Леонид Сидоров - На тёмной стороне Земли

Даниэль судорожно сглотнул и торопливо закивал:

— Я понял, понял!

— Тро! Мы готовы.

Наставник скептически оглядел Даниэля.

— Он хоть дойдёт?

— А куда ему деваться, — усмехнулся я. — Ведь сюда как-то дошёл.

— Ну-ну…,- хмыкнул Тро и решительно шагнул в заросли.

— А вот, наконец, и наш дом, — облегчённо вздохнув, я остановился на самом краю болота. Даниэль удивлённо вытаращил глаза, рассматривая затопленные заросли, очевидно, пытаясь отыскать хоть малейшие признаки тщательно замаскированного жилья.

— И как ты его понесёшь? — ехидно повернулся Тро.

— Ты плавать умеешь? — я повернулся к гостю.

Даниэль кивнул и начал торопливо расшнуровывать ботинки.

— Говорит сам дойдёт, — поспешил я успокоить наставника.

— Ладно, тогда догоняйте. Я пока предупрежу сестёр, пищу приготовим, — Тро неспешно зашагал по вязкой трясине.

— Э-э-э, Макс! Не поможешь перенести вещи?

Я обернулся. Скинув нелепые штаны, Даниэль остался в одних свободных трусах до колен. Сжимая в руках ботинки, с надеждой глядел на меня.

Я тяжело вздохнул.

— Скажи, вот на кой чёрт тебе сдалось всё это барахло?

Даниэль непонимающе захлопал глазами.

— Нам с полкилометра придётся идти по болоту. Потом ещё проплыть метров триста. Думаешь, при этом мы ухитримся не замочить твои драгоценные ботинки и всю эту чёртову электронику?

— Я понимаю, но…

— Никаких но! Припрячь свои шмотки где-нибудь в кустах. Тут некому красть, — усмехнулся я.

— Да, да, я всё понял… — Даниэль бросился к зарослям и торопливо запрятал ботинки. Снял было рюкзак, но задумался.

— Что, опять проблемы?

— А у вас наверняка есть какая-нибудь печь?

— Конечно, нет. Да и на кой чёрт она нам сдалась? Ты что не видишь, мы земноводные!

— Жаль. Тогда я могу взять с собой хотя бы зажигалку? Пойми меня правильно, я ничего не ел со вчерашнего утра!

— А не отсыреет?

— Исключено! Влагостойкий корпус, уже не раз побывала в воде, — убедительно вытянул руку с цилиндриком на шнурке.

— Тогда можно. Заодно и попробуешь местный аналог омаров.

— Омаров? — восторженно загорелись глаза Даниэля.

— Омаров. Больших, — улыбаясь, подтвердил я. — Ладно, пока иди вперёд, я сейчас…

Отпустив гостя метров на двадцать, спрятал пистолет в ботинок. Всё-таки современное автоматическое оружие и влага вещи несовместимые.

Болото с грехом пополам прошли нормально. Ну, скажем так, почти нормально. Несколько раз пришлось вытаскивать Даниэля из трясины по горло. Странно, вроде бы с виду типичный интеллигентный представитель хомо сапиенс, а совершенно не понимает разницы между тиной и кочкой, упрямо выбирая гиблые покрытые зелёной ряской бочаги со всеми вытекающими последствиями. Не представляю, как он ухитрился при этом не потерять драгоценную зажигалку. Видно огонь единственная надежда.

Перемазанный с ног до головы, тяжело дыша, Даниэль остановился перед последним препятствием.

— Тут осталось совсем недалеко, — я небрежно махнул рукой в сторону острова.

— Это считается недалеко? — потрясённо переспросил он.

— Так я же говорю, всего каких-то жалких метров триста. Ну, может чуть больше…

— Скорее чуть больше, — мрачно буркнул гость.

— Ну-ну, Даниэль! Выше голову! Не надо быть таким пессимистом. Вот доплывем, и там как следует отдохнёшь. Уверен, тебе понравится. Это самое безопасное место во всей округе. Дом…, - я шагнул в воду. — А может тебя подстраховать на всякий случай?

— Сам доплыву, — вздохнул он и решительно шагнул следом.

И мы поплыли. Нужно отдать должное, плавает гость неплохо. По крайней мере, в далёком прошлом я бы так сроду не смог. Фанатично уставив широко раскрытые глаза на далёкий берег, монотонно загребая руками, он медленно продвигался вперёд. А молодец, упорный парень! Удерживая Берту над водой, я неспешно скользил рядом на спине, готовый подхватить в любой момент.

Наконец под ногами почувствовалось твёрдое дно. Тяжело дыша, Даниэль вышел на берег и обессилено рухнул в песок.

— Даниэль! Ты в порядке?

— Да-да! Всё в порядке. Просто немного устал, — шёпотом пояснил он. Отлежавшись минуты две, присел и как-то замялся.

— Макс, ты не мог бы на минутку отвернуться.

— А что случилось?

— Я выжму трусы.

— А, да всегда пожалуйста!

Я тактично отошёл в заросли. Надо же какой стеснительный. Ха! Уже воспринимает меня как человека! Значит, парень понемногу акклиматизируется.

— Я готов, — Даниэль подошёл, откинув мокрую прядь со лба.

— Прекрасно. Тогда пошли знакомиться, — я повернулся и неспешно направился к обеденной бухте.

— Ой! Макс! Ты утопил мой пистолет!

— Опомнился наконец! Да ничего я не утопил. В твоём левом ботинке оставил, — добродушно усмехнулся я. — Кстати, а на черта тебе здесь сдались эти тяжеленные ботинки и балетные штаны?

— Какие балетные штаны?

— Ну ты был в таких странных чёрных штанах в обтяжку.

— Вообще-то это термобельё, — Даниэль обиженно поджал губы.

— Термобельё? Здесь? В тридцать пять градусов жары по Цельсию?

Даниэль тяжело вздохнул.

— Это здесь тридцать пять по Цельсию. А я всего сутки назад был на пятикилометровой высоте в Непале на перевале Мезоканто. Между прочим, в снегу по горло и больше минус двадцати.

— Понятно, значит, замёрз и умер, — пробормотал я.

— Кто умер? — недоумённо вскинулся он.

— Как это ни прискорбно, но ты. Да как и я, впрочем. Не расстраивайся.

Даниэль остановился, испуганно вытаращив глаза:

— Что за ерунду ты несёшь? Почему я умер? Ты вообще кто?

— Апостол Пётр! Да не напрягайся так! Лучше скажи, ты хоть помнишь, как здесь оказался? Посреди нудистского пляжа в термобелье и лыжах?

— Конечно, помню! Всё до мельчайших подробностей, — гость немного успокоился и опять зашагал рядом.

— Я журналист. Пишу статьи для научных журналов. Вчера утром, едва рассвело, один из шерпов ворвался ко мне в палатку, весь страшно взволнованный.

— Так. Не гони лошадей. Шерпы это кто?

— Крепкие непальские парни, горные носильщики. Не перебивай!

— Не буду, не буду! Ну, и?

— Вот! Забыл! На чём я остановился?

— Крепкий взволнованный шерп к тебе ворвался.

— А, да! Мы жили там почти две недели, а повезло только прошлым утром. Шерп заметил свежие следы. Йети, между прочим, — многозначительно взглянул на меня.

— А! Ну тогда всё ясно, — облегчённо вздохнул я. — Это такой рыжий волосатый двухметровый детина? Ещё пахнет как старый коврик? Тогда ничего удивительного. Вечно ему неймётся, то в яму провалится, то по сугробам шастает. Короче — беспокойный тип, но в душе трепетный романтик. Живёт тут по соседству, в голубой части спектра…