Нил Шустерман - Непереплетенные - книга сэмплов

— Отдаю себя на волю вашего воображения.

Роден осматривает его, оценивает, пытается понять его намерения.

— Ты боишься отслоения.

— Мы все боимся, — отвечает Колтон. — Но дело не только в этом. Я хочу чего-то… большего.

Роден поворачивается к охраннику и говорит что-то на бирманском. Охранник кивает. Затем доктор снова обращается к Колтону, улыбаясь:

— Я должен закончить инспекцию. А после поговорим.

Когда доктор уходит, Кемо поворачивается к Колтону. Все спокойствие тайца улетучилось.

— Зачем? — вопрошает сокамерник. — Почему ты это делаешь?

— Чтобы спасти нас, — шепчет Колтон. — Если тоннель существует, я его найду. Дай мне три дня, а на третий день во время поверки потребуй, чтобы тебе показали сестру, — говорит он Кариссе.

— С чего это они согласятся?

— Согласятся, — уверенно отвечает Колтон. Сонтхи сделает это из одного лишь удовольствия посмотреть на её реакцию. — Сложнее всего убедить Кемо и Гэмона пойти с нами, но я в тебя верю, ты что-нибудь придумаешь.

Карисса одаривает его кривой улыбкой.

— Ну ты прямо Беглец из Акрона!

Колтон качает головой.

— Я не герой, просто хочу выжить.

— Уверена, Коннор Ласситер сказал то же самое, когда транкировал юнокопа и взял в заложники десятину.

— А если ты не найдёшь тоннель? — спрашивает Кемо.

— Хуже чем есть уже не будет.

— Тебе — будет, — замечает Кемо, и Колтон с ним согласен. Но он больше не может медленно поджариваться на сковородке. Он готов броситься в огонь.

Поверка закончена, пленники возвращаются в свои мрачные грязные пеналы. Роден инструктирует охранников на бирманском, или лаосском, или на какой-то смеси из обоих языков. Стражи грубо хватают Колтона, но Роден немедленно их останавливает и делает выговор. Солдаты отпускают Колтона и ведут его в заросший мхом каменный дворец, держась, впрочем, как можно ближе.

— В Зелёной Усадьбе у тебя будет своя комната, — информирует доктор, когда процессия оказывается за железными воротами.

Интересно, знает ли этот энтузиаст-экспериментатор, что все называют дворец Домом с привидениями?

— Мы постараемся удовлетворить все твои нужды.

Доктор машет рукой, на зов прибегает — или приковыливает — Кунал.

— У нас доброволец.

— Да, доктор Роден.

— Отведи его в комнату двадцать три.

— Да, доктор Роден.

Роден поворачивается к Колтону.

— Я учу Кунала английскому. Собираюсь отвезти его на Запад и потрясти весь мир нашими достижениями.

Колтону последнее кажется маловероятным. Доктор явно не в своём уме, примерно, как Правда. Была не в своём уме.

Кунал послушно ведёт добровольца, а тот осторожно оглядывается по сторонам, стараясь пропускать мимо ушей звуки, исходящие из комнат. От созданий, которых лучше и не пытаться себе представить. Особое внимание Колтон уделяет центру двора. Карисса говорила про колодец, но сейчас на этом месте только огромное шишковатое дерево — то самое, на которое взбирался Кунал по приказу доктора.

— А ты можешь сказать ещё что-нибудь, кроме «Да, доктор Роден»?

— Мой английский всё лучше, — отвечает провожатый.

Колтон смотрит вниз на его кисти, присоединённые к щиколоткам и одетые в кожаные перчатки без пальцев.

— Ты был добровольцем?

Кунал отмалчивается.

— Тебе нравится… что с тобой сделали?

Кунал останавливается и внимательно смотрит на спутника, а тот пытается прочитать его эмоции и не может. Непонятно, друг Кунал или враг. Удалось ли доктору склонить его на свою сторону?

— Мой мозг и тело на месте, — отвечает Кунал. — Лучше уж так.

— Согласен. Но ты не ответил на вопрос.

— Не понимать тебя.

— Думаю, ты понял.

Они добираются до дальнего края двора, здесь странные звуки уже не так слышны. Кунал выбирает из своей увесистой связки старинный ключ и открывает покоробленную деревянную дверь. Комната, как и обещал доктор, выглядит гораздо комфортнее, чем забитая народом камера. Добровольцу — всё самое лучшее.

— Ты жить здесь, — говорит Кунал. — Может, приходит доктор, приносит ланч. Может, я прихожу. Может, никто не приходит.

Колтон снова бросает взгляд на дерево, шелестящее листвой под ветерком.

— А ты когда-нибудь взбирался на самую верхушку? — спрашивает Колтон. — Пробовал? Спорим, ты смог бы?

— Я больше не разговаривать.

Провожатый запирает Колтона и ковыляет по своим делам. Однако час спустя пленник видит через окошко в своей комнате, как Кунал раскачивается на ветках огромного дерева где-то ближе к верхушке.

В тот же день после полудня Колтона приводят в кабинет доктора на втором этаже, подальше от причудливых звуков, чтобы обсудить будущее добровольца.

— Сколько возможностей, правда?! — с энтузиазмом восклицает Роден.

У Колтона дрожит колено, но это нормально. Он загнал всю свою тревогу в это колено, чтобы она не проявилась где-то ещё.

— На следующей неделе будет доставка, — сообщает Роден. — Крылья странствующего альбатроса, размах три с половиной метра, самый большой в мире. В них вживили человеческую ДНК, чтобы избежать отторжения тканей при межвидовом скрещивании.

Колтон просто кивает, стискивая челюсти. Если он расслабится хоть на секунду, то закричит. Доктор воспринимает его молчание как признак задумчивости.

— Наверное, пытаешься представить, каково это — летать? — Затем смотрит на нижнюю часть тела своего добровольца. — Конечно, человеческие ноги слишком тяжелы для полёта, но ведь они и сделаны для ходьбы. Зачем они, если можешь летать?

Колтон пытается сосредоточиться на информации, с которой доктор начал. Следующая неделя. Значит, его судьба решится не раньше следующей недели. А до этого момента он может найти тоннель и выбраться отсюда.

— Но, возможно, нам надо подумать о том, как подчеркнуть твои карие глаза. Не находишь, что когда глаза на лице, они не слишком заметны? Но представь, что она у тебя на ладонях. Так от них гораздо больше пользы!

— Мне нужно из этого выбрать? — Колтон наконец решается заговорить. — Глаза на ладонях или крылья альбатроса?

Роден хмурит брови.

— У тебя есть идеи получше? Какие-то мечты о возможностях, недоступных убогому человеческому телу?

Колтон делает глубокий вздох. Какую жуть он мог бы предложить? Такую чтобы сохранить значительную часть своего тела? И, что самое важное, такую чтобы потребовалось как можно больше времени на приготовления.

Он представляет себе крылья альбатроса, что наводит его на мысль о Пегасе, а это ведёт к мысли о…