет, еще низковата. Нужно такой высоты сделать, чтобы аж в Египте видно было…

— Спаси, Калям-бубу! Под небо буква лезет! Зачем такую-то уж? Хватит! Хватит! Не видишь — верхушка обламывается? Ты же ее без фундамента мастрячишь! Убегай оттуда хотя бы сюда! Берегись! Эх, не уберегся… Помощнички тараканами сгинули, и самого как таракана прихлопнуло… Дворец развалил, дурак, народ без руководства оставил… Они же без власти да со своим заклинанием такого тут наворочают! Ну, натворил я на свою голову…

— Эй, купец! ты чего это натворил: развалил весь как есть дворец!

— Да не я это, люди добрые! Это Содержатель ваш, то есть Держатель тверди да моря. Его собственное «я» задавило до смерти. Видите, под камнем мокренько?

— И правда мокренько. Не врет купец! Только зачем ты его не остерег, не спас? Мы тебя живо сейчас за это погубим!

— Люди, нельзя его губить: посмотрите, где он сидит!

— Зачем ты, купец, на Высокий Табурет забрался?

— Как пошли камни падать, так и забрался. Со страху не то что на табурет, в ночной горшок залезешь…

— А нам что за дело, кто на Табурете? Он залез — он пусть и держит твердь да море, пупок себе рвет. А мы по-старому будем жить. Поклонимся-ка новому Держателю!

— Не хочу я к вам в Держатели! Я словечка вашего не знаю!

— Не беда, научим! У тебя помощники будут, хотя бы меня взять. Я у Начальства Покоя в младших подпыточных ходил, дело знаю…

— Я в Начальство Мудрости горазд: семь ученых слов знаю!

— Это каких же?

— Генезис, остранение, концепция, полифония, гипертекст, технократия да ………….!

— Ах ты бесстыжий! Да ведь …………… — вовсе не ученое, а срамное слово! Как у тебя язык-то повернулся…

— Вот незадача! Не берешь, стало быть, в Начальство Мудрости? Стало быть, сам ты, купец ………….!

— Молчи, матерщинник! Э, а что это у вас вода кругом льется? Опять кому-то всемирный потоп приснился?

— Нет, не потом. Это народ воду изо рта выливает. Хватит, намолчались!

— Люди добрые! Как мне вас называть-то? Раз уж намолчались, то теперь наболтайтесь вволю, я разрешаю и велю!

— Сказать ему, что ли?

— Еще проклянет…

— Не проклянет, он душевный…

— Ладно, новый Держатель, темнить не будем: атланты мы.

— А страна ваша, надо быть, Атлантида?

— Она самая!

— Так я и думал. Про вас давно в ученых книгах писано…

— Что про нас где?

— Все равно не поймете… Вот что, атланты! Давайте я у вас в державе порядком все устрою, а вы меня за это домой отправите!

— А как же мы без Держателя будем? Твердь провалится, море вытечет…

— У нас в иных городах и вовсе без царя управляются, вот так и вы. Выберите верных людей…

— Где их взять-то, верных? Нынче матери родной, и той верить нельзя…

— Купец правду говорит. На что нам власть, какая от нее сласть? Погуляем хоть как люди!

— Стой! Без власти вовсе все развалится. Ну-ка, скажите мне, атланты, пахать землю и сеять хлеб умеете?

— На что оно нам? Хлеба и так полно, только пожелай…

— А овец разводить?

— На что оно нам? Понадобится — вот и шашлык.

— А рыбу-то хоть ловите?

— На что оно нам? Охота осетрины — всегда пожалуйста!

— Эх, атланты! А ведь хлебушко-то кто-то вырастил, выходил, осетра в сети поймал. Не стыдно воровать-то?

— А что, семеро богов зря, что ли, наас избрали?

— Не знаю, не знаю. Только нет на земле такого народа, чтобы все поголовно воры были.

— Правильно, нету! Может, поэтому нас и избрали!

— Военное дело знаете?

— На что оно нам! Враги и так замертво повалятся.

— А если все ограбленные народы за своим добром придут? Всех-то не повалите!

— Повалим! Не таких видали!

— А с солнцем справиться не можете!

— Тьфу, пакость! Твоя правда, не можем…

— Вот так и с врагами будет. Их придет видимо-невидимо. Уже собираются. Какое там — идут уже! Я их ненамного опередил. Они такое вам устроют! И словечко не превозможет.

— Поди превозможет…

— А ну не превозможет?

— И правда, братцы, ну как они всем скопом придут и примутся злобно мстить? Сколько их там идет, говоришь?

— Сколько? А все!

— Как все?

— А вот так! Сколько есть людей на земле, столько и собралось. У каждого если не меч, то дубина хорошая…

— Надо стену ставить! Я такую у узкоглазого народа видел, перенять могу… Я понимаю, эфиопам там напинать или шумерам… Но чтобы все-то навалились!

— Нет, атланты, не поможет вам стена. Вы лучше пожелайте, чтобы ваша земля ото всех других земель отпихнулась, чтобы не добраться до вас было. Так спокойнее.

— Вот это дело! Одно слово — Держатель!

— А ну-ка поднатужимся! Как будто в соседние страны шестами упираемся! Раз, два, взяли! Пошла Атлантида-матушка!