СССР-2061 - Будущее, до которого хочется дожить. СССР 2061

— Смешно, если сдохнем тут, — ответил американец. — Не подать сигнал — и всё.

— Смешно тебе, — согласился Андрей. — Ну подай сигнал, чего ждёшь-то?

Нэддон ничего не ответил, и Андрей знал, что сигнала не будет. Ни один морпех ВС США, пусть даже и техник, не вызовет помощь раньше русского десантника. Кроме того, сигнал означает, что «таблетка», которая их высадила и направилась дальше, ко второй подстанции, развернётся на их поиски, потому что оба «ската» в ремонте; а это значит, что вторую подстанцию тоже не починят вовремя, потому что они ещё не успели до неё допрыгать; а это значит, что Зеркало, висящее далеко-далеко над их головами, будет работать на двух оставшихся «Ногах», то есть нестабильно. Что последует далее, Андрею даже думать не хотелось. Да и образования не хватало. Правильно Глазков говорит: наберут здоровых, а спрашивают как с умных…

И завтра, как назло, первый в мире сеанс квантовой связи с «Новым Вояджером». А без Зеркала связи не будет. То есть об их позоре узнает вся планета. Вся планета и её окрестности.

— Дойдём до трассы, — сказал Андрей. — Подождём «таблетку» там, они как раз будут возвращаться обратно со второй «Ноги». Потом на ней вернёмся на базу, а оттуда возьмём ещё людей и вытащим подстанцию обратно.

— Это что есть? Аутотренинг? — спросил Нэддон. — Я понял твой план. Обычный русский план.

— В смысле, «обычный русский план»? — переспросил Андрей.

— Ваша страна не ценит личность, — сказал Нэддон. — Не цените сам каждый себя. И каждый готов умереть, чтобы не… чтобы не fuck up другие.

— А у вас не так?

— У нас рационально, — ответил техник. — Привезти морпеха сюда — сто миллионов нью долларс. Привезти техника, такой, как я, — пятьсот миллионов нью долларс. А мы погиб, потому что ты упрямый. Твоя страна работала, чтоб тебя сюда привезти. На Ганимед. Огромный труд, много работы. Как вы измеряете работа?

— В рублях, как, — мрачно ответил Андрей. — На вес.

— Миллиард рублей! — веско сказал американец. Он не понял.

— Так вызывай подмогу, — предложил Андрей. — Сэкономишь.

Нэддон снова не ответил. То-то же, злобно подумал десантник, разговоры разговорами, а кнопку первым нажать не хочет. Сам Андрей Тогутов, рядовой ВДВ СССР, разумеется, никакого бедствия не видел, и сигналить о нём, соответственно, не собирался. Штатная ситуация; это не «как в Штатах», а так, как должно быть.

— Завтра квантовая связь с «Вояджером», — сказал он примирительно, старательно выговаривая английские слова. — Надо, чтоб всё было ОК.

И аж скривился — стандартные обороты из ускоренного курса не выражали всего, что он хотел сказать. Андрей стал разглядывать пейзаж, расстилавшийся перед ними. Самой заметной и одновременно самой незамечаемой его деталью был, конечно же, Юпитер, занимавший на данный момент почти четверть неба и который советская часть базы, не сговариваясь, называла просто Дурой. По легенде, имя сие пошло от майора Глазкова, который в первую пробную вылазку так и сказал во всеуслышание: «Ну и дууура!». Называли его так, впрочем, со всем уважением и опаской — характер у Дуры был вспыльчивый, и минимум раз в месяц вся база отсиживалась в свинцовых кабинах и горстями жрала арадин: газовый гигант, объединившись с Солнцем, сдирал со своего спутника магнитную защиту, подставляя его всем излучениям большого космоса.

В остальном картина была до тошноты монохромной — природа обошлась здесь палитрой рентгеновского снимка. Черное — грунт, белое — лёд. Тёмно-серое — молодой (относительно) грунт, светло-серое — старый (относительно) лёд. Грунт, лёд и переливающаяся Дура в четверть неба. «Атмосфера хорошая, кислородная, но отсутствует» — тоже из перлов товарища майора…

— «Вояджер», — сварливо протянул Нэддон. — Вот где смысл, понимаю. Вот почему мы тут сгинуть. Вояджер, by the way, есть просто железка. А здесь — две человеческий жизни. Что, Эндрю?

— Это же ваш аппарат, американский, — заметил Андрей. — Неужели не жалко будет, если связь не состоится? Зря долетел, что ли? Зря мы тут полгода корячимся? Зеркало это на «Ноги» ставим?

— Screw it, — отвечал Нэддон после короткого раздумья. — Что он сказать интересного? Вэкюум, пусто!

— Ну интересно же, — ответил Андрей не слишком уверенно. — Посмотреть на этот, пояс Оорта. Откуда к нам каменюки эти прилетают? Ну как в двадцать девятом было? Или в тридцать шестом.

— Well, — произнёс американец. — Пояс Оорта, это, надо полагать, что-то среднее между облаком Оорта и поясом Койпера?

Андрей слегка стиснул зубы: поддел, поддел проклятый янкес, что уж тут. Читал же, учил! А что толку? Шагай, обтекай.

— И вообще эта космическая гонка — есть зло, — действительно очень зло проговорил техник. — Вы, русские, навязать её нам, а наше idiotic правительство купилось. Престиж страны…

— Я никому ничего не навязывал, — холодно отвечал Андрей. Он решил, что этот тон будет наиболее правильным. — И правительство тоже. Не хотите — не осваивайте космос, в чём проблема? Других найдём.

— Ну конечно! — воскликнул Нэддон, и неожиданно закашлялся. Андрей остановился, оглянулся — и облился холодным потом: напарника за спиной не было. Где он?

И сам не заметил, как сдернул с плеча автомат. Ганимед, конечно, необитаем, это мы вроде как усвоили, но куда-то ведь этот чёртов янки подевался — или же кто-то его подевал?

— Да, of course, — снова услышал Андрей. — Отличный ход, застрелить меня. Я слева. Careful.

Андрей повернулся налево, одновременно торопливо вешая автомат обратно на плечо. Он увидел Нэддона, который стоял в расщелине, скрытый почти по шею.

— Упал, что ли? — спросил Андрей, приближаясь плавными скачками.

— Нет, — неожиданно коротко и каким-то другим голосом ответил техник. — Эндрю, послушай. Ты помнишь, вокруг «Ноги» такая же штука была?

Он указывал на коричневую полосу на черном грунте, похожую на окалину. Андрей присмотрелся.

— Похоже.

— Ну и ну, — сказал Нэддон раздельно и старательно. Десантнику очень хотелось спросить, что это значит, но он удержался. Ясно же, что опять показывает ему образованность свою. Интересно, лейтенант Мальцев также гнобит своего американца?

— Было бы хорошо, если бы ты выкинул твою пушку, — сказал техник, выбираясь из расщелины. — А то похоже, будто ты есть мой конвой.

— Не надо было свой забывать, — заметил Андрей.

— Я не забывать, — огрызнулся Нэддон. — Я его намеренно оставить на вашей «табльетка».

— Да, да, — сказал десантник. — Конечно.

— А! — Нэддон развеселился неожиданно. — Я понял. Это русская месть! Ты меня хочешь расстрелять перед строем.