Сергей Герасимов - Карнавал

Доктор Д. не любил свою жену и уже давно перестал обращать на нее внимание; жена отвечала ему тем же. Доктор Д. любил слушать тишину. Его маленький домик, всего из двух комнат, стоял одновременно на опушке соснового леса и на опушке недостроенного города. Из-за экономического кризиса город обещал оставаться тихим и недостроенным еще много лет. Доктора Д. это устраивало. По вечерам он открывал окно и смотрел на стареющий сосновый лес и слушал медленный-медленный дождь из сосновых иголок: звуки доносились сверху, потому что только падая и сталкиваясь на лету с другими, еще живыми иглами, игла звучала (может быть, прощаясь?), а на подстилку из хвои иголка падала мягко и неслышно. В такие минуты доктор Д. ощущал себя романтиком, хотя прекрасно понимал, что он всего лишь тряпка.

За последние два-три года доктор Д. стал состоятельным человеком.

В молодости он гордился своей неподкупностью и тем, что никогда не заботился о деньгах. Его гордость воспринималась коллегами как самодовольство или лицемерие, а многих раздражала. Однажды в клинику, где работал доктор Д., явилась комиссия. Комиссия разбирала анонимное заявление о том, что доктор Д. берет взятки. Доктор Д. поговорил с председателем комиссии о своих высоких принципах, но наткнулся на высокий забор непонимания. Дело осложнилось чрезвычайно. В те дни доктор Д. понял одну замечательную истину: нет ничего опаснее, чем говорить о радуге, если живешь в стране слепых.

И доктор Д. больше никогда не говорил о радуге. Он дал взятку председателю комиссии и председатель смягчился. Потом самому доктору Д. стали давать взятки – вначале мелкие и за удачно выполненную операцию (взятка-подарок, в знак благодарности), потом подарки стали давать заранее (почему бы и нет, ведь при вашем-то классе работы успех обеспечен), в конце концов доктор Д. совершенно забыл о своей былой неподкупности.

Есть обязательно несовершенство в радугах – они всегда недолговечны.

Но дело не в радуге. Дело в деньгах – они имеют столько удивительных психологических свойств, что непонятно, почему ни один из философов не посвятил этим свойствам отдельного трактата.

Если из всех великих религий вычесть их богов и их пророков, то окажется, что все они безуспешно учили нас одному и тому же – вспомните чему.

Деньги действуют на всех одинаково. Во-первых, даже самый гуманный и добросердечный человек всю жизнь использует людей, имеющих деньги, как цемент для постройки собственной башни, особенно, если у него достаточно кирпичиков собственных идей. Исключение составляют, пожалуй, святые, но доктор Д. не был святым.

Во-вторых, если человек по своей платежеспособности стоит ниже вас, то никакие его достоинства не помешают вам смотреть на него свысока. Уже поэтому быть богатым грешно – приятное утешение для небогатых.

В-третьих, если у вас имеются замыслы великие и замыслы полезные, то держите их подальше друг от друга, иначе они друг друга съедят, как две саранчи в одной коробочке. Чаще всего заканчивается тем, что замысел полезный откусывает замыслу великому голову. Как много великого не родилось на свет только потому, что предпочтение было отдано полезному! Гений обязан быть умеренно бедным. Меценаты, имейте чувство меры! Богатый гений это всего лишь придворный гений – всадник без головы на безголовом Пегасе. И с этим ничего не поделать: собственность берет тебя в собственность.

В-четвертых, чужие деньги блестят зло, особенно большие. Немало крови пролито из-за этого, а будет пролито больше.

В-пятых, деньги приходят и уходят, в отличие от вечных ценностей. А потому вечные ценности могут подождать – они же все равно вечны.

Этот перечень можно продолжить, но оставим хоть что-нибудь философам. Нас интересует доктор Д., у которого к сорока годам осталось только воспоминание о радуге – слабые, случайные, нелепые приступы честности. Рудиментарные, как хвостовые позвонки.

Доктор Д. сидел за письменным столом у приоткрытого окна. На окно наплывал вечер, тихо плакали падающие иголки, стройные сосны рыжими столбами уходили в светящееся небо. На кухне возилась женщина без подбородка – нелюбимая, неумеющая готовить, всегда забирающая в кухню часы, чтобы не пропустить очередную телесерию очередного сериала. А между тем жизнь балансировала на лезвии ножа – быть или не быть, так стоял вопрос.

Если бы доктор Д. был порядочным человеком, он бы выбрал «не быть». Но если не быть, если не согласиться на их условия, то операцию сможет выполнить кто-нибудь другой. Конечно, им трудно будет отыскать исполнителя, ведь при операции должен погибнуть ребенок. Донор погибнет обязательно, это доктор Д. понимал хорошо. Но что будет с самим доктором Д.? Он просто исчезнет, как исчезают слишком многознающие люди. Те ребята с крысиными лицами не шутили – такие просто не уметь шутить. Нет, вариант «не быть» не подходит. А что дает вариант «быть»?

Доктор Д. вспомнил прекрасную лабораторию, организованную людьми с крысиными лицами всего за несколько недель. Потом он вспомнил о тех деньгах, которые были обещаны ему за операцию. Это меняет дело. Деньги меняют не только дело, но и способ мышления. Это ведь не совсем убийство, – стал думать доктор Д., – просто один человек умирает и спасает жизнь другому. Это почти обмен. И никто об этом не узнает. А когда никто не знает, то совесть становится гораздо покладистее.

Он вспомнил о короткой юбке в коридорах клиники, за которой он шел как привязанный пять минут вчера утром. Никакого сравнения с женой. В жизни так много хорошего, что нужно решать «быть». Быть и с большими деньгами начать жизнь заново. С большими деньгами это никогда не поздно.

Женщина на кухне включила радио, как всегда, слишком громко.

«…каракульских маток мы случали с романовскими баранами, а романовских маток мы случали с каракульскими баранами. Романовская кровь… И от этого получилось многоплодие…»

Доктор Д. попробовал представить себе, как выглядит романовская кровь. Наверное, обычная кровь; операция, которую ему предстоит сделать (он так и подумал: «предстоит») будет почти бескровной – просто умрет ребенок. В свое время еретиков сжигали на кострах – чтобы не было крови, так гуманнее. Когда умрет ребенок, он умрет гуманно.

Он перевернул страницу лабораторного журнала. Неизвестный миру гений изобрел пока неизвестную миру операцию, за что и поплатился. Наверное, он не согласился на их условия. Наверное, они его убили. Или еще что-то столь же радикальное.

Но достаточно позвонить и отказаться… И через полчаса они явятся сюда… И еще через пять минут он согласится снова. Ведь он тряпка и ничего больше.

Из лесу выехала машина и остановилась между деревьями. Странно, кто это едет в сторону города из леса? Почему машина остановилась здесь? Впрочем, какая разница, если это не имеет касательства к его собственной судьбе. Но если позвонить и отказаться…