Евгений Бенилов - Человек, который хотел понять всё

Но не надолго.

Через два часа он уже мог находиться только возле окон и с ужасом смотрел на три массивные колонны в центре зала, проседавшие, казалось, под неимоверной тяжестью потолка. Франца бил озноб, перед глазами все ходило ходуном, и он периодически прижимался лбом к холодным стеклам окон – что, впрочем, не помогало. Наконец его посетила мысль о самоубийстве: неограниченное пустое пространство снаружи Дома манило в себя. Франц неуверенно потрогал толстое стекло и представил себе, как пробивает его своим телом, – бр-р-р! на лице и плечах наверняка останутся длинные рваные царапины… Да и пробьешь ли вообще? – скорее всего, только расшибешь лоб!… Понимая нелепость боязни поцарапаться или ушибиться при совершении самоубийства, Франц все же передернулся. Ладно, если будет действительно нужно, он найдет, чем разбить стекло…

Через час ему стало совсем худо: выставив левую руку как можно дальше вперед, а правую – как можно выше вверх (чтобы отвратить неумолимое приближение стен и потолка), Франц прижимался спиной к оконному стеклу. Он твердо решил выброситься из окна – и лишь оттягивал смерть, как уже согласная отдаться своему возлюбленному девственница оттягивает начало полового акта (любовный жар томит ее, но подруги говорили, что в таких случаях может быть больно). Тело Франца ходило ходуном, в глазах плавали круги, тошнота подступала к горлу – однако в сознании царила пронзительная ясность. Сквозь мозг медленно и тяжеловесно проплывали мудрые мысли, каждая – додумана до конца и чеканно сформулирована:

«Чем я заслужил это? Чем?» или: «Скоро все это кончится! Скоро!» Потом Франц вдруг пришел в ярость: «Тебе меня не запугать!» – дерзко выкрикнул он в пространство, и, выставив дрожащую руку, медленно двинулся вперед. Он сейчас докажет Ему, что не боится стоять у стены! Неимоверным усилием воли Франц направил себя в самое опасное место – в ту часть зала, где не было ни окон, ни входной двери. Ближе… ближе… и наконец страдальчески вытянутая рука его коснулась шершавой поверхности обоев – он победил! С облегчением свершенного подвига, Франц попятился было к окну… как вдруг его скрюченные пальцы зацепились за какую-то рукоятку. Что это? Он приблизил лицо почти вплотную к стене (чтобы рисунок на обоях отплелся от кругов в глазах) и обнаружил хорошо замаскированный встроенный шкаф – дверца была не заперта. Вытащив оттуда увесистый металлический ящик, он бросился к спасительной прозрачности оконного стекла.

Мир вращался вокруг головы кольцами Сатурна… Франц отдышался и щелкнул запором на крышке ящика.

Внутри лежали Анкеты – те самые, которые он заполнял в Регистратуре и на трех предыдущих ярусах.

А еще там была аудиокассета – видимо, с записью его допроса Следователем на Первом Ярусе. И видеозапись беседы с тремя следователями на Втором Ярусе. А также протоколы допросов в Межсекторной Службе Безопасности – на некоторых виднелись пятна его крови. И еще какие-то бумаги, бумаги, бумаги… исписанные (испечатанные) мелким почерком (шрифтом) – так, что ничего не разобрать… как же так? Ведь это же, якобы, предназначалось для Суда – чтобы тот узнал все про францеву душу!…

Несколько секунд Франц размышлял, а потом в один миг, с кристальной ясностью понял: его обманули! Суд знал про него все с самого начала!

Анкеты понадобятся совсем для другого!

Не сомневаясь, что отгадал истинное назначение Анкет и остальных документов, Франц аккуратно сложил все обратно, отошел метра на два и метнул ящик изо всех сил в окно. Раздался громкий треск, длинная извилистая трещина перечеркнула толстое стекло по диагонали сверху вниз. Франц застонал от разочарования, подобрал ящик, отошел в исходное положение и тщательно прицелился в середину трещины – точнее… точнее… давай! Тр-рах-х!… стеклянная полоса по всей длине стены взорвалась осколками. В лицо Францу ударил холодный ветер, по залу заметался снег. В обрамлении оконной рамы, белая равнина земли и вогнутый купол черного неба выглядели картиной художника-монументалиста.

Не раздумывая, Франц перешагнул низкий, по колено подоконник и встал снаружи Дома на карнизе. (Ветер и снег хлестали его по щекам. Руки, вцепившиеся в край оконной рамы, дрожали. Осколок стекла глубоко впился в правую ладонь – по запястью стекала струйка крови. Страх высоты кружил голову легким, беззаботным весельем, как шампанское.) Франц несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул чистый морозный воздух, потом зажмурился, пытаясь вызвать в памяти образ Тани. Однако вместо ее лица перед закрытыми глазами возник догорающий остов машины на заваленном валунами склоне горы. Электрический разряд радости пронизал Франца: его возлюбленная покончила с собой! Как же он не догадался раньше?!! Она сделала это для него!!! (Он ощутил нежное прикосновение таниного дыхания к своей щеке.)

Обуреваемый сладостным чувством конца, Франц рассмеялся и открыл глаза.

Они встретятся… встретятся сейчас! Он оттолкнулся изо всех сил (чтобы ветер не прибил его обратно к стене Дома) и швырнул себя в спасительную пустоту открытого пространства – вьюга завертела его во все стороны. Провожая глазами свивающуюся штопором ленту этажей, он подумал: «Сейчас… сейчас я, наконец, узнаю что будет дальше!» И в этот самый миг его тело пронизало недостаточно толстый слой снега и ударилось о землю… Франц услышал странный хруст – то ли от расколовшегося затылка, то ли от переломившегося позвоночника. Однако падение не остановилось, будто он пробил какую-то поверхность и полетел дальше. Сознание его не погасло, и он увидел уродливую рожу Следователя Фрица, потом перекошенное лицо Женщины, потом бессмысленную физиономию Адвоката, потом кукольное личико Создания… А в самом конце, нарушив хронологический порядок, вновь возник Фриц, разомкнул красногубую пасть и прошипел, странно растягивая гласные: «Жела-ание поня-ать все-о заведе-от ва-ас в тупи-и-ик!» Но Франц не расслышал, ибо опять ударился о какую-то поверхность.

На этот раз сознание его потухло.

Сколько времени он пробыл без сознания – Франц не знал, ибо часов на его руке почему-то не оказалось. Он сидел в глубоком кожаном кресле, на подлокотнике которого стояла медная пепельница с дымящейся сигарой. Кресло располагалось у стены уходившего вправо и влево коридора, напротив находилась коричневая дубовая дверь с непонятной табличкой 21/17/Р. Где-то за дверью одиночно тюкала пишущая машинка.

Франц помотал головой, пытаясь отогнать окутывавшую его странную сонливость…

Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.01.2002 15:37