Питер Джеймс - Алхимик

Ее воспоминания прервало возвращение Рорке и Ганна. Она избегала встречаться с Рорке взглядом.

Ганн прикрыл дверь и остался стоять рядом с ней. Рорке сделал несколько шагов по комнате и повернулся к Коннору:

— Так чего вы хотите? Я предполагаю, что вы это тщательно обдумали. — В его голосе не было злобы; он звучал так, словно предстояло решить несущественную проблему, с которой надо было покончить прежде, чем заняться более серьезными вещами.

— Что с моим отцом? Где он? — опередив Коннора, спросила Монти.

Ганн, бросив взгляд на Рорке, ответил вместо него:

— Ваш отец здесь, в этом здании. С ним все хорошо.

— Здесь? Почему он здесь? Я думала, у него инсульт.

Голос Ганна был вежлив и обходителен:

— Ваш отец в добром здравии. Он… — Ганн бросил взгляд на Рорке, словно прося о помощи. — Он под воздействием успокоительных лекарств.

— Я хочу увидеть его, — сказала Монти. — И немедленно. Отведите меня к нему.

Рорке обеспокоенно посмотрел на часы.

— Эта встреча не будет иметь продолжения, Рорке, пока мы не увидим доктора Баннермана, — жестко произнес Коннор. — Кроме того, мне нужен портфель, который я оставил в вашем очаровательном больничном помещении.

Ганн и Рорке снова обменялись взглядами. И что-то в выражении их лиц вызвало у Монти глубокое беспокойство.

— Я провожу вас вниз, — сказал Ганн.

Мертвенно-бледное лицо отца, капельницы и аппаратура слежения — все это стало потрясением для Монти. Но даже за те несколько минут, что они провели с ним, после того, как была остановлена непрерывная подпитка организма анестетиками и успокоительными, его состояние заметно улучшилось. Молодой врач, опекавший его, заверил их, что доктор Баннерман встанет на ноги уже через пару часов.

Вернувшись в начальственный кабинет, Коннор сел во главе стола, положил рядом с собой папку и открыл ее. Монти села справа от него, а Рорке и Ганн расположились лицом к нему по левую сторону стола. Монти несколько секунд рассматривала лицо председателя правления, смущенная его уверенным видом.

— Первый миф, который мы должны рассеять, касается вашей роли в компании. — Коннор вынул лист бумаги и положил его на стол для всеобщего обозрения. — «Бендикс Шер» всегда соблюдал строжайшую секретность в том, что касалось распределения его акций. Что и неудивительно, не так ли, Рорке, потому что вам единственному принадлежали все сто процентов акций?

Монти изумленно посмотрела на Коннора, а затем на Рорке.

— Конечно, — продолжил Коннор, — какие-то акции вы давали вашим директорам. Вы были великодушны и демократичны. Вы разделили между ними сорок девять процентов акций компании и голоса, но они никогда не имели никаких документов, подтверждающих это. Все эти акции имели ценность, только пока их владельцы оставались в компании, — и это был мощный стимул. Ваш средний ежегодный дивиденд колебался от нескольких сотен тысяч до пары миллионов фунтов на человека. Прекрасная работа, если вы можете получить ее, Рорке, но не думаю, что вопрос о квалификации, позволяющей занять место в вашем совете директоров, имеет прямой и прозрачный ответ, не так ли? В добавление к бизнесу и научным навыкам вы приобрели от своих прислужников кое-что еще. — Коннор вытащил из портфеля папку и кинул ее на стол. — Вы думали, что вам удалось очень искусно замести свои следы. Ваши ищейки прочесали все библиотеки и издательства в мире. Вам даже пришлось убить двух фотографов, в которых миновала надобность. — Коннор откинулся на спинку кресла. — Старания скрыть свое прошлое доставили вам немало хлопот. Пластическая хирургия справилась бы с этой задачей куда эффективнее, но, наверно, в 1969 году она была не так совершенна, как сейчас?

Рорке сидел абсолютно неподвижно.

— Видите ли, Рорке, так уж получилось, что моя мать пользовалась большим авторитетом в оккультизме. Она собирала все книги о нем, которые когда-либо выходили в свет. — Коннор открыл папку, полную крупных фотоотпечатков, и разбросал их по столу.

Монти посмотрела на один из них — страницу из книги, где на черно-белой фотографии человек в белой мантии стоял на коленях в центре магического круга. По окружности его был расположен ряд артефактов, включая череп, церемониальный кинжал, несколько дароносиц, кадильниц и статуэток. Человек этот был занят тем, что надевал на голову маску в виде лягушки.

Текст под фотографией гласил:

«Дэниел Джадд (Теутус) был посвящен в сан Сорок Второго Асессора Нового Международного Братства Сатаны».

Присмотревшись, Монти смогла четко разглядеть лицо коленопреклоненного мужчины. На фотографии он был куда моложе, наверное лет на тридцать. Лицо с тех пор обрело дородность, да и волосы стали куда длиннее, но черты лица не изменились. Ошибиться было невозможно. Это был Рорке.

Монти не могла оторвать глаз от этого изображения. Она посмотрела на председателя, и по коже у нее пошли мурашки. Она взяла другую страницу, тоже изъятую из книги, с тремя фотографиями. На двух из них — молодой Рорке. Она просмотрела набор распечаток и поняла, что это те же самые страницы, которые исчезли из книг Британской библиотеки.

— Дэниел Джадд, — сказал Коннор, и голос его был полон едкости. — Теутус. — Он показал на фотографии на стене, где Рорке обменивается шутками с принцем Чарльзом, где стоит бок о бок с Клинтоном. — Все ваши высокопоставленные друзья. А ведь вы убили вашего отца и вашу мать, не так ли, Дэниел Джадд? Сначала вы мучили свою мать, вы отрезали ей руки, вы терзали ее, а потом убили. Ваше обаяние действительно безгранично, Рорке. Сэр Нейл Рорке. Как вы себя чувствовали, когда королева посвящала вас в рыцарское достоинство?

Рорке с ненавистью посмотрел на него:

— Почему бы вам не прекратить эти шарады и не сообщить мне, чего вы хотите, Моллой?

Коннор кивнул:

— Конечно. Все мои пожелания при мне. — Он вынул из портфеля еще одну папку. Она содержала тонкую пачку документов, которые он разделил на четыре равные стопки. Один набор он вручил Рорке, а другой Монти, пока не обращая внимания на Ганна. — Не сообщите ли мне, где ваша секретарша хранит кофеварку… пока вы будете заняты чтением?

Рорке посмотрел на лежащие перед ним бумаги:

— Сейчас нет времени читать все это.

— Справитесь, — сказал Коннор, переправляя четвертую стопку Ганну. — Пожалуй, вам тоже стоит взглянуть. Это касается и вас. — Затем он встал. — Кто хочет с молоком? Кто с сахаром?

Тридцать минут спустя Рорке переложил последний лист последнего документа в своей стопке и аккуратно подравнял их. Он смотрел на Коннора так, словно не верил своим глазам.

— Вы хотите, чтобы я передал свою долю акций доктору Баннерману, мисс Баннерман и вам?

— Для вас это выгодная сделка, — вежливо сказал Коннор. — В обмен вы получите гарантированную пожизненную пенсию в сто тысяч фунтов в год плюс до конца жизни те же самые пятьдесят один процент дохода «Бендикс Шер», что вы сейчас имеете. — Он сделал небольшую паузу. — Оставшиеся сорок девять процентов будут ежегодно распределяться между благотворительными организациями и исследовательскими медицинскими фондами. Вы же всегда называли «Бендикс Шер» «самой заботливой компанией в мире» — что ж, отныне она таковой и будет.

— И вы также предполагаете, что я подпишу прошение об отставке с поста председателя?

— Доктор Баннерман, мисс Баннерман и я назначим новый совет директоров. Я не собираюсь сохранять в его составе слишком много ваших восхитительных соратников.

Рорке, поймав взгляд Ганна, нахмурился.

— Есть что-то еще, Моллой? — сказал он, снова поворачиваясь к Коннору. — Много ли еще сюрпризов вы держите в рукаве?

Монти обеспокоенно посмотрела на Коннора. Вот уж это Рорке никак не проглотит. Ей отчаянно хотелось рассказать Коннору, что она видела в подземных лабораториях. Рано или поздно это выйдет наружу, это обязано выйти, и, когда это случится, с компанией будет покончено. Не поэтому ли Рорке так спокоен? Или же Коннор неразумно предложил ему уход, осыпанный золотом?

— Да, — сказал Коннор. — Они у меня имеются. Я хочу, чтобы вы провели меня в Пещеру Демонов.

— Что?

— Только мы вдвоем. И больше никого.

Рорке улыбнулся, заметно расслабившись:

— Надеюсь, вы не серьезно, Моллой?

— Я никогда не был более серьезен.

— Вы не выдержите в ней и пяти минут. Прошу прощения, но вы говорите о том, о чем не имеете представления.

— Неужто? — вспыхнул Коннор.

Несколько секунд Рорке сидел, глядя на него.

— Никто не заходит в Пещеру Демонов, пока его туда не позвали, Моллой. Это невозможно.

— У вас есть власть, Рорке. Вы — единственное человеческое существо на земле, которому позволено входить в Пещеру.