Дженнифер Макмахон - Люди зимы

Нажатием нескольких клавиш, Кэтрин уменьшила карту, на которой был отмечен путь к пещере на холме, до размеров почтовой марки, и нажала «Печать». Прислушиваясь к тихому жужжанию лазерного принтера, Кэтрин машинально разглядывала костяное кольцо на безымянном пальце левой руки.

Кольцо Тети…

Колдуньи, которая умела призывать мертвых.

Последний подарок Гэри.

«Попробуем начать сначала…».

Кэтрин встала и потянулась. За окнами стемнело. День пролетел совершенно незаметно, как это часто бывало, когда она с головой уходила в работу. На часах было почти десять вечера, и Кэтрин неожиданно вспомнила, что сегодня она не обедала.

Принтер затих. Кэтрин достала из лотка страницу с распечатанной крошечной картой и, вернувшись к рабочему столу, аккуратно вырезала ее ножницами. Сегодня утром, едва вернувшись домой, она сразу же засела за работу и успела сделать довольно много. Оставались кое-какие мелочи, и все будет готово.

Склонившись над лежащей на столе последней шкатулкой, Кэтрин осмотрела ее придирчивым взглядом. Передняя панель была раскрашена так, чтобы имитировать кирпичную стену. Над дверцей в самой середине висела крошечная вывеска, на которой было написано мелкими печатными буквами «Кафе “Лулу”». Слева от дверцы Кэтрин соорудила окно, вставив вместо стекол тонкий плексиглас.

Двумя пальцами она отворила дверцу и заглянула внутрь, словно наяву почувствовав запах кофе, свежих булочек и яблочного пирога. За столиком в центре игрушечного кафе сидели две крошечных куклы: одна изображала Элис, вторая была миниатюрной копией Гэри. Мужа Кэтрин одела в строгие черные брюки и белую рубашку, в которых он уехал из дома в свой последний день.

«Я еду в Кембридж снимать свадьбу. Вернусь к ужину».

На столе перед Гэри стоял его последний ужин: чашечка кофе и трехэтажный клубный сэндвич с индейкой. Вроде ничего особенного, но Кэтрин хорошо знала, что Гэри просто обожал индейку во всех видах, да и к кофе был неравнодушен. Во всех придорожных кафе и забегаловках он всегда заказывал именно это, и Кэтрин было очень приятно услышать, что и сидя в уэстхолльском кафе, Гэри не изменил себе, оставаясь тем самым человеком, которого она хорошо знала и любила.

Вооружившись самой тонкой кистью, Кэтрин смазала тыльную сторону напечатанной карты клеем и пинцетом прилепила к столику рядом с тарелками. По ее замыслу именно карта должна была стать гвоздем композиции, соединявшей воедино все детали. В конце концов, это она привела Гэри в Уэст-Холл – к холму и пещерам под Чертовыми Пальцами, где он сфотографировал маленькую девочку, которая была мертва уже больше ста лет.

Поправляя на кукле, изображавшей Гэри, белую рубашку, Кэтрин во всех подробностях представила себе его последний разговор с Элис. Яичная Королева умоляла его отказаться от своего намерения, забыть все, что он успел узнать, но Гэри, которого на протяжении двух лет сжигали тоска по умершему сыну и бессильная ярость перед несправедливостью и жестокостью судьбы, не уступал. В эти минуты он был способен думать только об Остине и о представившейся ему уникальной, единственной в своем роде возможности вернуть сына. Пусть всего на неделю, но вернуть… Ради этого Гэри был готов отдать все на свете, рискнуть всем, что имел.

Кэтрин невольно вздохнула. Каким, должно быть, удивительным и ярким, исполненным чудес и волшебства казался Гэри окружающий мир в тот последний день. Только что он обнаружил, что мертвые могут воскресать и возвращаться к тем, кто их когда-то любил – разве это не чудо? Какие надежды оживали в его душе, какое пламя согревало сердце!..

Думал ли он о Кэтрин? О том, что́ она будет думать и чувствовать, когда он неожиданно вернется домой вместе с сыном? Несомненно, Гэри считал, что она будет рада. Счастлива. Что ее удивление и восторг будут такими же глубокими и всепоглощающими, как у него. Ему даже не пришло в голову, что может быть иначе.

Совершенно иначе.

– Я понимаю, – проговорила Кэтрин, погладив кончиком пальца черные волосики на голове кукольного Гэри. – Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал… Жаль, что ты ничего не сказал мне, но… но я больше на тебя не сержусь. – И внезапно, словно освобождаясь от бремени, тяготившего ее душу, она почти прокричала слова, которые не могла не произнести, оставить где-то глубоко внутри себя:

– Я ПРОЩАЮ ТЕБЯ, ГЭРИ! ПОКОЙСЯ С МИРОМ!

Облегчение, которое принесли ей эти две коротких фразы, было почти физическим, словно она и впрямь сбросила с плеч тяжкий груз. С легким сердцем Кэтрин закрыла дверцу в игрушечное кафе, где кукле-Гэри и кукле-Элис суждено было вести один и тот же нескончаемый разговор, и с наслаждением потянулась. Пора, в самом деле, и об ужине и об ужине подумать, решила она.

Позади нее раздался какой-то шорох.

Кто-то тихонько скребся за дверью ее квартиры, словно кошка или собака, которые просятся внутрь.

Кэтрин встала со стула и танцующей походкой направилась в прихожую. Взявшись за ручку входной двери, она на мгновение замерла.

Ее сердце пело.

Гэри!..

С каждым разом мне становится все труднее ходить по ночам в Уэст-Холл. И вообще ходить… Мои глаза слабеют, кости ноют, суставы распухли и плохо сгибаются. Я и не заметила, как превратилась в старую развалину. На днях я случайно увидела в ручье свое отражение и не узнала себя в высохшей, морщинистой женщине, которая смотрела на меня. Когда мои волосы успели стать седыми? Когда появились морщины? Не знаю…

Пройдет еще какое-то время, и я умру, но меня заботит вовсе не то, что отмеренный мне срок подходит к концу. Гораздо больше я волнуюсь о том, что будет с моей любимой девочкой. Ей-то придется жить вечно!..

Но это еще не самое плохое. Сколько бы ни прошло лет, Герти навсегда останется ребенком, который будет строить детские планы и принимать детские решения. Кто скрасит ее одиночество, когда меня не станет? Кто будет сдерживать ее порывы и желания?

«А есть где-нибудь другие – такие же, как я?» – написала недавно Герти на моей ладони, и я не знала, что ей ответить. В свое время я много думала над этим вопросом и в конце концов решила, что за прошедшие века люди наверняка не раз вызывали «спящих» в наш мир. А коль скоро «спящих» было достаточно много, возможно, кому-то из них пришлось пролить кровь и тем самым обречь себя на вечное существование.

– Может быть, и есть, – ответила я, – но я не знаю где их искать. Они, наверное, хорошо прячутся…