Сергей Пономаренко - Час Самайна

— Как думаешь, кто они?

— Возможно, «черные следопыты». Видно, документы очень ценные.

— Думаю, относительно этих людей ты ошибаешься... Надо нам поскорее отсюда уходить.

— Просочиться сквозь стены? Не смешно, Зоряна!

— Как ты меня назвал?

— Зоряна. Или это не настоящее твое имя?

— Не знаю, Паша. Все может быть.

Ощущение присутствия в себе разных личностей, которое преследовало девушку на протяжении этих дней, покинуло ее. Теперь в ней безраздельно доминировала Женя Яблочкина. От старой личности остались лишь тело, имя и кое-какие, словно чужие, воспоминания.

— Стучи что есть силы в дверь! — приказала она. — Как можно громче!

— Ты что, с ума сошла? Ведь они отморозки...

— Стучи, если хочешь выйти отсюда. Остальное я беру на себя.

Властность и уверенность, прозвучавшие в голосе девушки, подействовали на Пашу. Он бросился к двери и начал что есть силы барабанить в нее, выкрикивая всякие непристойности. Неожиданно дверь распахнулась. На пороге появился молча­ливый Борис, который коротким ударом левой отправил Пашу на пол. Посмотрел на стоящую перед ним девушку и замер, словно парализованный ее взглядом.

— Сейчас ты выведешь нас из дома! — приказала девушка.

Верзила послушно повернулся и вышел в коридор. Она по­следовала за ним. Пораженный Паша, потирая ушибленную скулу, замыкал шествие. На выходе из подвала им встретился еще один охранник, в руках он держал пистолет.

— Ты чего их сюда привел? — удивленно спросил он. Его взгляд, скользнув по пленникам, остановился на девушке.

— Спрячь пистолет! — приказала девушка. — Никого не вы­пускай из дома!

Охранник послушно спрятал оружие.

— Как ты это делаешь? — прошептал Паша, потом хлопнул себя по лбу: — Понял, гипноз! Можно взять его пистолет?! Он нам пригодится!

— Можно, но лучше не надо. Ты ведь не умеешь им пользо­ваться.

— Я? Выдумаешь тоже! С оружием я на ты!

Паша осторожно приблизился к охраннику, потом обер­нулся к девушке.

— Скажи ему... А то вдруг я что-то не так сделаю, — по­просил он.

— Отдай пистолет! — приказала девушка, и Паша ощутил в руке приятную тяжесть оружия. Они вышли из дома вслед за Борисом, который направился к охраннику у ворот, ничего не понимающему в этой странной процессии. Вскоре он по­слушно распахнул ворота, а Борис, щелкнув брелоком, открыл черный «Лексус».

— Ты умеешь водить автомобиль? — спросила девушка у Паши. — Только честно!

— Только теоретически. Не было на чем упражняться, — от­ветил Паша, восхищенно рассматривая черное блестящее чудо. В мыслях он уже видел себя за рулем.

— Я тоже не умею. Придется взять с собой Бориса, — ска­зала девушка и отвернулась, открывая дверцу. Внезапно Паша полетел в одну сторону, его оружие в другую, а в спину девуш­ки уперся ствол пистолета.

— Без глупостей! Я тебя недооценил, — послышался голос недавнего собеседника в автомобиле. — Впечатляюще, достой­но самого Мессинга!

— Борис! — скомандовала девушка, пытаясь мысленно от­дать команду. В экспериментах, проводимых в лаборатории Барченко, Жене в половине случаев удавалось достичь этого с погруженными в глубокий транс. Но стоявший за ее спиной человек среагировал быстро. Ствол пистолета на мгновение оторвался от ее спины. Борис упал на землю, обхватив про­стреленную ногу и крича от боли. Болевой шок мгновенно вывел его из транса, и здоровяк не понимал, что происходит, как он оказался здесь и кто его ранил.

Паша, заметив, что внимание от него отвлеклось, изловчил­ся, перекатился к лежащему пистолету, схватил его, направил на мужчину, стоявшего за спиной Зоряны, и нажал на курок. Но выстрела не последовало. Его удивление через мгновение сменилось болью, хрипом из простреленного легкого, крова­выми пузырями, ползущими изо рта. Тело больше ему не при­надлежало, осталась лишь нестерпимая боль. Пистолет, лежа­щий рядом, больше не волновал его затуманенный взор. Его пальцы скребли землю, словно прося у нее помощи, ноги кон­вульсивно подрагивали.

— Он сам нарвался, я не хотел его убивать, — сказал муж­чина за спиной девушки. — Чтобы выстрелить, надо было снять с предохранителя и дослать патрон. Его смерть на твоей совести. Он больше не был нам нужен, и мы собирались его отпустить. Пойдем, побеседуем. Не оборачивайся! Стрелять буду без предупреждения.

Они вернулись в дом, где пришедший в себя охранник рас­терянно искал свой пистолет, не понимая, куда он мог запро­паститься.

— Пистолет во дворе, — подсказал ему мужчина и скоман­довал: — И заодно прибери там, а то «намусорили» из-за твое­го ротозейства. Борису помоги, перевяжи его.

На этот раз он привел девушку в большой светлый кабинет. По-прежнему находясь за ее спиной, приказал сесть и защелк­нул наручники у нее за спиной. Потом на ее глаза легла плот­ная повязка. Посчитав, что все меры предосторожности со­блюдены, мужчина скомандовал:

— А теперь рассказывай все. И желательно сначала.

— Можно еще раз взглянуть на амулет? — попросила де­вушка. — А потом я все расскажу...

Мужчина помолчал минуту, видно, напряженно размыш­ляя, откуда его может ожидать подвох, но согласился:

— Хорошо, договорились. Если что задумала, берегись... Стреляю без промаха! Ты уже в этом убедилась.

Девушка услышала, как на стол с глухим стуком лег какой-то предмет. Повязку с нее сняли. Прямо перед ней лежал серебря­ный амулет, подобие женщины с руками-ногами щупальцами, создающими ореол, словно крылья у бабочки. Обе половинки были плотно соединены, и он казался единым целым. Пронес­лись воспоминания: улыбающийся Блюмкин, показывающий амулет, который защищает его от смерти, шаман Федоров, но­сивший точно такой на шее... И она закрыла глаза.

Женя открыла глаза. Она по-прежнему находилась в подземе­лье Лысогорского форта, вокруг тремя концентрическими окружностями стояли зажженные свечи. Все было готово для начала древнего ритуала вхождения в Иной Мир. Она знала из расшифрованного древнего свитка, что войти в Иной Мир означает оказаться в другом времени и в чужом теле, которое только что рассталось со своим астральным телом, называе­мым душой. Через долгих шестьдесят восемь лет, которые должны промелькнуть для нее, как мгновение.

Жрицы древнего народа знали и другой ритуал вхождения в Иной Мир, когда можно вернуться в свое тело только через несколько лет. В записи, оставленной жрицей Марой, автором текста, рассказывалось, что когда последний вождь тавров, Аспург, прозванный Властителем гор, и остатки его племени оказались в безвыходном положении, загнанные в пещеру сме­шанным турецко-татарским отрядом, то решили последовать именно этому обряду, доверив свою судьбу этой жрице, спрятан­ной в узкой расщелине скалы и заложенной снаружи камнями. Когда воины ворвались в пещеру, их взору предстали бездыхан­ные тела воинов, женщин и детей. В бессильной ярости они начали рубить эти тела, а затем покинули пещеру. Лишь немно­гим удалось избежать безжалостной мясорубки, в основном детям. Через несколько часов они пришли в чувство, но еще несколько лет были безумны, более подобны животным, ли­шенные своего астрального тела, и жрица заботилась о них. Лишь через несколько лет они вернулись к нормальной жизни...