Эрик Хелм - Уцелевший

* * *

Человеческая фигура выступила из густой тени, двинулась навстречу пришельцам. Лунный луч упал на длинные, распущенные по плечам волосы, отразился мягким золотистым отблеском, заискрился.

— Танит? — ошеломленно выдохнул Рекс. — Это ты?

Здоровая рука де Ришло властно легла на плечо американца, потянула назад, отстранила.

Герцог шагнул вперед.

— Веруешь ли ты в Господа нашего, Иисуса Христа? — спросил он.

— Верую.

— Откуда и как ты явилась?

— Я пришла помочь вам. Пойдемте, ибо настал час действовать.

Голос девушки обрел новое, непривычное звучание, в нем слышался нежный малиновый перезвон маленьких колокольчиков.

Саймон свел брови, наморщил лоб, одолеваемый неким невыразимым воспоминанием. Когда-то, в далеком, досознательном детстве... Или еще раньше?.. Кто-то говорил с ним серебряным голосом у заброшенной, затерявшейся в полумраке руины... Когда? Или это просто беглая тень забытого сновидения?

Ричард вынул руку из кармана, облегченно вздохнул.

— Пойдемте, — настойчиво повторила Танит.

— Где вход в подземелье? — спросил герцог, взволнованный гораздо больше прочих, но тщательно скрывавший волнение. Де Ришло начинал смутно подозревать вещи, о которых спутникам догадываться не следовало. По крайности, не сейчас, не в минуту, настоятельно требовавшую полной сосредоточенности всех душевных и физических сил.

— Следуйте за мною.

Низкая, узенькая дверца из мореного дуба, способного держаться тысячу лет вопреки непогодам, неохотно подалась внутрь и с пронзительным визгом повернулась на проржавевших насквозь, однако продолжавших держаться петлях. Герцог мысленно подивился неимоверной стойкости железа. Открылось отверстие, где виднелись две-три круто спускавшиеся ступеньки. Остальных уже было не различить: стигийская тьма царила в позабытом на восемь с половиной веков склепе.

— Н-да, — еле слышно прошептал герцог. — Отважной публикой слыли кастильские дворяне... Приходится верить.

«В одиночку сюда не сунулся бы, пожалуй, даже Родриго де Монтагут», — раздался в мозгу де Ришло голос Танит.

Герцог ошеломленно посмотрел на девушку и укрепился в подозрениях. Точнее, убедился в истинности собственной догадки.

Сердце де Ришло колотилось вовсю, на лбу проступила испарина.

«Слабость, лихорадка, вызванная раной. Да и годы уже не те», — сказал себе герцог, не желая даже мысленно признавать, что объят великим смятением, почти страхом.

«А с кем вместе вошел в подземелье Родриго?» — попробовал он задать мысленный вопрос.

«С тем, кто спасал и наставляя, кто велел спрятать окаянную вещь подальше от глаз людских и нелюдских. С тем, кто не дал злобным тварям подсмотреть и похитить. Понимаешь?.. Но скорее же!»

— Понимаю, — тихонько сказал де Ришло.

— Я последую за вами немного позже. Так необходимо. Впятером — не в одиночку. Пускай первым движется господин герцог, а следом — остальные...

Рекс передал электрический фонарь.

Осторожно ставя подошвы на осклизлые, поросшие толстым слоем плесени ступени, друзья спустились в низкий сводчатый склеп. Он показался оробевшим пришельцам огромным, но едва ли насчитывал сорок футов длины и двадцать ширины.

— С эдаким камешком придется попотеть, — шепнул Ричард, оценив размеры и вероятную толщину выстилавших подземелье плит.

— А ломик зачем просил? — ответил Рекс. — В котором углу, ваша светлость?

— В правом дальнем...

Друзья осторожно двинулись вперед.

Отваленная и отброшенная плита валялась подле стены, открывая неглубокую квадратную яму.

— Опередил! — только и произнес герцог.

Тяжелый, уставившийся им в спины взгляд был почти ощутим. Де Ришло развернулся, Мари-Лу вскрикнула. Шагах в десяти возникло красноватое свечение. И объявился Моката.

Опомнившийся первым Рекс метнулся к сатанисту с яростным ревом, но противник неожиданно вознес левую руку, сжимавшую темный, чуть изогнутый, сигарообразный предмет. Свечение исходило от него. Американец замер, наткнувшись на незримую упругую преграду. Прочие тоже застыли, образовав своего рода живую картину, или немую сцену: приготовившиеся броситься вперед люди, внезапно скованные неведомой силой.

Не говоря ни единого слова, Моката медленно обошел своих преследователей. Фосфоресцирующий, точно раскаленный, круг возник на сырых каменных плитах, замкнул пятерых товарищей. Сатанист отступил.

Немедленно после этого ко всем возвратилась способность шевелиться и двигаться. За вычетом де Ришло, все рванулись к Мокате.

— Бесполезно, — сказал герцог.

И впрямь, пересечь магическое кольцо оказалось немыслимо. Нападающих отбросило.

Сатанист неторопливо начал зажигать черные смоляные свечи. Когда пламя осветило склеп, Мари-Лу пронзительно закричала, ибо у противоположной стены обнаружилась Флер — скорчившаяся и перепуганная до полусмерти.

— Флер! Флер! — вопила обезумевшая женщина, однако дочь, по-видимому ничего не слыхала. Она глядела перед собой округлившимися, расширенными глазами — и, казалось, ничего не замечала.

Моката зажег зловонную смесь и принялся размахивать кадилом, бормоча странные заклинания.

Он передвигался столь мягко и бесшумно, что сошел бы за призрак, если бы не уверенный, чуть шепелявый голос, произносивший чудовищные слова. Девочка начала плакать.

В облаках густого, смрадного дыма начиналась устрашающая материализация.

Сначала возникла рожа черного слуги, виденного Рексом в обсерватории у Саймона.

Страшная физиономия удлинилась, расплылась, отрастила на подбородке пучок длинных косматых волос. Четыре изогнутых рога выросли на черепе.

Ужасный козел, председательствовавший на шабаше двумя сутками ранее, — Козел Мендеса — опять уставился на Рекса багровыми, раскосыми, невыразимо злобными пылающими глазами. Дыхание твари вылетало из черных ноздрей с шумом, похожим на пыхтение трогающегося локомотива.

Моката поднял талисман и возложил его на голую, костлявую башку дьявола, где проклятый амулет засверкал, словно исполинский алмаз, у которого почему-то сохранилось темное продолговатое ядро.

Сатанист склонился, ухватил недвижную Флер, швырнул навзничь перед самыми копытами смрадной преисподней твари.

Герцог вырвал у Ричарда взведенный револьвер.

— Магический круг не пропустит и пулю. Она станет рикошетировать и метаться внутри...

Моката начал произносить богопротивные, гибельные строки черной мессы.

Ритуальный кинжал вознесся над неподвижно лежавшей девочкой.

— Стой! — раздался повелительный голос.