Нил Шустерман - Беглецы

Директору, видимо, снова становится душ­но, и он опять ослабляет узел галстука, не же­лая, очевидно, получить преждевременный удар. Юрист открывает портфель.

— Мисс Сирота, давайте не будем. Это не смерть, и я уверен, всем было бы намного лег­че, если бы вы перестали говорить столь не­корректные вещи. Дело в том, что вы остане­тесь на сто процентов живой, но в разделен­ном состоянии.

Он достает из портфеля буклет в яркой об­ложке.

— В этой брошюре содержится информация о заготовительном лагере «Твин-Лэйкс».

— Это прекрасное место, — говорит дирек­тор. — Мы направляем туда всех детей, готовя­щихся пройти процедуру разделения. Даже мой собственный племянник там побывал.

— Рада за него.

— Я все же настаиваю на том, что вас ждут именно перемены, — говорит социальная ра­ботница, — не более того. Так, вода, изменяясь, превращается в облака и выпадает на землю дождем, а дождь, замерзая, превращается в снег. Ты будешь жить, Риса. Просто в иной форме.

Но Риса их больше не слушает. Ее захлест­нула волна паники.

— Я могу отказаться от музыкальной карье­ры, — говорит она. — Я могла бы заняться чем-нибудь еще.

— К сожалению, слишком поздно, — говорит директор Томас, горестно кивая.

— Нет, не поздно. Я привыкла работать над гобой. Я могла бы пойти в армию. Там всегда нужны солдаты.

Костюм раздосадованно вздыхает и смот­рит на часы. Социальная работница наклоняет­ся к девочке.

— Риса, прошу тебя, — говорит она. — Чтобы стать солдатом, нужно иметь определенное телосложение и долгие годы тренироваться для приобретения необходимой физической формы.

— Вы не дадите мне возможности выбрать? — кричит Риса. Оглянувшись, она понимает, что вопрос риторический: за спиной уже стоят двое охранников, выбора нет. Когда они уво­дят ее, Риса вспоминает мистера Дюркина. Мысль о том, что его мечта, вполне возмож­но, осуществится, заставляет девочку горько рассмеяться. «Недалек тот день, когда эти ру­ки будут играть в Карнеги-холле». К сожале­нию, без Рисы.

Зайти в спальню попрощаться с девочка­ми ей не дают. Брать с собой ничего не нуж­но, потому что вещи ей не понадобятся. Так всегда говорят тем, кому «посчастливилось» стать кандидатом на разборку. Только не­сколько самых преданных подруг тайком пробираются в школьный приемник-распределитель, и Рисе удается наспех обнять их и поплакать вместе в последний раз, да и то приходится постоянно смотреть по сторо­нам, как бы не поймали.

Мистер Дюркин не приходит прощаться, и это задевает Рису больше всего.

На ночь ее отводят в школьный туристиче­ский центр, в одну из спален для гостей, а ут­ром, на рассвете, усаживают в огромный авто­бус, битком набитый детьми, которых перево­дят из центрального интерната в школы поменьше. Кое-кого из ребят она видела, но ни с кем лично не знакома.

По другую сторону от прохода сидит очень красивый мальчик — судя по всему, его везут на службу в армию.

— Привет, — говорит он, залихватски улыба­ясь, как настоящий солдат.

— Привет, — отвечает Риса.

— Меня переводят в морскую академию шта­та, — говорит мальчик. — А тебя?

— О, меня? — переспрашивает Риса, силясь на ходу придумать что-нибудь впечатляющее. — В Академию мисс Марпл для одаренных детей.

— Врет она, — вмешивается костлявый блед­ный мальчишка, сидящий рядом с Рисой. — На разборку ее везут.

Бравый морячок отшатывается, словно раз­борка — какой-то особый вид заразы.

— О, — говорит он, — ну и дела. Плохо, конеч­но. Ладно, увидимся! — добавляет он, переса­живаясь в конец автобуса, где собралась тесная компания будущих солдат.

— Спасибо, — говорит Риса тощему маль­чишке.

— Да ладно тебе, какая разница, — пожимает плечами он. — Давай знакомиться. Меня зовут Самсон. Я еду туда же, куда и ты.

Глядя на протянутую для рукопожатия полу­прозрачную конечность, Риса едва сдерживает смех. Надо же, Самсон. Такое сильное имя для такого дохляка. Пожать руку она отказывается, чувствуя себя обиженной тем, что мальчик рас­крыл ее маленький блеф перед симпатичным морячком.

— Так что же ты сделал, чтобы попасть на раз­борку? — спрашивает Риса.

— Лучше спроси, чего я не делал.

— И чего же ты не делал?

— Ничего, — отвечает Самсон.

Рисе ясно, что он хочет сказать. Не делая ничего, попасть в заготовительный лагерь про­ще простого.

— Я никогда не стремился вознестись на са­мый верх, но теперь, если рассуждать с точки зрения статистики, шансы на то, что какая-нибудь часть меня достигнет величия где-нибудь на необъятных просторах земли, существенно возросли. Лучше быть великим хотя бы какой-то своей частью, чем сохранить целостность, оставаясь бесполезным, — говорит Самсон.

В этой чудовищной тираде есть логика, и это бесит Рису еще больше.

— Надеюсь, тебе понравится в заготовитель­ном лагере, Самсон, — говорит девочка, переса­живаясь подальше от странного парня.

— Прошу всех занять свои места! — кричит си­дящая в передней части салона надзирательни­ца, но все бесполезно. Никто ее не слушает. В автобусе полным-полно детей, и все они активно пересаживаются с места на место в поис­ках единомышленников или, наоборот, стара­ясь избежать излишнего внимания. В конце концов Рисе удается найти местечко у окна; вдобавок рядом еще и никого нет.

Поездка в автобусе — лишь первый этап длительного путешествия. Рисе и всем осталь­ным объяснили, что сначала их отвезут в цент­ральный приемник-распределитель, где встре­тятся десятки воспитанников из интернатов разных штатов. Там детей рассортируют, затем рассадят по автобусам и отправят кого куда.

Значит, в следующий раз придется ехать в автобусе, полном Самсонов, думает Риса. Заме­чательная перспектива. Ей уже приходило в го­лову, что можно попытаться незаметно про­шмыгнуть в другой автобус, но, к сожалению, нанесенный на пояс юбки штрих-код мешает это сделать. Все прекрасно организовано, и ошибок быть не может. Но Риса продолжает обдумывать различные сценарии побега, и в этот момент замечает, что за окном происхо­дит какая-то суматоха. Действо разыгрывается чуть дальше по шоссе. На другой стороне доро­ги стоят полицейские машины, а на полосе, по которой движется автобус, вот-вот окажутся два мальчика. Они бегут прямо через дорогу, не обращая ни малейшего внимания на пролетаю­щие мимо автомобили. Один мальчик держит другого в борцовском захвате и чуть ли не та­щит его на себе. Продолжив двигаться по той же траектории, они вскоре окажутся прямо пе­ред лобовым стеклом автобуса, в котором едет Риса.

Водитель резко принимает вправо, чтобы избежать столкновения, и Риса ударяется голо­вой об стекло. Судя по многочисленным вос­клицаниям и вздохам, «повезло» не ей одной. В этот момент автобус резко останавливается. Риса вместе с другими ребятами соскальзывает с кресла и катится вперед по проходу. Она уда­ряется бедром, но, кажется, ничего ужасного не произошло. Будет синяк, и все. Девочка вскакивает на ноги, стараясь оценить ситуа­цию. Автобус накренился. Он съехал с шоссе и попал передними колесами в канаву. Лобовое стекло разбито и испачкано кровью. Много крови.