Эми Плам - Умри ради меня

Я осторожно опустила платье обратно в коробку.

Винсент широко улыбнулся:

— Ну, для начала надень его прямо сейчас. Пойди и переоденься. Джорджия сказала мне твой размер, так что все должно подойти.

На лицо Джорджии наконец-то вернулась привычная самодовольная усмешка. И так приятно было видеть, что она снова стала сама собой, пусть всего на секунду.

— Я пойду с тобой, — заявила она, и мы убежали в мою комнату.

— И когда же он тебя об этом спрашивал? — напала я на сестру, одновременно снимая одежду и через голову набрасывая на себя фантастическое платье.

Джорджия застегнула мне лиф на спине и завязала ленты вокруг шеи.

— Думаю, надо повыше… — пробормотала она, быстро скручивая мои длинные волосы и укладывая их на затылке в простую, но элегантную прическу. — С неделю назад. Он мне позвонил из новой модной студии, это воистину шикарный модельер, и спросил, какой у тебя размер. Похоже, я не ошиблась, — добавила Джорджия, с явной завистью рассматривая платье. Потом коснулась пальцем шрама на моей руке и умчалась в свою комнату, чтобы тут же вернуться с тонким, как паутина, жакетиком-болеро в руках. — Вот, это скроет, — сказала она, одобрительно кивая. — Святая корова, это же настоящее чудо! — Она погладила шелк кончиками пальцев, глядя на мое отражение в зеркале. — Просто поверить не могу, что ты — та самая девушка, которая всего две недели назад изображала из себя Уму Турман в «Убить Билла»! — засмеялась сестра.

Я обняла ее, и мы вместе вышли из спальни.

Винсент уже стоял у выхода, ожидая меня. Огонь, вспыхнувший в его глазах, сразу дал мне понять, как я выгляжу.

— Ох, милая, ты просто чудо! — воскликнула Мами, с сияющей улыбкой протягивая мне черный длинный плащ с капюшоном. — Тебе это понадобится, чтобы не замерзнуть. Для меня он всегда был великоват, но тебе должен быть в самый раз, — промурлыкала она.

— Ты прекрасна, как твоя матушка, — с чувством прошептал Папи, целуя меня в обе щеки и желая нам отлично провести время.

Джорджия помахала нам рукой, и мы, закрыв за собой дверь, стали спускаться вниз по лестнице.

Как только мы вышли на улицу, нас охватило холодом, и я порадовалась тому, что Мами вручила мне плащ; он был так удачно скроен, что я могла оставить его незапахнутым, чтобы было видно платье. Когда мы прошли половину квартала, Винсент остановился, повернулся ко мне и прошептал:

— Кэти, я… — Он помолчал, явно не находя слов. — Для меня такая честь — быть с тобой! Мне так повезло! Спасибо.

— Что? — недоверчиво произнесла я.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я вскинула голову ему навстречу.

И как только наши губы соприкоснулись, мое тело само собой прижалось к телу Винсента. Я ощущала биение его сердца рядом с моим сердцем, и внутри меня расцвела пышная жаркая роза, когда я ответила на его поцелуй. Винсент нежно сжимал в ладонях мое лицо, пока его губы все более настойчиво исследовали мои губы. Тепло внутри меня превратилось в поток огненной лавы.

Оторвавшись от меня, наконец, Винсент мягко обнял меня.

— Позже продолжим, — пообещал он. — Когда будем уже не посреди городской улицы.

Он посмотрел на меня так, словно я была его собственным личным чудом, и, обхватив рукой за плечи, повлек дальше, в сторону реки.

Мы добрались до длинного спуска к набережной. Я засмеялась, когда увидела в нескольких ярдах от нас знакомую фигуру.

— Эмброуз, что ты тут делаешь, прямо на моем свидании в честь дня рождения?

— Это просто часть плана, Кэти-Бин, просто часть плана, — ответил Эмброуз, наклоняясь ко мне и целуя в обе щеки. — А ну-ка, дай взглянуть на тебя!

Он отступил на несколько шагов назад и протяжно присвистнул, когда я спустила с плеч плащ, чтобы продемонстрировать ему свой туалет.

— Вин, да ты настоящий счастливчик! — воскликнул он, дружески, но весьма крепко хлопая Винсента по плечу.

Винсент со смехом потер место удара и сказал:

— Вот спасибо! Как раз травмы мне и не хватало, когда я пытаюсь произвести впечатление на свою подругу!

— О, это ты сам окажешься под впечатлением! — улыбнулся Эмброуз. — Да еще и под каким! — Он широким жестом показал в сторону воды. — Посмотри-ка, что я для вас устроил за последние полтора часа!

На речных волнах мягко покачивалась маленькая гребная шлюпка, выкрашенная в ярко-красный цвет.

— Что это такое? — изумленно выдохнула я.

Винсент улыбнулся и ответил:

— В другом случае я сказал бы: «Леди проходят первыми…» — но в данном случае…

Он быстро подбежал к краю набережной и легко прыгнул в лодку. Эмброуз подвел меня к воде, и тут же Винсент протянул мне руку — и я осторожно шагнула на палубу раскачивавшегося суденышка.

Эмброуз отсалютовал нам, прежде чем уйти.

— Эй, как только я тебе понадоблюсь, приятель, пришли мне сообщение!

И он начал подниматься по каменным ступеням на городскую улицу.

Винсент спустил весла и направил лодку на запад, к мерцающим огням музея Орсе.

— Возьми плед, — сказал он, показывая на гору меховых пледов, лежавших на дне лодки.

Он обо всем позаботился.

— Но как… как ты раздобыл эту лодку? Это вообще законно? — запинаясь, спросила я.

Винсент кивнул.

— Так же законно, как все, что устраивает Жан-Батист. Но если точно, то эта лодка внесена в парижский регистр. Нас не задержит речная полиция. — Он негромко рассмеялся и добавил: — Когда бы ты хотела получить подарки?

— Ты шутишь, да, Винсент? Какие еще подарки? Я уже получила самый невероятный подарок в мире! Прогулка на лодке по Сене! В потрясающем шелковом бальном платье! Да мне, похоже, все это снится!

Я смотрела на огоньки сада Тюильри, когда мы проплывали мимо монументального здания с греческими колоннами, возвышавшегося на левом берегу. Огромные статуи богов и богинь окружали его. И этим вечером, когда рядом со мной был Винсент, я ощущала себя вправе находиться среди них.

— Посмотри на свои подарки, — предложил Винсент с соблазнительной улыбкой. — Они под пледами.

Он сбросил тяжелое пальто и продолжал грести. Я пошарила в груде пледов и вытащила два пакета в серебряной бумаге.

— Открой сначала тот, что побольше, — спокойно сказал Винсент.

Он даже не задыхался, работая веслами.

Я осторожно развернула пакет — и в ворохе папиросной бумаги увидела маленькую сумочку из такого же шелка с азиатским рисунком, как мое платье; вместо ручки у сумочки была длинная цепочка. Застежка была сделана в виде двух металлических цветков, украшенных красной и серебряной эмалью.

— Ох, боже… Винсент, она великолепна! — выдохнула я, поглаживая сумочку.