Сергей Пономаренко - Час Самайна

Долго мы так слонялись из угла в угол. Потом играли при свечах.

Таня и Толя все время сидели на диванчике. Володя вертелся около них. Я сидела в столовой на диванчике с Ганей и Колей. Играли на гитаре и пели. Потом пришел Володя и пристал к нам. Я ушла в будуар. Там был Шурка с Нюрой. Увидев меня, они ретировались. Я страшно хотела спать и решила прилечь на диванчике. Но лежать не пришлось — пришел Володя. Предварительно закрыл дверь и в замочную скважину засунул бумагу, чтобы никто не подсматривал. Потом уселся ко мне на диван. Уже светало. Звонили крайней обедне. А мне так было жаль минувшей ночи, что я не сдержалась и сказала:

— Бог знает, повторится ли такая ночь еще!

И какая-то неодолимая сила потянула меня к Володе, но тут в дверь начали стучать. Пришлось открыть.

В шесть часов пошли домой. Колина собака проводила нас до ворот, напрашивалась к Тане, но та не позволила. Володя и Шура пошли провожать Олю домой. Мы пришли к Тане, я легла спать, в 9 часов встала. Дома сказала, что вернулась вчера вечером, ночевала у Тани. Потом ходила в церковь. После обеда спали. Потом пошли к Лиде, но ее не было дома. Прямиком отправились в парк, затем вернулись домой.

Петроград. 7 августа, понедельник

Весь день ходила как чумная. Володя не выходил из головы. Приходила Таня Иванова, приглашала в кинематограф, но я отказалась. Решила пойти в пятницу.

Петроград. 17 августа 1917 года, четверг

Днем стояла в очередях. Вечером пошли гулять. Зашли на станцию, увидели Морозова и Носова. Пошли обычным маршрутом. Я все вспоминала Володю. Не знаю, хватит ли у меня терпения, хотя до нашей встречи остается всего один день. Завтра пойду в кинематограф, увижу его и, конечно, «назначу». Сама не знаю, что со мной творится: когда он близко, около меня, я его не ценю и он даже перестает мне нравиться. А когда долго не вижу, то скучаю по нему.

Чтение утомило Зоряну: все в жизни Жени Яблочкиной, жившей в эпоху потрясений, было буднично, однообразно. Не было взрыва эмоций, опасных событий, непредсказуемых поступков. Все постно, приглажено, как и ее желания! Единственное достоинство дневника в том, что он написан почти сто лет тому назад. Зоряна подумала, что это ведь не роман, и события, которые описывала Женя, имели ценность только для нее самой. Она выступала автором и единственным читателем одновременно. Описывала свою жизнь так, как видела, выделяла в ней то, что считала ценным. Если судить по припискам, она сама через много лет отнеслась к нему критически. Ведь порой кажущиеся катаклизмы нашей жизни представляются другим бурей в стакане воды. Мало что-то услышать, прочитать — его надо пережить, и тогда событие обретет истинные очертания, откроет свою значимость.

Шестнадцатилетняя Женя хотела любить и быть любимой, а все остальное было малозначимым и не всегда заслуживало того, чтобы остаться на страницах личного дневника. Зоряна зевнула и выключила свет.

Утро следующего дня оказалось дождливым, пасмурным и началось с телефонных разговоров. Заранее планируемая вылазка с однокурсниками отменялась, а предложение заменить «природу» походом «на пиво» Зоряне не понравилось, и она отказалась. Она чувствовала назревающее раздражение, причем без видимых причин. Ничего не хотелось делать, но и дома сидеть желания не было.

Посмотрела на себя в зеркало и решила сходить в парикмахерскую, слегка подправить прическу. Длинные волосы были маминой и ее гордостью. Раз в месяц, на растущую луну, она их слегка подравнивала. Пока прибрала в квартире, собралась — погода изменилась, робко выглянуло солнышко. Впрочем, от этого настроение у Зоряны не улучшилось — ее мучило странное предчувствие надвигающейся неприятности.

Она вышла на улицу. Вымытый недавним дождем тротуар блестел на солнце. Было свежо, дышалось приятно — автомобильный смог еще не успел уничтожить прелесть начинающегося дня. Зоряна решила зайти в недавно открытый салон красоты, в котором еще не была.

Небольшая комната с недавним евроремонтом вмещала четырех мастеров — трех парикмахеров и одну по маникюру- педикюру. На стенах висела пара абстрактных картин без видимого сюжета, на стеклянном журнальном столике лежало несколько красочных журналов, с помощью фотомоделей рекламировавших одежду и прически. Играла тихая музыку У самого окна оказалось свободное кресло, в нем скучала мастер — искусственная блондинка с «барашком» ниспадающих длинных волос, отличной фигурой, проглядывающей через розовый пеньюар-халат, и сильно подкачавшим вытянутым лицом. Зоряна вопросительно на нее посмотрела.

— Вы записаны? — спросила мастер скучающе.

— Нет. Я в первый раз, — ответила Зоряна. Ей расхотелось стричься. Она уже знала, какой будет ответ.

— Извините, у нас в основном по записи. И на сегодня, к сожалению… Если хотите, можно договориться на любой другой день.

Зоряна с облегчением вздохнула, но вдруг парикмахерша проявила излишнюю инициативу.

— У меня клиентка задерживается… Будьте добры, подождите минутку — я сейчас с ней свяжусь. Присядьте, посмотрите журнал. Может, что-нибудь понравится.

Зоряна послушно устроилась за столиком и раскрыла первый попавшийся журнал. Неожиданно всплыла мысль: «Хочешь избавиться от однообразия в жизни — поступи не так, как обычно, выйди из уже созданного алгоритма поведения. И тогда…»

— Вам повезло. Клиентка не может прийти, договорились на другой день. Я к вашим услугам. Присаживайтесь в кресло, — прозвучало над головой.

Зоряна кивнула и устроилась в кресле. Хотела вспомнить что-то важное, но не могла сосредоточиться. В голове туманилось, мысли разбегались.

— У вас очень красивые волосы… — заметила блондинка, наблюдая за ней в зеркале. — Что будем делать?

— Короткая стрижка… Как можно меньше волос. На ваш вкус, — ответила Зоряна одеревеневшим языком, решив, что мастер сразу грохнется в обморок, в крайнем случае будет уговаривать не делать подобной глупости. К ее ужасу, та спокойно отреагировала на пожелание, бесцеремонно повернула ее голову из стороны в сторону и сообщила, что сверхкороткая стрижка будет не очень, а вот короткая… И неплохо бы сделать волосы темнее, с небольшим мелированием. Зоряна кивнула и закрыла глаза.

— Вот и все, — произнесла мастер примерно через час.

Все это время Зоряна старалась не смотреть в зеркало, автоматически отвечая на вопросы — не больше и не меньше, чем требовалось. Ей казалось, что режут не волосы, а ее тело, и на пол падают окровавленные куски. К своему удивлению, в зеркале она увидела не садистски ухмыляющегося палача в окровавленном прорезиненном фартуке, а блондинку, внимательно наблюдающую за выражением ее лица. Конечно, это был шок!