Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Война, - задумчиво сказала Чубби, - Она идет там уже целую вечность. В Мпулу нет ни одного жителя, который знает о мирных временах хотя бы по рассказам бабушки. 

- Извини, любимая, но я не понял, с кем они воюют.

- Какая разница? - спросила она, - Если я зачитаю тебе из блокнота два десятка названий африканских племен, это как-то повлияет на рекомендации по агрокультуре?

- При чем тут названия племен? – спросил Микеле, - Я так понимаю, что или их армия к кому-то вторглась, или к ним вторглась чья-то армия. Скорее, второе, поскольку, судя по твоей информации, свою армию им содержать просто не на что.

- Ты ошибаешься, милый, - мягко сказала она, - Они содержат четыре своих армии и еще два оккупационных корпуса из соседних стран. Военный контингент просто приходит и отбирает у фермеров все ценное, что сможет найти. Овощи, зерно, мясо, скот, женщин и подростков. Пищу можно съесть, остальное - поменять на оружие, боеприпасы и морфин. Можно по-другому: зерно и скот - поменять, женщин и подростков - съесть. Все зависит от текущей конъюнктуры рынка… Твой кофе, милый. А шоколадку я сейчас найду, она была в буфете, и если Флер и Люси ее не слопали... О, у нас же есть фиджийский ром!

Микеле подвигал чашечку по столу и спросил:

- А вот так взять и съесть, это в порядке вещей?

- В порядке – не в порядке, - пробурчала Чубби, обыскивая внутренность буфета, - Я им сто раз говорила, чтобы они этого не делали, а они все равно таскают и лопают.

- Кому ты говорила?

- И той, и другой, и обеим сразу. Бесполезно. И шоколад, и джем… Слушай, помнишь, в Апиа, в итальянском ресторане мы пили кофе с крекерами. Крекеры есть. Пойдет?

- Да, любимая. Я назвал шокаладку просто как один из вариантов. Но вопрос был не про наших девчонок. Я имел в виду, в этом Мумбо-Джумбо…

- В Мпулу, - поправила она, водружая на стол вазочку с крекерами.

- Да, в Мпулу, - поправил себя Микеле, закуривая новую сигарету, - Там каннибализм в порядке вещей? Я имею в виду не ритуальный, а чисто технический. Ты упомянула про некую взаимозаменяемость скота и людей. По-моему, это существенно.

Чубби уселась напротив него на пуфике, скрестив ноги по-турецки, налила себе рюмку рома, сделала малюсенький глоточек и произнесла длинную тираду.

- Видишь ли, милый, тут надо понимать специфику вооруженных контингентов в Мпулу, да и вообще в этом регионе. Бойцы рекрутируются из более-менее здоровых подростков 15 – 16 лет,  путем их подсадки на героин. Они стреляют, куда приказано - командир их снабжает морфином. Авторитет командира непререкаем, потому что только он знает, где и у кого можно купить морфин. Без мофина этих бойцов за три дня вывернет наизнанку синдром отказа. Они абсолютно асоциальны. Им нужны белки, жиры и углеводы, чтобы держать оружие,  потому что только так они получат морфин и им все равно кого жрать, свинью или человека. Если боец, из-за развития наркомании, или по другой причине уже не может держать оружие, то товарищи его съедают. В среднем боец живет 3 года.

- Но ведь это, должно быть, очень некачественные солдаты, - заметил Микеле.

- Очень, - подтвердила она, - Обычный взвод мотострелков ликвидирует батальон этих типов за четверть часа, не потяряв ни одного бойца, разве что – случайно. Но они, как правило, воюют не с регулярной армией, а с фермерами или между собой. Наркоман с автоматом сильнее безоружного фермера – неравенство, на котором стоит эта система.

- А фермерам не приходило в голову купить автоматы?

- Это пришло в голову кое-кому другому, - сообщила она, - рядом с тобой валяется мой комбез. Вытащи то, что находится в большом кармане на правом боку.

Микеле порылся в складках комбинезона и извлек оттуда нечто вроде пластмассового игрушечного пистолета, сделанного зачем-то не меньше, а больше настоящего, и к тому же, довольно тяжелым, никак не легче килограмма.

- Если это для того, чтобы пугать наркоманов, то я бы сделал что-то более похожее на американский М-16, - заметил он, - Их все видели по TV. А эта штука не внушает…

- Это - пистолет-пулемет «Spagi», - перебила она, - дай его сюда.

Чубби взяла игрушку в руки и быстро разобрала на детали, разложив их в ряд на столе. Финальным аккордом был стандартный 5,56-мм патрон, извлеченный из коробчатого магазина для полной убедительности 

- Так он что, настоящий? - удивился Микеле.

- Еще бы. Бандита-морфиниста нельзя испугать. Его можно только убить. Spagi далеко не лучшая модель такого рода, зато она самая простая и дешевая в производстве. Работает на самых дешевых массовых малокалиберных патронах, которые продаются где угодно, как спортивные. Плюс – сходство с игрушкой. Оно, между прочим, обмануло не только тебя. Мы поставили в Мпулу 5000 единиц - это стоило менее ста тысяч фунтов. Они дешевле, чем многие игрушечные пистолеты. В этом есть что-то забавное, не правда ли?   

- Наверное, если иметь специфическое чувство юмора, - проворчал Микеле, глядя как его жена собирает жутковатую игрушку в боевое состояние, - Но я не понимаю, чем могу тебе помочь. До того, чтобы выращивать автоматы, как маис, агробиология пока не дошла.

- Автоматов и так хватит, - ответила она, - Людям надо не только стрелять, но и кушать. 

- Я так понял, что если фермеров не будут грабить, то они легко прокормятся.

Чубби покачала головой.

- Фермеров всего полмиллиона, если считать с семьями. А полтора миллиона не имеют ферм. Они просто вымрут от голода. Точнее, они пойдут штурмовать фермы, и начнется такое, что лучше было не затевать эту историю. 

- Подожди, - сказал он, - а раньше-то эти полтора миллиона чем питались?

- Гуманитарной помощью, разумеется.

- И что им помешает питаться ей и дальше?

- То, что теперь ее не будет, - объяснила Чубби, - Гуманитарная помощь дается не просто так, а в обмен на некоторые вещи, одной из которых является устойчивый сбыт морфина. Когда полковник Нгакве со своей фермерской милицией зачистит морфиновые армии, сбыт упадет, и спонсорам будет неинтересно поставлять гуманитарную помощь. Вот так. 

- Любимая, ты же не будешь утверждать, что гуманитарная помощь поставляется только ради сбыта морфина.

- Не только, - согласилась она, - Большую роль играет также человеческий фактор.

- В смысле, гуманитарные соображения? - спросил Микеле.

- Нет. В смысле, торговля людьми. Кого-то продают на запчасти: органы, кровь, и прочее, но в основном – просто в рабство. Очень мощные гуманитарные программы у исламских фондов. Им нужны мальчики-подростки в отряды «воинов джихада». Девочки-подростки -  это ходовой товар для секс-индустрии. Совсем маленьких детей продают на подпольном рынке усыновлений и на рынке запчастей. Но главным гуманитарным бизнесом уже 5000 лет остается работорговля. Рынок дешевых разнорабочих для портов в странах ЮВА, и для рудников в той же Африке, откуда поставляют металлургическое и химическое сырье в Северную Америку и Европу. Глянь отчеты ООН, если тебе интересно. Там про это есть. Ну и, разумеется, десятки миллионов сверхдешевых гастарбайтеров для развитых стран. Формально, они даже не рабы. Торговля ими – как бы, легальный бизнес. Вот, ради всего этого, во второй половине XX века и дали независимость странам Центральной Африки.