Борис Миловзоров - Рок

– Стой! – разнеслось над колонной, и она остановилась. Глетчер сквозь клубы пыли с трудом определил, что команды раздаются из большого черного шара, висящего над толпой.

– Осмотр! – поступила новая команда. Люди тотчас скинули свои рабочие комбинезоны. Только теперь Барри понял, что в строю были и женщины и мужчины, в одежде их различить было почти невозможно: все одинаково худые, сутулые, не поднимающие глаз. И еще он понял, что это не биороботы. Рождены они были людьми.

– Марш! – и они гуськом двинулись в одно из небольших строений. Через некоторое время их костлявые, согбенные тела показались с другой стороны барака. Они возвращались к своему месту в строю, одевались и неподвижно застывали. Ни возмущения, ни нетерпения, только серая безликая вереница теней.

Глетчер решил рискнуть и пополз к бараку, стоящему у самой изгороди. Он разыскал в стене маленькое окошко и, приподнявшись, заглянул в него. Сначала в полумраке плохо освещенного помещения глаза почти ничего не видели, потом постепенно стала заметна нескончаемая лента обнаженных тел. Посредине барака люди проходили мимо большого аппарата с каким-то экраном и стеллажом. Каждый, войдя в пространство между ними, на несколько секунд застывал, пока над экраном не загорался зеленый фонарь, и процессия сдвигалась на одного человека. Барри не сразу заметил две человеческие фигуры по краям экрана. Казалось, они не обращали никакого внимания на ползущую мимо вереницу людей. В отличие от остальных, они были одеты не в рабочие комбинезоны, а в какую-то другую униформу. На руках у них были большие резиновые перчатки.

К экрану подошел тщедушный, иссушенный какой-то болезнью человек. Над аппаратом зажегся красный фонарь. Тут же парни в перчатках встрепенулись, словно их только что разбудили, и одновременно схватили доха за руки. Не теряя ни мгновенья, они прислонили его к экрану. Проскочила яркая искра, человек дернулся и затих. Цепко держащие его руки так же заученно кинули бесчувственное тело на стеллаж. Оказалось, что это не стеллаж, а ленточный транспортер. Как только на нем оказался груз, лента дернулась и унесла труп в отверстие боковой стены.

Длинная очередь опять двинулась вперед, как будто ничего не произошло. Замелькали зеленые блики. Однако вскоре снова зажегся красный свет и молодую девушку с болезненным цветом лица отправили тем же путем в соседнее помещение. Прошло около часа. За это время на транспортер попали еще несколько человек. В основном это были больные люди, но попался и молодой парень, внешне вполне здоровый. Он попытался слабо сопротивляться.

Глетчер с трудом сбросил оцепенение. Шок не прошел, но десантная выучка заблокировала эмоции. Он с большими предосторожностями двинулся вдоль стены.

В помещении за стеной людей не было. В тусклом свете Барри увидел массивный железный шкаф, к которому время от времени транспортерная лента подвозила трупы. Из шкафа доносилось низкое гудение. Как только очередная жертва касалась его стенки, тут же в этом месте образовывалось отверстие, и человеческое тело медленно исчезало в жутком устройстве, которое громко чавкало и урчало. Глетчер заметил, что по ширине шкаф гораздо уже лежащего трупа, а между тем к нему подплывали новые и новые останки, и всем находилось место. Кремация, решил было Глетчер, но заметил несколько рукавов, которые выходили из шкафа под наклоном во внешнюю стену барака. Астронавт осторожно выглянул из-за угла. Из стены торчали три коротких желоба, из которых в большой металлический резервуар ссыпался серый порошок. Рядом стояли ведра. На них краской было аккуратно выведено: «Удобрения».

Бенни Адамс встал. Шаг. Еще шаг. Он взглянул вверх. Солнце слепило окна верхних этажей небоскреба, а внизу, у его подножья, уже стоял сырой вечерний полумрак. Адамс представил себе, какой крохотной букашкой выглядит он из окон фешенебельного высотного здания.

Бенни вздохнул и побрел к ненавистным дверям. Мерцающая над ними надпись стала приближаться медленно, но неотвратимо. Буквы яркими пятнами въедались в глаза, мешали видеть остальной мир: «Государственная контора мусорщиков». «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – подумал Адамс. Еще шаг. Буквы все больше, больше…

– Адамс!

Бенни остановился посреди улицы.

– Адамс! – снова раздался приглушенный зов.

Обернувшись, Бенни увидел полного румяного человека, одетого, как и он, в потрепанный рабочий комбинезон. Адамс сразу же узнал его. Это был Клеманс. Кажется, его звали Рони. Знакомство стародавнее, из тех времен, когда он был офицером полиции, жил в отличной квартире, в хорошем районе города, прекрасно питался, был уважаем… Клеманс лет пять назад приезжал к ним в отряд с какими-то научными целями. Все, кто работал в Социальном институте, занимались в той или иной степени наукой. Рони был из высших слоев, но прослыл добрым малым. Адамс несколько раз брал его с собой на дежурство. Помнится, они много разговаривали…

– Слушай меня внимательно, Бенни, – человек подбежал, схватил Адамса за рукав и оттянул его с дороги обратно на тротуар. Клеманс страшно волновался и, похоже, был явно не в себе, говорил он торопливо, проглатывая слова. – Молчи, не перебивай. Нет времени. Ты меня узнал, вижу. Хорошо. Я потерял все: жену, детей, работу, – и возврата нет. Вообще ничего нет, только тьма… Я, наивный юродивый, думал, что я счастлив в этом прогнившем обществе, я защищал его, но недооценил технарей, лезущих в социологию. Их методы слепы и примитивны, они не учитывают глубинных процессов, они молятся на свои компьютеры. Нет больше авторитета потомственных социологов-профессионалов. Впрочем, это сейчас не важно, важно то, что и ты, и я здесь, перед этими дверьми. За ними открывается дорога в ад. Поверь, я знаю…

– Рони, – равнодушно отозвался Адамс, – я тоже знаю. Но я не вижу выхода: или сюда, или смерть.

– Бенни! Это одно и то же! Впрочем, ты прав, – Клеманс смахнул пот с крупной блестящей лысины. – Я знаю, что из бывших полицейских не делают осведомителей, поэтому могу тебе довериться. Там, – Рони махнул в сторону конторы, – люди перестают быть людьми, их превращают в ублюдков. У нас совсем нет времени, наверняка нас уже засекли. Хватай меня и тащи в контору!

– Да ты что?! – возмутился Адамс и даже оттолкнул Клеманса.

– Делай, что говорю! – фальцетом заверещал Рони. – Делай вид, что насильно меня ведешь, так как уверен, что я пройдоха, а я действительно уже давно им стал. Два месяца прячусь, крадусь по ночам от помойки к помойке, не могу больше…