Владимир Зенкин - Миф о другой Эвридике (СИ)

– Спасибо, мы уже поужинали, – сказала Юля, – Мы спать пойдём.

– Поздно уже. Завтра в школу, – добавила Эля.

Из противоположного угла комнаты, из-за занавески слышалась постельная возня, сопенье, смешливый шепот.

Юля поднялась, села, свесив босые ноги. За ней поднялась Эля. Они молча посидели на своих сдвинутых к углу спинками кроватях, разглядывая сквозь сумрак тусклый расплыв окна, отгороженного занавесью из большого куска ситца. По полу гулял сквозняк, и ногам было зябко.

– Чего он сопит и кряхтит, как?.. – тихонько спросила Эля и смущённо умолкла, догнав глупость вопроса.

– Как коз-зёл, – зло закончила Юля, – Думают, что мы куклы; ничего не слышим.

– Неужели мы так и будем теперь… вчетвером?

– Надо сделать, чтобы он больше не приходил.

– А как?

– Как?.. Я знаю, как. Я подожду, пока он уснёт. Возьму большие ножницы, подкрадусь потихоньку…

– Ой! Ты с ума сошла!

– Возьму, отрежу у его штанов пол-штанины. Пусть идёт домой, как клоун.

– Ага. Он нам даст утром.

– Ничего он не сделает, мы маленькие. Мамка, конечно, потом устроит выволочку. Зато он больше не придёт.

– Юля!..

– Ты спи. А я за ножницами. Они где-то в тумбочке, в коридоре.

– Юлечка, не надо, прошу тебя, пожалуйста!

– А чего мы должны терпеть.

– Он, может быть, и так не придёт. Ну, давай спать будем. Ложись, успокойся. Ну, Ю-юль! Мы заснём сейчас. А давай на головы подушки покладём, а? Не будет слышно…

*

– Что, опять? – раздражённо сказала Юля, – А сегодня какой праздник? Опять у нас праздники начались?

– Не твоё соплячье дело, – пьяненько огрызнулась мать, убирая бутылку со стола, задвигая её под стол, за банки с консервациями.

– Мама, ты же обещала! – дрогнул голос расстроенной Эли, – Ты же клялась… нашим, своим здоровьем… «От-сейчас – новая жизнь» – так?

– Обещала, – хлюпнув носом, согласилась мать, – Но с-сегодня можно. Психо… з-защита от внешнего неблаго…

– А может, нам с тобой за компанию? – ехидно прищурилась Юля, – У нас, может, тоже «неблаго». Я, может, в школе двояк получила. Сядем, нажрёмся втроём, по-семейному.

– Не сметь грубить м-матери! Я на вас… всю жизнь!.. Одна… Из кожи вон… День и ночь… Как проклятая!.. Чтобы были сыты… одеты… Чтобы всё, как у людей… П-пятнадцать лет без продыха… А они… ещё издеваются!..

– Что случилось, мама? Успокойся, – Эля присела перед ней на корточки, взяла её руку в свои ладони.

– Ну ладно, ладно… – Юля примиряющее погладила её по плечам, – Всё хорошо.

– Ничего не хорошо! – всхлипнула мать, вытерла глаза ладонью, размазывая по щекам тушь, – Всё, как раз, очень плохо.

– Что, всё-таки, случилось?

– Увольняют меня, вот что. Не только меня. Наш цех вообще ликвидируется. Всем – выходное пособие… и привет. А сейчас знаете, как трудно найти работу!

– Всё равно, это не повод для паники. Тем более, для пьянки, – твёрдо заявила Юля.

– Нервы у меня… накатило всё… – смущённо-виновато улыбнулась мать, – Вот психанула… сама не знаю… Простите, а? Синички…

– Тебя прощаем. Водку – нет, – Юля достала из-под стола початую бутылку, подошла с ней к кухонной раковине, испытывающе обернулась к матери (та покорно вздохнула). Торжественно вылила содержимое.

– Ничего, мамуль, – бодро сказала Эля, – Выкрутимся. Нас ведь трое, как-никак.

*

«Открытие нового автомобильного супермаркета. Всё – для автомобиля и его владельца. Первые три дня цены снижены на десять процентов. Спешите успеть!».

Эти погремушки-слова они пробалтывают, прокрикивают уже четыре часа подряд, подбегая к тормозящим на красный свет машинам. Если водитель хоть краем глаза глянул на них, протягивают в окно цветастые рекламные листовки. Некоторые берут. Некоторые небреженно качают головой. Некоторые вообще их не замечают.

Занятие нудное и канительное: машин на перекрёстке полным полно, останавливаются они вплотную друг к другу; приходится лавировать, уворачиваться от подъезжающих, быстро убираться с их пути при включении зелёного света; иначе – рявкают клаксоны, и из кабин в твой адрес несутся слова, мало похожие на комплименты. Кроме того, надо бдить, чтобы гаишник какой не нагрянул, не застукал.

Две толстенные поначалу пачки рекламных листовок подходят к концу. Эля и Юля переглядываются, друг с другом уже повеселей. Сегодня быстро управились. Заработали по тридцатке. Не Бог весть, какие деньги, но лучше, чем ничего. Их работодатель, менеджер этого распрекрасного автосупермаркета, дважды появлялся на перекрёстке, наблюдал за их деятельностью. Пока он ими доволен.

Полдня позади, конец работы близок, настроение улучшается. Правда, слегка покруживается и побаливает голова – надышались выхлопными газами от бесчисленного автомобильного стада.

Из огромного чёрного джипа молодецкий голос: – Эй, красавица, шагай сюда. За рулём – кругленький картофеленосый старичок, гном-переросток. – Давай-ка твои фантики, – он забрал у подошедшей Эли оставшиеся листовки, – Знакомым раздам. Все стройными рядами придём в твой супермаркет. Тебе, небось, надоело здесь угорать?

– Надоело, – призналась Эля.

– Так… Я встану там, за перекрёстком. Подойдите. С сестрой. Поговорим.

Джип рванул на загоревшийся зелёный.

– На фиг он сдался, – презрительно скривила губы Юля.

– Ну чего… Вроде, приличный дедок. Интересно, что скажет. Пойдём.

Рядом с роскошным хищным джипом стоял, дисгармонируя с ним, простенький, вполне травоядно улыбающийся «гном», не такой уж старый, на ближний разгляд.

– Девчонки, сколько вы тут зарабатываете?

– По тридцатке.

– Во, грабители, душегубы! – огорчился он, – Предлагаю вам маленькую разовую работу. На пару-тройку часов. Оплата – вдесятеро больше, чем здесь.

– Че-го?! – окрысилась Юля.

– Дитя моё, что за глупости у тебя в голове! Уборку в доме нужно сделать. В моём доме. Хорошую уборку. Завтра старинные друзья приезжают. Хочется встретить их в порядке-уюте. А домработница, как назло, заболела. Я привезу вас и отвезу домой, засветло всё успеем. Порядочность гарантирую.

– Нет, – отрезала Юля, – Мы с незнакомыми мужчинами не ездим куда попало.

– Меня зовут Станислав Семёнович. Я работаю адвокатом. Теперь я вам знакомый мужчина, – засмеялся «гном». Смеялся он хорошо, добродушно. – Девчонки, ну пожалуйста, выручите. Очень надо. Быстренько сделаете уборку – и домой. С денежками. Ну посмотрите на меня! Я безобидный человек. Я один. К тому же – старый. А денежки, ведь, на дороге не валяются.