Виталий Вавикин - Третий источник

– Все когда-нибудь кончается.

– Я не позволю тебе, – Хейзел грустно улыбнулась. – Ты же знаешь.

– Ты ничего не сможешь сделать. Это от тебя не зависит.

– Еще как зависит! – Хейзел залпом осушила стакан и налила еще. – Я отдала тебе половину своей жизни, Квинт! Мне тридцать два, и я не собираюсь строить новую жизнь!

– Придется.

– Нет, – она смотрела на него затуманенными алкоголем глазами. – Скажи, там, в доме, когда я отдалась твоему агенту, что ты чувствовал?

– Ничего.

– А после? Разве тебе не хотелось убить нас?

– Ты готова была зайти так далеко?

– Если это могло вернуть мне прежнюю жизнь, то да.

– Это бы ничего не вернуло.

– Я тебе не верю, – Хейзел поднялась на нетвердые ноги. – Твой агент, кстати, он ведь в общем даже и ничего. Настоящий постельный гладиатор.

– Это ничего не изменит.

– Изменит, – Хейзел устало упала обратно в кресло. – Сейчас вот только вспомню и расскажу тебе все подробности. Вот только вспомню… – ее глаза закрылись.

Дыхание стало ровным. Поза, в которой она заснула, была неудобной, но Квинта мало это беспокоило. Он накинул на плечи пиджак и вышел из каюты.

– Эй, старик! – позвал его кучерявый мальчишка. – Ты не видел мои игрушки?

Квинт покачал головой. Время уже не наступало на пятки. Оно срывало с ног ботинки и хохотало над своей жертвой.

– Все будет так, как я скажу, – тихо сказал Квинт своему единственному оставшемуся противнику.

Хохот времени стих. Оно не отступало. Оно смаковало свое величие. Издевалось над жертвой, продлевая ее агонию. Наносило все новые и новые раны и смотрело, как противник отреагирует на них.

– Еще пара дней. Может быть, месяц, – сказал Квинт.

– Эй, старик! – мальчишка дернул его за рукав. – Ты тоже летишь на ту странную планету?

– Мнемоз?

– Не помню, – мальчишка нахмурился. – Мой отец говорит, что там можно забыть все совершенные грехи.

– Скорее, смириться с ними, – Квинт заставил себя улыбнуться. – Твой отец тоже воин?

– Воин? – мальчишка тряхнул кучерявой головой. – Мой отец налоговый агент. Он разорил сотни семей и говорит, что лишь планета сможет помочь ему забыть об этом.

– Моя жена тоже налоговый агент.

– Жена? Это та молодая женщина, с которой вы пришли? Я думал, это ваша дочь, – мальчишка поморщился. – По-моему, это отвратительно.

– Быть агентом?

– Нет. Жить со стариком.

Номер в отеле «Амелес» был просторным и обставленным явно с претензией на вкус.

– Тебе нравится? – спросила Хейзел супруга. – Я выбрала его, пока мы находились на борту «Прайс 16». Ты ведь не подумал ни о чем, кроме билетов!

– Могла бы выбрать и что-то попроще, – сказал Квинт.

– Зачем?! – всплеснула руками Хейзел. – Так ты жил раньше. Так ты живешь сейчас. И так ты будешь жить, если выбьешь из своей головы всю ту дурь, что оставила там Евангелина.

– Евангелина мертва.

– А ты нет, – Хейзел скинула одежду и отправилась в душ. – Пока еще нет, – она включила воду. Теплые струи воды, извиваясь, заскользили по смуглой коже. Большие светло-коричневые соски набухли. – Я хочу тебя, Квинт, – сказала Хейзел. – Хочу тебя прежнего.

Пена скрыла ее наготу. Квинт отвернулся и подошел к окну. Хейзел закрыла глаза и опустила руки между ног. Удовлетворять себя было тошно и неинтересно, но Квинт не прикасался к ней уже много месяцев, а единственный мужчина, агент, лишь подогрел изнывающее тело, но не принес успокоение, скорее, наоборот.

– Ну же! – приказала Хейзел своему телу, стиснув зубы. – Ну пожалуйста!

Пальцы устали, но все стало только хуже. Хейзел включила холодную воду, надеясь затушить этот пожар. Смыла пену и вышла из душа. Квинт слышал, как она вытирается.

– Я ухожу, – сказала Хейзел. – Клан Кавендишей обещал увлекательную экскурсию, а мне сейчас как никогда нужно отвлечься. Если хочешь, можешь пойти со мной.

– Я останусь.

– Как хочешь. – Хейзел надела легкое платье и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Квинт налил себе выпить и открыл окно. Теплый ветер принес запах цветов и пение птиц. Воспоминания нахлынули медленно, словно прилив, забирая песчаный берег шаг за шагом. Сначала вернулась улыбка. Потом глаза. Голос.

– Почему ты здесь? – спросила Евангелина.

Квинт тряхнул головой. Неужели старость забирает у него не только тело, но и рассудок? Трехцветный зверек взобрался по разросшемуся плющу и заглянул в окно. Большие серо-зеленые глаза уставились на Квинта.

– Почему ты здесь? – снова услышал он голос Евангелины. Ее улыбка стала теплее. Ветер перебирал длинные волосы. Птицы щебетали в карликовых деревьях декоративного сада. – Не бойся, – Евангелина протянула к нему руку. Бледную, хрупкую.

– Я сошел с ума? – тихо спросил ее Квинт.

Улыбка стала теплее. Квинт осторожно шагнул вперед. К окну. Но от окна уже ничего не осталось. Он был в доме Евангелины. В ее маленьком саду на планете Бирей.

Проводник из клана Кавендишей закончил экскурсию вдоль рек планеты Мнемоз и, поклонившись, передал туристов проводнику, который должен был провести их в мир развлечений и бесконечного шоу.

– Уже уходите? – разочарованно спросила Хейзел художника. Он кивнул. – Очень жаль. Я уже успела привыкнуть к вашей компании, – она заставила себя улыбнуться. – Может быть, посидим где-нибудь, пропустим по стаканчику и посмотрим какое-нибудь шоу?

– Боюсь, для веселья еще слишком рано, – сказал Назиф. – А для прогулок уже слишком поздно.

– Что ж, – разочарованно вздохнула Хейзел. – Тогда до вечера.

– Если мы сможем найти друг друга.

– Ну, это уж, знаете, как говорят, было бы желание…

– Надеюсь, будет, – улыбнулся Назиф.

Они расстались.

– С этими художниками всегда так, – сказал Хейзел невысокий лысеющий мужчина. – Всего лишь образы и краски, и никакой привычной для нас логики, – он протянул Хейзел руку. – Я Бити Меган, – он улыбнулся и показал на кучерявого мальчишку, – а это – мой сын Кип.

Хейзел пожала предложенную руку и в последний раз посмотрела на удаляющуюся спину художника.

– А я знаю вас! – сказал ей мальчишка. – Вы жена того старика, который украл у меня игрушки!

– Украл игрушки?! – Хейзел рассмеялась. – Поверь, Квинт бы никогда не стал воровать у тебя игрушки.

– Потому что он воин?

– Верно.

– Разве может старик быть воином?

– Ну, он не всегда был стариком.

– Но сейчас-то он старик! – мальчишка посмотрел на отца. – Ты тоже станешь когда-нибудь дряхлым и глупым?

– Конечно, – сказал Бити.

– Тогда я уйду от тебя, – Кип решительно кивнул. – Как мама.