Джон Гальт - День, когда доллар умрёт

«Граждане Соединённых Штатов, жители всего мира, сегодня я хочу принести вам весть надежды, мечты и, прежде всего, уверенности. Десятки лет назад один из тех, кого я считаю героем, произнёс знаменитую фразу: „Единственное, чего следует бояться — это самого страха“. И, как Франклин Делано Рузвельт, я, взываю не только к жителям Соединённых Штатов, но к жителям всего мира. Я призываю, не ограничиваясь воззваниями к изменению нашей нравственности, начать путь к восстановлению, я хочу, чтобы мы начали действовать немедленно и решительно, чтобы сохранить и улучшить будущее миллиардов людей.

Мы собрались здесь, в Женеве, чтобы положить начало практическим и реалистичным действиям, направленным на исправление ошибок предыдущих правительств, старых националистических и ксенофобских идеалов. Мы покончим с проклятой реальностью капиталистической системы, которая не оправдала себя, поскольку участники экономических отношений отказались принять на себя обязанности, которые следуют за огромной властью и богатством, переданных им народом. Распространение наших идеалов принесло плоды, преимущества и помогло в процессе установления мировой экспансии, значительно превышающей любые аналоги из человеческой истории. Однако год назад мои возможности и возможности государственной банковской системы нашей страны подверглись испытанию, когда наша экспансия потерпела крах из-за того, что для продолжения экономического роста не хватило средств — их поглотила иллюзия богатства, захватившая небольшую группу людей. Дальше так жить нельзя. Правительствам всех стран мира больше нельзя сидеть, сложа руки, позволяя меньшинству превращать ответственность за движущие силы нашего роста в их собственные возможности для наживы за счёт жителей свободного мира. На встречах мы приняли сложные решения; решения, которые затронут каждого мужчину, женщину, ребёнка на поколение вперёд и подвергнут огромному давлению тех, кто не захочет принести необходимые жертвы, чтобы сохранить нашу нацию, свободу и наш вклад в управление планетой в качестве путеводного маяка свободы.

Среди нашего народа найдутся те, кто потребуют немедленного возмещения ущерба и обвинят мою администрацию и Федеральную резервную систему в том, что мы отринули наши принципы и идеалы, нашу Конституцию. Будущее Соединённых Штатов требует, чтобы решения, принятые здесь, были немедленно претворены в жизнь. Сегодня, когда я покину Швейцарию, приказом президента начнётся процесс правового принятия женевского соглашения о мировой валюте. А те вопросы, которые потребуют одобрения сената США будут немедленно отправлены Гарри Рейду, руководителю группы большинства. Мы обязаны принять и привести в действие это соглашение. Деловые круги США не сразу примут те разногласия, к которым приведут наши решения, но мы вынуждены заплатить эту цену за те ошибки, которые допустили на нашем пути. Являясь главой Соединённых Штатов и свободных людей всего мира, я сделаю всё, что должен, чтобы сохранить Республику и обеспечить, чтобы наша нация выстояла неразделённой.

Я был на полях сражений у Геттисберга[4] и видел, что с нацией могут сделать разногласия, недоверие и разъединение.

Я хочу, чтобы меня запомнили как Линкольна наших дней за то, что я делаю то, что требуется во имя Бога, страны и мира, чтобы сохранить нашу нацию и не допустить из-за наших злоупотреблений раскола в мировом сообществе. Американцы и наша экономическая мощь погасят все долги перед остальным миром. Американцы и наша экономическая воля будут контролировать расходы и следовать требованиям международного сообщества. Американцы и компании с высокой гражданской ответственностью допустят к себе все надзорные органы стран мира, предусмотренные на этой встрече и в договорённостях по финансовой системе, достигнутых „большой двадцаткой“ в ноябре 2007 года в Кейптауне и ноябре 2008 в Вашингтоне. В среду, 24 февраля, ровно в 6 часов вечера председатель Бернарке опубликует документ, в котором мы опишем изменения во внутренней финансовой системе и приготовимся к повторному открытию наших финансовых рынков в будущем.

Пока что мы будем продолжать действия, направленные на сохранение здоровья, безопасности и национального благосостояния наших граждан, одновременно начиная претворять в жизнь эти соглашения. Как говорил ещё один человек, который для меня является героем, Мартин Лютер Кинг младший:

„А ещё я счастлив, что живу в это время, потому что нас вынудили бороться с теми проблемами, с которыми человечество пыталось справиться всю свою историю, но не могло, поскольку не было острой необходимости. Для нас же решение этих проблем стало вопросом выживания“.

Под руководством наших законодательных ветвей власти, нашего народа и моей администрации я раз и навсегда заверяю людей Соединённых Штатов и весь свободный мир в том, что мы победим.

Доброй ночи и да благослови Господи Америку и весь мир».

После того, как бармен загородного клуба выключил телевизор и разбил пульт управления об стену, в его следующих словах не было ни революционного подъёма патриотического чувства, ни того согласия, которого, вероятно, ожидал президент Обама:

«Бесплатная выпивка для всех, пока не иссякнут наши запасы!»

Увы, он не был ни Патриком Генри, ни Беном Франклином[5] но, учитывая, что каждый из нас в той комнате, включая тех, кто поддерживал Обаму, чувствовал, что его продали с потрохами, власть анархии была делом времени. Клуб, членом которого был мой босс, был весьма эксклюзивным, но он не был изолирован от реальности нашего сообщества. В то время, что мы были заняты игрой в гольф, со стороны шоссе Ай-75 постоянно вопили сирены, а вертолёт, который обслуживал госпиталь «Сарасота Мемориал», казалось, был невероятно занят. Но этот короткий уход от реальности закончился со словами президента Обамы.

«Джон», — мягко сказал мне босс, — «Этот бокал я поднимаю за тебя и за твою семью. Желаю вам пережить этот кошмар и преуспеть в том хаосе, который за ним последует». Он поднял стакан, выпил 50 грамм бурбона, налил ещё из бутылки, которую на наш стол поставил бармен, дал мне две купюры по сто долларов и вышел, держа в руках бутылку. «Ээээ, сэр, мне кажется, вам не стоит садиться за руль, сэр, то есть, я всё это очень ценю, но…» — не дав договорить, шеф прервал меня, прокричав в притихшую комнату: «Да кому какое дело? Они что, собираются ОШТРАФОВАТЬ МЕНЯ НА МЕРТВЫЕ ДЕНЬГИ? Пошли все к чёрту, и это правительство тоже».

Он вышел наружу и со свистом покрышек сорвался на своём «Кадиллаке Эскалэйд» с парковки, чтобы исчезнуть навсегда.