Гарри Гаррисон - Человек, который видел будущее

Я не бог, не судья им. В подобных случаях я передавал их другим врачам без комментариев, и пусть рассудит кто — нибудь другой. Может быть, я не прав. Как — то влиять на общественные дела я не решался. Слово здесь, слово там… Я мог бы изменить ход истории. Но я не могу видеть далеко. И мир, который я создавал бы, мог познать мало радости и много горя. Я недостаточно мудр, чтобы исправлять мир. Или, может, я здесь тоже не прав?

Часто жизнь бывала непереносима, и почти все время я чувствовал ее гнетущую тяжесть. Это даже не жизнь, а просто выполнение необходимых для жизни функций. Ни друзей, ни жены, ни детей… Я был другим. Я знал слишком много и не мог никого любить. Если я становился слишком близок с кем — нибудь, я пытался уберечь этого человека от любого несчастья и чувствовал, как это отбирает все больше времени, а люди все больше превращаются в автоматы, послушные моей воле. И они тоже это чувствовали и начинали ненавидеть меня.

Много раз я думал о самоубийстве, но знал, что этого нет в моем будущем. Вопреки судьбе, я даже дошел до того, что приставил пистолет к виску, но так и не смог нажать курок. Даже здесь я не смог ничего сделать и понял, что мне не избежать своей роли. Роли зрителя.

В каждой жизни, неважно насколько тихой, спокойной и устроенной, какая — то беда поджидает человека. А с ней часто муки, отчаяние, смерть. Я все это видел. Счастье бежит от людей, и его место заполняет печаль.

Почему я не мог застрелиться? Может быть своей болью я немного облегчал боль мира. Я помогал пациентам и помогал миру. Я видел много болезней и их причин и средств от них. Но, не желая привлекать к себе внимание, я направлял к важным открытиям других людей — статьи, речи, лекции, предположения — всегда осторожно, чтобы меня нельзя было проследить. Нельзя показывать, сколько ты знаешь. Как ни странно, такому дару завидуют.

И все же я не сделал всего, что когда — то казалось возможным. Для кого — то все пути ведут к смерти. Для кого — то еще не создано средство лечения. И дело не во мне, просто технический уровень цивилизации еще низок для определенных открытий. Рак, другие болезни…

Я убежден, побороть можно любую болезнь, даже старость. Но не в ближайшем будущем.

Старый цыган — предсказатель, передавший мне свой дар, был решительнее меня. Он пытался изменить что — то в своей стране, и не мне судить, плох он был или хорош в этом. Он умер от ножа наемного убийцы.

Я часто думал, что случилось бы, если бы я не вошел в его шатер. Но из опыта догадываюсь, что это просто должно было случиться. И он заранее знал, что скоро умрет.

Две недели назад ко мне для обследования пришел мужчина. Он представился бизнесменом, но я видел, что он на самом деле главарь преступной организации, довольно большой и могущественной. Я обнаружил у него болезнь, исход которой мог бы быть смертельным. Я знал, как помочь ему излечиться, но это означало унижение и смерть многим — многим другим. Это — жестокий, свирепый человек.

И я отказал ему. Через шесть месяцев его казнят за убийство.

Сразу после этого у меня осталось всего несколько путей будущего. Все вели сюда. Остальные исчезли.

Поэтому, — добавил он, — я и пришел к вам.

— Вы можете рассказать мне о моем будущем?

— Да.

— Расскажите! — я наклонился к нему.

— Для этого я и пришел.

И вот что он мне рассказал.

— История эта началась, я думаю, со смерти человека в цыганском шатре около маленькой венгерской деревушки. Он умер с ножом в спине, в страшной боли, но в глазах его я видел такой покой, какого, мне кажется, не увижу никогда. Я был рядом с ним, и он передал мне перед смертью эту способность. Мне тогда было двадцать два года. Я только что окончил колледж, и мой дядя, бывший тогда моим опекуном, устроил мне в качестве выпускного подарка длительную поездку в Европу.

Но, после этого трагического случая, я сразу прервал путешествие и вернулся домой, проведя всю дорогу по возможности в одиночестве.

Поначалу мне часто бывало жутко. От каждого, на кого я смотрел, растекались в разные стороны серии фигур и сцен, меняющихся постоянно, и лишь некоторые из них были неизменны и определенны. Будущее — не жесткая картина. У каждого есть выбор путей, но не все из них равновероятны. Самые маловероятные расплывчаты и призрачны. Но будущее сильно подчиняется причинности, и самый сильный влияющий фактор — личность человека. Некоторые будущие события выглядят твердыми и неизменными, и пути к ним ведут из любой отправной точки.

Но, как я сказал, в начале мне трудно было различить реальность настоящего и варианты будущего. И часто я укрывался в своей комнате и долго лежал, отдыхая от этого калейдоскопа судеб. Только через несколько месяцев мой разу приспособился к новым условиям существования.

Одно время я был даже в восторге от моей новой способности. Я вращался в кругу людей состоятельных, которые меньше подвержены серьезным болезням, жестокости и трагедиям. Маленькие их секреты щекотали нервы, и я даже чувствовал в себе что — то от бога, наслаждаясь ролью предсказателя на вечеринках и пикниках. Но как — то на одной из таких встреч, в компании, в центре которой я изощрялся в предсказаниях, присоединилась красивая молодая девушка и попросила предсказать, что ее ждет. Я не смог совладать с собой и бросился из комнаты. Позже я, конечно, придумал какое — то оправдание, но истинной причины своего поведения объяснить я не мог. Каждый путь в ее будущем примерно через год заканчивался смертью от злокачественной опухоли, совершенно неизлечимой в то время. Больше я не занимался предсказаниями.

Я вернулся в колледж и поступил на медицинское отделение. Домой я больше не возвращался. Старые друзья избегали меня. Да и я не мог продолжать с ними прежние естественные отношения. Я слишком много знал о них, и мои пророчества оказывались слишком точны. Более того, я жил в каком — то другом мире, где каждый встречный навечно оставлял в моем сознании что — то свое, подчас неприятное и страшное: этому человеку суждены увечья от машины, за которой он ухаживает, этот убьет жену… Обман, воровство, растрата, измена, насилие, жестокость, болезни, смерть.

Я ничего не мог поделать. Я избегал улиц.

— Все это интересно, — сказал я, — но я думал, вы собираетесь показать мне мое будущее.

— Вот оно. Смотрите.

Черные, бездонные глаза его глядели на меня. Все вокруг померкло. Я падал куда — то. — Нет! — пытался я закричать, и не мог. Хотел закрыть глаза, но они не слушались меня.

Потом все вернулось. Я опять стал собой и полностью себя контролировал. Кроме зрения. Глаза видели слишком много.