Владимир Венгловский - Хардкор

– Я знала, что ты жив. Слышала, как бьется твое сердце.

– А я почти поверил, что ты стала… волчицей. Ты хорошо играла свою роль.

Илва схватила мои руки и принялась отогревать своим дыханием. Ее лицо все еще было забрызгано волчьей кровью. Потом она вернулась к Фенриру, присела и погладила его морду, провела пальцами по клыкам. Поднялась и рывком вытащила меч.

– Возьми взамен того, что я подарила в прошлый раз.

Я принял оружие из ее рук. Меч был обоюдоострый, шире и тяжелее, чем я люблю, но обладал великолепным балансом. В руке его вес почти не чувствовался. Гарда изображала дракона – настоящего, древнего, не из тех, выродившихся ледяных ящериц-переростков, а из вымерших гигантов, что летали тысячи лет назад. Рукоять и ножны были обтянуты кожей древнего крылатого ящера.

Появилось сообщение: «Вы получили меч с двойным бонусом к урону».

Я поднял клинок. Рукав куртки опустился, оголив татуировку на руке: «Игорь Ламберт» – напоминание, что нельзя забывать, кто ты есть на самом деле.

– Ты видела, там стоит Гулльвейг. Ее заморозил Фенрир, – сказал я.

– Видела, – ответила Илва. – Но это всего лишь мое прошлое, а я продолжаю жить. Пойдем отсюда.

Мы шли мимо мертвых статуй. Мимо Гулльвейг, смотрящей нам вслед остекленевшими глазами. Оставив заполненный мертвецами ледяной зал, мы вышли наружу.

У входа нас ждали Олег и Ежик. Олег опирался на палку, в его глазах отражалось горящее на ладони пламя.

– Ты убил его без моей помощи? – спросил мой друг. – Вечно ты спешишь.

– Не я – Илва постаралась.

– Илва? – удивился Олег.

– Да, Волчицу лучше не злить, – улыбнулся я.

В небо над нами уходил Иггдрасиль, и казалось, что мы стоим возле стены мира.

Черного Хакера долго ждать не пришлось. Он вышел из-за ствола гигантского ясеня и как ни в чем не бывало подошел к нам. Ворон спустился на его плечо.

– Вы закончили свои дела? – спросил Вот.

– Ты! – нахмурился Олег. – Ты нас бросил!

– Мы их бросили? – спросил Вот у Хугина. – Нет. Мы вовремя пришли, но наша помощь уже не надобна была.

– Трус! – бросил Олег.

– Разве? – улыбнулся Вот. – Не стоит путать трусость с осторожностью, мой друг. Продолжим путь, туда, куда мы шли.

– Берингар погиб? – спросил я, хотя знал ответ.

– Умер-р-р, умер-р-р! – прокаркал ворон.

– Моряки, те, что остались в живых, отправились обратно к перевалу воющих духов, – сказал Олег. – Они не захотели идти тебя спасать.

– Главное, что пришел ты, – улыбнулся я.

Впереди нас ждал мир гор и туманов.

Дышать было тяжело – душный непроглядный туман сковывал горло. Идти приходилось медленно и осторожно, боясь провалиться в одну из расщелин, которых на пути встречалось немало. Мы обходили их, избегали шатких и опасных мест. Вот посылал Хугина вперед на разведку, и, возвращаясь, ворон что-то рассказывал своему хозяину на ухо.

Именно так мы избежали встречи с горным великаном. Вот, нахмурившись, выслушал Хугина и вдруг забеспокоился, втолкнул нас в маленькую пещеру. Вокруг кипел туман, волнами спускаясь по горным склонам. Кто-то огромный прошел в нем мимо нас. Казалось, что великан переставлял суставчатые лапы и шумно вздыхал, отчего по коже пробегали мурашки. У входа в пещеру росли деревца, их голые ветви торчали, как поднятые пальцы, готовые схватить нас за ноги и сбросить в пропасть.

В подобных пещерах мы ночевали. Иногда Вот запрещал разводить костер, и тогда мы мерзли всю ночь, кутаясь в протертые одежды. Однажды Олег вопреки запрету Черного Хакера собрал хворост и разжег костер. Вот пожал плечами и ушел в ночь.

Мы не успели изжарить пойманного вечером зайца, как к костру прилетели крылатые. Приземлились бесшумно, сложили за спинами кожистые крылья и расселись в кольцо вокруг огня. Их лица были похожи на морды нетопырей. Крылатые чем-то напоминали гарпий, но были крупнее и казались намного опаснее. В полном молчании они съели наш ужин, позволив нам разделить с ними трапезу, а потом улетели. Явившийся под утро Вот удивленно хмыкнул, словно не ожидал увидеть нас живыми.

Сколько мы шли – неделю или две? – не знаю, сбился со счета. Понимаю, почему Вот хотел добраться до земли туманов по океану. Мы сражались с монстрами и преодолевали препятствия, шли сквозь туман, повышая уровни и наращивая свое мастерство. Я получил максимальные параметры силы и ловкости.

Мы пришли. Добрались до пропасти Гиннунгагап. Она возникла неожиданно, туман просто оборвался в никуда, в шепчущую тишину. Из края пропасти вырастал радужный мост Биврест и терялся в бесконечности.

Вот тут же сел, свесив ноги над провалом.

– Пришли, – сказал он.

Мы молчали. Нахлынули воспоминания. Когда-то я, преследуемый кракеном, уже висел над подобной пропастью. Но она казалась лишь жалким подобием этой. Интересное ощущение – стоять на краю мира.

Ежик подобрал камень и кинул вниз. Илва стала за спиной мальчишки и положила руки ему на плечи. Звука падения камня мы не услышали. Вместо этого я четче различил слова – шепот пропасти собирался в целые фразы, и слушать их было так же тяжело, как слушать белую птицу.

«Акции «Масмолпрома» упали на два процента, что делать?»

«Сколько ему, уже десять?»

«Одиннадцать».

«Быстро время бежит».

«Время бежит».

«Бежит…»

– Игорь, стой! – Олег схватил меня за руку, не дав сделать шаг в пропасть. – Что с тобой?

– Не знаю. Ты тоже это слышишь?

– Слышу что?

– Пространство Чендлера.

– Я слышу лишь шепот, словно море шумит в раковине.

– А ты прислушайся.

«К системе питания подключили?»

«В какой он игре?»

«Зачем они это делают?»

«Зачем?»

«Зачем…»

– Словно пространство Чендлера слушает нас, запоминает, отражает наши мысли и слова. Впитывает все происходящее, будто губка воду. Оно изучает нас, – сказал я.

– Почему ты так думаешь? – спросил Олег. – Это лишь твои фантазии.

– Не совсем. Просто надо уметь слушать, – ответил я и захотелось добавить: «Как белую птицу».

– Он прав, – сказал Вот. – Но квантовое пространство старается понять не только нас – оно пытается осознать себя. Мы лишь пользуемся им, когда творим в нем свои миры. Податливое, как пластилин, оно позволяет вылепить из себя все, что пожелаешь. Стоит лишь подтолкнуть его в нужном направлении, и дальше оно структурируется и развивается само. Каждый раз, когда мы входим в сеть, мы оставляем в нем свой отпечаток, образ своего виртуала.

«Джонни получил сообщение Ламберта», – шептало квантовое пространство.

«Что ты слышал о Черном Хакере?»

«Вот и ладушки. Значит, в пять, договорились».