Юлий Буркин - Всё будет хорошо

Человек вернулся домой и старательно записал, как он сидел у окна и грустил, как придумал волшебное заклинание, как проверял его несколько раз, а потом как написал обо всем этом. Потом он, правда, присочинил немного о том, как послал написанный текст в журнал, его там напечатали, и с тех пор человек этот стал писателем… Получился рассказ — глуповатый, но трогательный.

Человек перечитал его и действительно решил послать в свой любимый журнал. При этом, конечно, он снова вслух произнес заклинание:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Он совсем уже не удивился, когда узнал, что рассказ его приняли к печати…

С тех пор этот человек стал писать рассказы и повести, и их с удовольствием печатали. Может быть, потому что все они были такими же наивными и трогательными, а может быть и потому, что каждый раз садясь за письменный стол, человек непременно произносил вслух:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

С тех пор он был счастлив, и все у него удавалось. И в работе, и в быту, и в личной жизни…

При этом он абсолютно не делал тайны из своего заклинания — наоборот, он всем рассказывал о нем и советовал применять. Правда, далеко не все верили ему, а за глаза говорили, что просто у него широкие связи в литературных кругах. Но он не обижался, не унывал, а только писал себе рассказы да не забывал повторять заклинание.

Попробуйте сами, проведите эксперимент. Произнесите вслух прямо сейчас:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Произнесли? А теперь внимательно посмотрите по сторонам, прислушайтесь к себе… Где-нибудь что-нибудь обязательно изменилось к лучшему!

Я знал, что меня должны убить. Это было не удивительно. Желающих наказать меня подобным образом было как минимум двое.

У одного я увел женщину. Точнее, если говорить правду до конца, — супругу. Олег был моим другом и женился на моей бывшей девушке. То есть, это они думали, что девушка — бывшая. Я же думал иначе, поскольку любил ее еще с седьмого класса. Одна беда: был я невысоким тщедушным шкетом. При росте в… Впрочем, замнём для ясности. Про таких говорят: метр с кепкой… Все, что я умел, — бренчать в компании на гитаре. Правда, голосом обладал неплохим. Так, по крайней мере, утверждали друзья. Однако в глазах моей любимой это умение являлось невеликим достижением. А конкурент был конкретно спортивным пацаном. Такой непременно должен стать достойной опорой в жизни. И в конце концов стал. Избранниками девушки чаще всего называют именно подобных. И девушек можно понять.

Однако лет через десять, когда я успешно окончил университет и сделался бизнес-аналитиком в одной компании, занимающейся информационными технологиями, все изменилось. Она развелась с Олегом и стала моей женой. А он перестал быть моим другом.

Банальная история… И он… Чёрт, как же его?..

Я почему-то уже не помнил, как его зовут. Моего-то бывшего друга…

Второму я перешел жизненную дорогу в родной компании. Как в таких случаях выражаются, подсидел своего непосредственного начальника. С помощью сплетен принялся создавать вокруг него обстановку ненависти, а когда он, устав бороться с коллегами по работе, ошибся, я сумел очернить его в глазах руководства так, что оступившегося уволили…

На самом деле все было совсем не так. Моего начальника сшиб с занимаемых позиций мой коллега по работе, метивший в мое кресло, но понимавший, что меня убрать не удастся. Оставалось сдвинуть человека вверх по административной лестнице и таким образом освободить себе место. И с помощью тех же сплетен сделать главным виновником в случившемся — меня.

Говорили, что после увольнения мой бывший начальник запил; что, приняв стакан-другой, грозился мне глаз на ж…пу натянуть и телевизор сделать… Правда, так и не собрался.

Что ж, может, ситуация изменилась?

Имени этого человека я тоже не помнил.

Зато хорошо помнил, что через несколько лет умер. От неизлечимой болезни. От… Впрочем, и на сей раз замнем для ясности.

Перед самой смертью друг, с моей помощью лишившийся жены, пришел навестить умирающего и сказал: «Жаль, Игорек, что ты не увидишь, как она снова вернется ко мне. А она непременно вернется. Тебе же — поделом!»

У меня уже не было сил отвечать. И он понял это, не докатился до торжествующей улыбки. Просто сказал: «Каждому воздастся!» И ушел.

И если он был прав, мне воздалось… Или это у меня паранойя? Болезненная фантазия…

Я обратился вовне.

Вокруг было темно и тихо. Точнее, не совсем тихо — какие-то звуки жили поблизости, но откуда они брались, понять было невозможно. Однако темнота существовала — конкретная и однозначная. И не в том дело, что глаза мои были закрыты. Если есть свет, это поймешь и с закрытыми глазами. А еще было тепло и хорошо. Так хорошо, как не должно быть умершему. Наверное, я все-таки жив… Вот только здоров ли?

Может, крыша съехала?

А потом до меня донесся голос. Он звучал вовсе не в ушах, а… Я и сам не мог сообразить, откуда он доносился. Будто голос жил внутри меня, как мое собственное порождение. То ли языка моего, то ли все той же фантазии.

— Ты наказан, — сказал голос равнодушно. — И сам знаешь — за что. Быть тебе уродом! Без правого глаза и правой руки. С заячьей губой и синдромом Дауна. Стоит ли таким жить вообще?

Конечно, таким жить не стоит! В Древней Спарте с подобными поступали решительно — в пропасть, и вся недолга! А в наше время таких надо изымать из материнского лона… Вот только знать бы заранее, кого носит будущая мама!..

А потом я узнал голос. Он был мой.

Да, фантазия, судя по всему, пошла вразнос. Ее требовалось немедленно остановить. Хотя бы с помощью старой доброй человеческой логики…

— За что же я наказан? — спросил я. — Разве я совершил преступление? Тогда судите меня. Прокурор, адвокат, свидетели… Десять лет в лагере особого режима.

Голос должен был отозваться на мою тираду смешком. Во всяком случае, я бы усмехнулся, произнося следующие слова…

А слова были такие:

— Наказания без преступления не бывает. Разве ты не знаешь эту истину?

Эту истину я знал. Ее время от времени выдавал телезрителям Глеб Жеглов из фильма…

А вот название фильма я тоже не помнил…

— Вряд ли тебя стоит тянуть дальше. Смерть станет твоим спасением от мучений, которые ты причинишь не только себе.

Я хотел спросить: «А кому еще?», но слов не нашлось…

Если подходить логически, голос был прав: без правого глаза и правой руки, с заячьей губой и синдромом Дауна не стоит жить.