Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Возвращение

Марина Бержевская, бухгалтер одной из крупных больниц города, полная девушка двадцати пяти лет, не любила людей. Точнее, недолюбливала их. А если быть уж совсем точным — ненавидела мужскую половину человечества. Эта ненависть появилась не сразу. Сначала школа, где она услышала голос симпатичного ей мальчика за спиной, который впервые назвал её коровой. Единственная подруга на протяжении всей учебы в школе, и только потому, что она тоже выглядела полненькой. Тихое игнорирование всего класса сблизило их, но это не было той дружбой, которая проносится через всю жизнь. Они просто инстинктивно тянулись друг к другу, боясь остаться в одиночестве.

Нет, конечно же, она пыталась что-то изменить в своей жизни. Визит к эндокринологу в восемнадцать лет — врач, милая женщина средних лет, после стандартного обследования терпеливо объяснила значимость регулярного низкокалорийного питания и разумных дозированных физических нагрузок. Её хватило на четыре месяца диеты и утренней зарядки. Встав на весы в кабинете эндокринолога, она увидела, что ничего не изменилось. И прекратила эти надругательства над организмом и над собой.

Затем финансовый колледж, где она постигала азы бухгалтерского искусства, и где в один прекрасный весенний вечер в первый раз влюбилась. Крупный, широкоплечий, под стать ей, парень с открытой улыбкой, этакий добродушный увалень с умными глазами. Она познакомилась с ним в кинотеатре, когда не смогла купить билет на фильм, потому что их уже не было в кассе. Разочарованная, она стояла в фойе и смотрела на людей, идущих в зал. Он сам подошел к ней и предложил лишний билет, сказав с улыбкой, что друг, которого он ждал, не пришел. Она смотрела на экран, и фильм, который она так стремилась увидеть, просто никак не задержался в её сознании, потому что она думала о сидящем рядом парне, о его руке на подлокотнике, которая прикасалась к предплечью. После она даже не сразу смогла вспомнить название фильма.

Потом были романтические встречи, прогулки по городу, когда они говорили о всяких пустяках, о прочитанных книгах, виденных кинофильмах, и учебе — Костя учился на первом курсе медицинского института и так увлекательно рассказывал о человеческой анатомии и физиологии, что она слушала, открыв рот. Красивый парень, доверительное общение, приятные мгновения в её жизни. К сожалению, совсем недолго. Через три недели после знакомства, Костя пригласил её в диско-клуб «Милан», где они отмечали день рождения одного из друзей Кости по институту. Она очень сильно не любила такие мероприятия, но пересилила себя — она будет не одна, а Костя пока не давал ей повода сомневаться в нем. Она согласилась, надела единственный брючный костюм, в котором выглядела очень даже ничего, и пришла в клуб. Костя встретил её у входа, и сначала всё было замечательно — она, наверное, впервые совершенно не задумывалась о том, как выглядит в глазах окружающих её молодых людей.

Всё было отлично до определенного момента.

Она отошла в туалет — вход в заведение с большой буквой Ж находился за углом от двери с буквой М — и, выйдя из него, услышала голоса Кости и его друга-именинника. Разговор, который раскаленным железом выжег всё доброе и живое, что расцвело в сознании за эти три недели.

— Костян, ты чё привел с собой эту толстуху? На неё же смотреть страшно, когда она танцует, вот-вот костюм по швам расползется.

— Да она вроде ничего…

— Ты, чё, уже трахнул эту корову?

— Ну,…

— Костя, хватит уже. Ты, что, не видишь, что ты и меня позоришь, пришел с какой-то жирной свиньей ко мне на день рожденья. Проводи её на выход и возвращайся. Тут тёлок немеряно, а ты, как идиот, с воздушным шариком расстаться не можешь.

Она слушала, застыв, как изваяние.

С красным лицом.

С бездной в сознании.

Она сейчас по дороге на работу, вспомнив эту сцену двухгодичной давности, покраснела до кончиков волос.

Членистоногие ублюдки — именно так она теперь называла всех мужчин — с того дня умерли для неё. Больше она ни разу не встретилась с Костей, и стороной обходила любого мужчину, даже если тот пытался проявить хоть какое-то внимание. В колледже она старалась находиться как можно меньше — прослушала лекцию, сходила не семинар, и всё, никаких прогулок после занятий, никаких посиделок. Реальный мир сжался до размеров комнаты в квартире и вечернего общения с мамой за чашкой чая с печеньем. Нереальный — разросся до огромных размеров. Прочитав для начала «Кэрри», она открыла для себя такие безумные и такие реальные образы Стивена Кинга, что, погружаясь в эти миры, забывала о том, что она «толстая корова» и «жирная свинья». Да, конечно, очередная история заканчивалась, и она, с грустью отложив в сторону книгу в твердом переплете, смотрела на стену в комнате — в узоре на обоях при желании и некоторой фантазии можно легко найти черты безумных образов Кинга.

И в очередной раз она думала о том, как несправедлив этот мир.

Марина, погрузившись в прошлое, споткнулась об торчащий из земли металлический штырь, и чуть не упала. Удержав равновесие, она повернулась и увидела прямо перед собой страшное создание.

В сером сумраке раннего утра перед ней возникла большая морда, как у собаки, словно огромный черный пес стоял на задних лапах. Она успела испугаться, и даже попыталась поднять руки, чтобы защититься, но это были последнее движение и последняя эмоция в жизни.

Черная тень, склонившаяся над упавшим в кусты большим телом.

Приземистая фигура, вслушивающаяся в тишину.

Серая сталь ножа.

Метрах в десяти из дальних кустов округлившиеся глаза застыли, боясь даже мигнуть. Ни одна травинка, ни одна ветка не шелохнулись за те минуты, которые показались вечностью. Пальцы, вонзившиеся в мягкую землю. Капли пота, стекающие со лба.

И только когда первые робкие лучи солнца добрались до этой части оврага, человек смог пошевелиться. Закрыть широко открытые глаза. И расслабить пальцы.

Я сижу на завалинке у дома. Утренние солнечные лучи согревают тело. Запахами полевых трав и утренней росой напоен воздух. Жужжание шмеля, ищущего нектар. Ночью был дождь. Короткий сильный ливень. Я слышал, как капли бьют по окну. И, как обычно, не спал.

Закрыв глаза, я просто наслаждаюсь этим покоем. Позади обычная бессонная ночь, в которой живет образ той, кого я боготворю. Прошло столько лет после её смерти — или точнее, после ухода в Тростниковые Поля — но я не могу расстаться с ней.

Создать Бога легко — отречься от него невозможно.

Я знаю это. Вся история человечества говорит об этом из тьмы веков.