Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия

Под утро стройка была закончена. Новый начальник управления внутренних дел лично приехал в семь часов принять работу. И остался доволен. Виселица неплохо вписалась в архитектурный ансамбль главной площади города. Она была такая массивная, добротная, что, казалось, олицетворяла собой всю незыблемость и строгость новой власти. Это тебе не какие-то там расстрелы по оврагам, это торжество законности и правосудия.

Потом приехали телевизионщики. Они привычно, как раньше во время демонстраций и митингов, расположили свои камеры и юпитеры, чтобы телезрителям было хорошо видно все происходящее на эшафоте.

В начале десятого к площади стал стекаться народ. И хотя казнь была назначена на одиннадцать часов, предусмотрительные граждане старались прийти пораньше, чтобы занять лучшие места. Было морозно, градусов за тридцать. Но никто из зевак, несмотря на холод, не покидал площадь, люди пританцовывали на месте, а наиболее запасливые согревались тут же заранее припасенной водочкой. Народ все прибывал и прибывал. Многие приходили с детьми, как на народное гуляние. Девушки строили глазки стоящим в оцеплении солдатикам. Те, в свою очередь, пока не видел офицер, заигрывали с девчонками, отпуская в их адрес сальные шуточки. На площади царила атмосфера всеобщего оживления и приподнятости.

Виновников торжества разбудили в восемь часов. Выдали свежую одежду: длинные белые рубахи со свисающими почти до пола рукавами и темные наглаженные брюки. Бывшему спортсмену Крутоложину это обмундирование пришлось впору, но австралийцу брюки оказались малы. Натянуть их мешали наложенные на левой ноге шины. Пришлось Георгию остаться в своих прежних штанах, но рубаху тюремщики заставили его надеть. Затем пришел парикмахер и предложил побрить приговоренных к казни. Самим им бритвенные принадлежности начальство изолятора не доверило, опасаясь самоубийства. Но Крутой не стал бриться, сославшись на то, что уже привык к бороде, и ему ее будет сильно не хватать. А Кузнецов побрился. Затем им принесли плотный завтрак. Яичницу с ветчиной, хлеб с маслом и настоящий, крепкий чай. А на десерт подали по стакану крепленого вина. Потом пришел священник – исповедовать грешников. Георгий ненадолго удалился с батюшкой в соседнюю камеру, а Крутой от исповеди отказался.

Затем на них надели наручники, вывели во двор управления внутренних дел и посадили в уазик с зарешеченными окнами. Все это время Андрей поддерживал ковыляющего на костылях друга, чтобы тот не упал. Крутой осмотрелся по сторонам, оценил обстановку и тяжело вздохнул. В салоне автомобиля кроме них сидели два конвоира, один с автоматом Калашникова, другой с пистолетом. Процессию возглавлял бронетранспортер. Затем следовал непосредственно «автозак», потом «Волга», полная чекистов, и замыкал колонну грузовик с брезентовым верхом, в кузове которого разместился взвод автоматчиков.

Вдруг впереди на повороте что-то громыхнуло. Через окошечко в водительскую кабину Крутоложин увидел, как из бронетранспортера повалил черный дым. Потом раздалась автоматная очередь, и высунувшийся из люка бэтээра офицер сполз обратно вниз. Дальше все произошло с молниеносной быстротой. Мгновенным взмахом сцепленных наручниками рук Крутой сдавил горло сержанта. Тот даже пикнуть не успел и выронил пистолет. Зато автоматчик среагировал на этот выпад. Еще один миг – и смертоносная очередь оборвет жизнь партизанского командира. Но взлетел вверх тяжелый костыль Кузнецова, и пули ушли вверх, разорвав крышу «автозака». Этой передышки Крутому хватило, чтобы придушить сержанта, и вот он уже навалился всем своим телом на автоматчика. Тот оказался крепким малым, увернулся от захвата, и вот он уже сверху противника. Но в этот самый момент ему на голову со всего размаха опустился другой костыль.

Распахнулась задняя дверь уазика, но в руках у Андрея уже пистолет. Просто так он им теперь не сдастся. Но он успел удержать свой палец на спусковом крючке. Это же Витька! Витька Зимин! Сын их полка!

– Быстрее, командир! Уходим! – поторапливает он смертников.

За ним горит подбитая из гранатомета «Волга», но из грузовика уже выскакивают автоматчики.

Крутой спрыгнул с машины и посмотрел на австралийца. Георгий показал пальцем на ногу, затем – на костыли. Друзья поняли друг друга без слов. Крутоложин протянул ему автомат, добытый у охранника, и прокричал на прощанье:

– В бою умирать легче!

Кузнецов даже не успел ответить счастливчику, как тот уже испарился. Лишь со стороны тротуара слышны одиночные пистолетные выстрелы и короткие очереди из «Калашникова». Георгий поднял еще сохранивший тепло солдатских рук «АК‑74» и прицелился в раскрытый дверной проем. Первым ему на мушку попал молоденький рыженький солдатик, бегущий прямо навстречу. Он забавно размахивал автоматом, как в кино. Его веснушчатое лицо раскраснелось на морозе от быстрого бега. Кузнецову стоит только нажать на курок, и не станет этого мальчишки.

– Нет. Не могу, – говорит себе вслух австралиец и опускает оружие на железный пол фургона.

И прямо ему в лицо обрушивается удар прикладом. Рыженький солдатик торжествует. Он обезвредил вооруженного бандита.

Отстреливаясь, матерый лесной волк Крутой и сын полка через дворы университетских общежитий отходят к трамвайной линии. Слышится грохот приближающегося трамвая. Преследователи уже близко. Их не меньше роты.

– Ты в детстве никогда не катался на трамвайной колбасе? – спрашивает командир.

– Нет, – Витька отрицательно машет головой. – Но видел, как пацаны ездили.

– Тогда учись. Давай за мной, – кричит Крутой, бросаясь наперерез грохочущей махине.

Андрей, как заправский хулиган, вскакивает на торчащий сзади трамвая металлический крюк. Поворачивается, протягивает руку бегущему следом Витьке. Но парень поскользнулся и упал. Трамвай взбирается на горку и исчезает за поворотом. Молодой партизан пытается подняться с путей, но он, похоже, здорово ударился о рельсы. Витька встает, но на него уже направлено с десяток автоматных стволов.

– Вы кого привели? – орет что есть мочи на весь проспект имени Ленина капитан, ответственный за транспортировку преступников к месту казни. – Это разве Крутой? Я вас спрашиваю! Вы кого мне поймали? Какого-то пацана! А где этот оборотень?

Автоматчики стоят, виновато потупив глаза. Затем молоденький лейтенант тихо произносит:

– Этот пацан пятерых наших положил.

Рядом с ними останавливается черная «Волга». Из нее вываливается начальник управления внутренних дел и тоже первым делом вопрошает: