Ольга Чигиринская - Миротворец

— Не бросай меня здесь. Мне не «борода» нужна. Мне нужен друг.

Кашарский перевал в самой низкой своей точке достигает 3700 метров над уровнем моря. С солнечной стороны он может нагреться до сорока-пятидесяти градусов, в то время как в тени будет не выше шести-восьми. Ночью температура падает до минус двенадцати. И хотя в этих широтах даже зимой снег лежит только в горах, снегопад в феврале — обычное дело: влажный ветер с моря, поднимаясь к горам, осыпается хлопьями. Этот снег не лежит и нескольких часов, но нам и не нужно было, чтобы он лежал. Нужно было, чтобы он шел над побережьем, как можно мокрей и гуще.

Вся стратегическая ценность Архуна — рыбацкого поселка на берегу моря — заключалась в его удобном расположении. Потому в горах над поселком и устроили в свое время береговую батарею. На скальном уступе, расширенном и разровненном, примерно на высоте ста двадцати метров над уровнем моря, раньше был стационарный радар, но его демонтировали, уходя, русские, вместе со всем оборудованием. Сейчас, если верить Гуглю, непосредственно на базе находились две подвижные установки «Гарпун» — итого восемь ракет. Эту красоту постоянно обслуживало двадцать человек, а охраняли их примерно шестьдесят — усиленный пехотный взвод, саперы и пара снайперов. Остальные отдыхали в самом поселке. Тех, кто сменялся с боевого дежурства, туда-сюда возили двумя автобусами по бетонке, проложенной между базой и 186 трассой. Таким образом, заминировав бетонку и взорвав скалы над трассой северней и южней Архуна, можно было заблокировать две трети турок в поселке.

Также благодаря Гуглю мы знали, что турецкий взвод обычно имеет на вооружении несколько бронемашин «Кобра», из них одну командно-штабную, со спутниковой связью и прочими наворотами, остальные вооружены крупнокалиберными пулеметами, гранатометами или ПЗРК — конкретика зависит от местности и боевой задачи. И еще на одной «кобре» должна стоять радарная установка. Такие радары в пятикилометровом радиусе фиксируют на открытой местности каждую отдельную собаку — а вот если собака сидит в кустах (или ползет под снегопадом, как собирались мы), то радиус сокращается до трех километров.

Что до стрелкового вооружения, то с ним у нас было не хуже, чем у турок. Местами даже получше. Например, СВД имелось аж девять штук. Тут огород никто машинным маслом не поливал — зачем хорошие вещи в землю закапывать, да? Они работать должны, пользу приносить. Все, что можно было припереть на себе, приперли.

Теперь главная задача была — не пропасть со всем этим на дурняк.

Помимо гугль-разведки, у нас была и обычная. Во-первых, Фазиль, Алихан и Анзор поползали с биноклем по горам и поразглядывали базу. Во-вторых, несколько человек, в том числе Фархад, в разное время спустились в поселок и пообщались с местными — либо даргинцами, либо чеченами. В конечном счете, план вышел такой: группа самых надежных бойцов дает по крутому склону трехкилометрового кругаля и спускается в мертвую зону радара под скальный выступ. Эти «форлорн хоуп» минируют дорогу к поселку и скалы над трассой. Остальные ждут за гребнем, вне досягаемости радара. Те из первой группы, кто лучше всех подготовлен к скрытным действиям, проникают на базу, берут под контроль установку радиоэлектронной борьбы и применяют ее по прямому назначению: забивают весь эфир помехами, чтобы архунская база не могла позвать на помощь и нормально скоординировать оборону. Пока турки пытаются восстановить связь, по сигналу начинается общая атака. И вот тут главное — не дать туркам открыть огонь из пулеметов на «кобрах». Они-то могут не бояться повредить тонкую электронику у «гарпунов» — их задача отбиться, а ракет у дяди Эрдогана много. А вот для нас «гарпуны» были вопросом жизни и смерти. Только они могли открыть дорогу российским транспортам снабжения и держать ее открытой столько, сколько нам надо.

Говорят, ни один план не выдерживает столкновения с действительностью. Но, похоже, мировая космическая подлость просто спасовала перед Эдькиной наглостью. Нет, конечно, совсем без накладок не обошлось. Например, потери у нас получились больше расчетных где-то на треть. Но это в основном потому, что наши башибузуки все как один боялись, что придется «пасти задних», и во время общей атаки лезли на рожон без особой надобности. После боя было столько кройки-шитья, что мне пришлось подключить Фархада и Давида.

И вот когда Давид снял балаклаву, я узнала… даже не его. Рисунок его шрамов. Очень хорошо заживших тоненьких хирургических рубцов, вот небольшая шлифовочка бы — и совсем бы ничего не было видно…

— Люсик! — прошипела я в самое ухо «мальчика». — Ты какого лешего здесь делаешь?!

— Я с Фархадом, — простодушно сказала она.

— Тебя же тетина семья из госпиталя забрала. Как ты здесь оказалась?

— Тетя умерла. Все умерли. Мы в том лагере были, вместе с вами. Обстрел был, все умерли. Остались я и Фархад. У него тоже совсем никого нет.

Ну что ты будешь делать…

— Фархад знает, что ты девочка?

— Конечно. Ему будет шестнадцать, и мы поженимся.

Я ничего умней не придумала, чем вернуть ее к работе.

В конце концов, сказала я себе, в этом мире, в этих горах ни одну женщину еще не спасло то, что она женщина. Куда она денется, если я прогоню ее с войны? И как можно прогнать с войны, которая повсюду?

Не без доли ехидства скажу, что честь зашивать задницу Фазиля, в которую рикошетом угодил осколок, выпала мне. Мужчину Фазиль к своей заднице, наверное, не подпустил бы. Он вообще скрыл от всех, что был ранен в такое позорное место.

После пары неудачных атак снизу из поселка остатки батальона угомонились и решили договориться, чтоб мы им дали эвакуироваться. Эдик объяснил нашим джигитам, что турки и вправду хотят договориться, без подвоха — они даже с курдами в аналогичных ситуациях договариваются, жизни солдат дороже, от натовцев успели научиться за полвека с лишним. (А даже если и будет подвох, радар-то у нас, незаметно подобраться с моря никакая посудина не сможет.) От нас они на девяносто процентов не ожидают такой подлянки, как открытое сотрудничество с русскими. Наверняка думают, что даргинская банда ни о какой независимости уже не помышляет, а хочет за захваченные «гарпуны» выторговать себе жизнь, свободу и денег на пропитание. Но скоро они осознают свою ошибку и постараются накрыть «гарпуны» вместе с нами с воздуха. Поэтому первая наша задача — добыть у русских противовоздушные установки, способные бороться с беспилотниками и с вертолетами, одной «коброй» с ПЗРК не отмашемся. (Тут Эдик усмехнулся: джигитам лучше всего «джигиты», их и поставить можно куда угодно, и разобрать-перетащить всего четыре руки нужны.) А вторая — разжиться противотанковыми средствами, потому что долго сидеть на одном месте мы не можем. Съедят.