Андрей Лазарчук - Любовь и свобода

Тронутые ржавчиной ворота, в которых могли разъехаться два большегрузных аккумобиля, были раздвинуты во всю ширь и зачем-то ещё подпёрты камнями. Лимон вошёл внутрь и, держа руку на автомате, стал ждать, когда глаза привыкнут к полумраку. Он уже почему-то не сомневался, что внутри кто-то есть. Хотя не раздалось ни шороха, ни стука, и мягкий свет из застеклённого шатрового фонаря на крыше падал вертикально вниз, освещая какую-то выгородку с опущенным полосатым шлагбаумом.

Вот там, позади этой выгородки, точно кто-то был. Никакого движения, никакого звука… но Лимон поднял автомат, передёрнул затвор и прицелился.

— Кто там? — спросил Князь.

— Ещё не знаю… Эй! Выходи с поднятыми руками! Стреляю, потом бросаю гранату! Считаю до трёх…

А вот теперь что-то шевельнулось… скользнуло… и Лимон вдруг увидел буквально в двух шагах от себя грязно-белого пса с чёрными очками вокруг глаз…

— Илир! — воскликнул он.

Пёс кивнул, развернулся и потрусил обратно.

— Кто это? — ошеломлённо спросил Князь.

— Собака Рашку. Их Поль разводил, только всех поубивали… а этот как-то уцелел.

Позади шлагбаума на бетоном полу лежала массивная ребристая стальная плита; от четырёх колец по углам её к кран-балке тянулись провисшие тросы.

— Ох ты, — сказал подошедший Ин-Пи. — Это же водяной затвор. На случай затопления. То есть наоборот… ну, если дамбу прорвёт.

— Или взорвут, — сказал Князь раздумчиво.

— А так клеть вот тут и была, на этом месте. То есть лестница на нижний ярус, а там уже клеть… — продолжал Ин-Пи. — Я помню.

— Вон там — пульт управления, — показала Зее.

— Странно, что верхняя бригада куда-то делась, — сказал Князь. — То есть они закупорили ствол, а сами…

— Они могли спуститься в храм, — сказал Лимон. — Ну, в склад. Сколько их должно было быть? — спросил он Зее.

— Пять человек, — сказала она. — Иногда четыре. Если нет отгрузки.

— Там отдельный лифт? — спросил Князь, обращаясь к Зее. — Я там был всего один раз, — пояснил он, как бы оправдываясь, — не запомнил…

— Вон, слева, — показала она. — Такая труба…

— А пульт управления?

— Там же, рядом…

Они подошли к пульту. Два чёрных старообразных экрана с закруглёнными углами, множество циферблатов — больших, маленьких, круглых, полукруглых, секторных, — кнопки, тумблёры, рычажки…

— Ин-Пи, вы что-нибудь понимаете? — спросил Лимон.

— Только то, что тут всё обесточено, — медленно сказал тот, водя перед мёртвым пультом толстым искалеченным пальцем. — И реактор заглушен. Боюсь, что…

— Когда мы брали бандитов, в столовой горело электричество, — сказал Лимон.

— Могла быть аварийка, а скорее всего, бытовые помещения запитаны от местной линии, от ГЭС.

— От той, что на верхней дамбе? — спросил Князь. — Она что, всё ещё работает?

— А что с ней сделается? Санаторий-то она питает, потом проложена линия в горы — наверное, к заставе, не знаю, — и другая линия сюда и дальше — тоже точно не знаю куда, думаю, что к ближайшим фермам…

— Но мощности, чтобы запустить кран и клеть — там хватит или нет?

— А вот не знаю, надо разбираться — да и повспоминать. Я лет шесть как с шахты ушёл… Вы меня пока не отвлекайте, я тут полазаю.

— Пойдёмте посмотрим на лифт, — сказал Лимон.

Лифт, ведущий в подземный храм то ли Творца, то ли Хранителя, сохранил какой-то намёк на парадность: шахта его снаружи была облицована листами полированной бронзы. Бронзу с одного края пытались оторвать, но у воров что-то не заладилось. Дверь шахты была обычная, раздвижная. Лимон сунул клинок ножа в щель, повернул. Для виду посопротивлявшись, створки начали разъезжаться — а потом поддались и распахнулись. Он вовремя раскинул руки. Из шахты потянуло знакомой трупной вонью — причём сильно, резко, аж заслезились глаза.

Увы, ничего не было видно. Темно.

— У меня есть фонарик, — сказал Князь. Лимон охотно отодвинулся.

— Лифт вижу, до него метров десять, — сказал Князь. — И… двое… нет, трое мёртвых на крыше.

— Спрыгнули неудачно? — предположила Зее.

— Не знаю, — сказал Князь. — Скорее наоборот — пытались выбраться, но сорвались. Тут джакч уцепишься…

— А лестницы разве нет? Положена, вроде.

— Да вон она, как раз по ту сторону кабины…

Теперь Лимон разглядел скобы.

— Они поднялись по скобам, а потом пытались изнутри открыть дверь, — сказал он. — И свалились… по очереди…

— Наверное, так, — согласился Князь. — По крайней мере, это был не газ.

Подошёл Ин-Ти.

— Бытовую линию мы не приспособим, — сказал он. — Там переменный ток, а на всех машинах постоянный. Надо запускать реактор.

— Вы сможете? — спросил Лимон.

— Дурацкое дело не хитрое. Но займёт время, — сказал Ин-Ти. — Часов десять.

— Помощь нужна?

— Да неплохо бы. Хотя бы один соображающий.

— Можно я? — из-под локтя Лимона выскочил Хвост. — У меня по физике…

— Да тут не в физике… ладно, годишься, — сказал Ин-Ти. — И, командир, распорядитесь, чтобы сюда к утру жратвы привезли горячей и чистой воды.

— Думаете, к утру?

— Ну, если ничего не поломается…

— Будет, — сказал Лимон.

Так, теперь надо разделить отряд… выделить охрану…

— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказала Зее. — Хочешь сюрприз? Думала приберечь до момента, но…

— Что?

— Возможно, он наступил.

Она повела его наружу, к длинным рядам боксов для техники. Точно, подумал Лимон, надо ехать на бульдозере.

Зее подошла к неприметному в ряду прочих боксу, пошарила по карманам, достала ключ. Отперла замок.

— Помоги…

Вдвоём они оттянули скрипучую дверь. Потом Лимон ахнул.

— Ну? — довольно улыбнулась Зее.

Внутри тускло сиял запылённым хромом бамперов, решёток и фар древний «Импер-классика». Лимон почувствовал, как задрожали колени.

— Забирайся, — скомандовала Зее. — Нет-нет, на пассажирское.

— А ты что, умеешь водить?

— Это же имперских времён. Полный автомат. Даже автопилот есть.

Дверь была тяжёлая, а сиденье — слишком мягкое.

Зее повозилась с клавишами на приборной доске, раздалось мягкое рычание, автомобиль не то чтобы задрожал — скорее, шевельнулся где-то внутри и вдруг стал живым. Зее улыбнулась, тронула руль — нержавейка и какое-то красивое дерево, — и машина совершенно беззвучно, если не считать шуршания щебня под шинами, — выкатилась из бокса.

— Чуть-чуть постоим, — сказала Зее. — Пусть прогреется.

— Откуда ты знала, что он там есть?

— Это наш, — сказала она. — Мой отец был главным инженером на шахте. А может, он и… Не знаю.