Самая страшная книга 2022 - Сергей Владимирович Возный

«Я хочу…»

Звуки погони стихли, сзади послышался вскрик…

И сменился высоким девчачьим визгом.

Емеля нырнул за дерево и побежал.

Его ждал клад.

Ночь была тихой и прекрасной. Время для сна и любви, никак не для темных дел.

«Сегодня плохое кончится. И начнется хорошее», — подумал Емельянов, сидя на веслах.

Арендованная лодка легко шла по воде. Вдалеке мелькали огни, светил, освещая путь, фонарь; сзади, прикрытое брезентом, лежало необходимое: лопата, веревка, канистра с бензином и не только…

А впереди, опустив руку в воду, улыбался Королевич.

«Ничего. И на моей улице праздник будет».

И на моей улице.

Взгляд вернулся к родному селу.

«Я навещу могилу, бабушка. Навещу тебя».

— Ну и где остров? — спросил Королевич.

— Скоро будет, — скупо ответил Емельянов.

Нутро кольнул страх. А вдруг он ошибся? Вдруг Щука давно померла? А если нет и он прав, то сможет ли сделать все, как надо?

«Смогу. Ради бабушки и Манчихи. Ради Маши и себя. Смогу. Итак, Щука…»

Емельянов помедлил.

«Я вернулся к тебе. По щучьему веленью, по моему хотенью… Открой мне остров. Отдай клад».

Долгое время ничего не происходило. А потом появился туман. Как и тогда, годы назад.

— Ни хрена себе! — восхитился Королевич, вытаскивая смартфон.

Емельянов следил за ним, прищурясь. Красуется… Когда он впервые столкнулся с Щукой, у него не было ни фотика, ни телефона. Досмартфонные времена.

— Это что? — внезапно спросил Королевич. — Оптическая иллюзия? Что природа творит!

Туман рассеялся, образуя портал на воде. Кусок из другой, сказочной реальности — той самой, где правила Щука.

Вдали уже темнел остров, покрытый черной ракушкой. И там…

— Приплыли, — объявил Емельянов.

Что ж.

Пан или пропал.

…Голыш тюкнулся в окно Манчихи и упал в траву.

Вокруг пели сверчки; на руке, подставленные ветру, зудели уже четыре чешуйки.

Пару часов назад, когда Емеля примчался домой, бабушка встретила его свежими новостями. Что, мол, Гриню в больницу увезли: пес его чуть не до смерти покусал, еле спасли бедного.

«Пофиг», — подумал тогда Емеля. Ведь он нашел клад!

Дождавшись, когда бабушка уснет, Емеля выскользнул из дома с рюкзаком, лопатой и фонариком. И побежал к подруге.

В комнате вспыхнул свет, и за стеклом выросла тень.

— Открой!

Помедлив, Манчиха открыла. Буркнула:

— Чего тебе?

— Я нашел клад!

Манчиха моргнула. Открыла и закрыла рот.

— Собирайся! Быстро! — приказал Емеля и побежал из сада.

Не прошло и пяти минут, как подруга выросла рядом с ним. Вся холодность исчезла, глаза засияли в темноте.

— Емелька! Что за дела? Колись!

Он усмехнулся.

— Рано еще. Побежали!

Позже, сидя на веслах, Емеля посмотрел на Манчиху и тихо сказал:

— Слушай… Прости меня, а? Я тогда не в себе был, нахамил…

Манчиха улыбнулась.

— И ты меня прости. Я тоже хороша, психанула.

— Друзья?

— Друзья, — рассмеялась Манчиха.

Емеля расплылся в улыбке. Все было хорошо. Скоро они приплывут на остров и…

— Емель… — оглядевшись, вдруг сказала Манчиха. — Может, хватит секретов? Куда плывем? Что за клад?

— Щас сама увидишь, — ответил Емеля.

А потом появился туман: резко, за секунду. Емеля улыбнулся — и увидел впереди портал с островом.

— Емель… — У Манчихи отвисла челюсть.

— Доплывем, и я…

— Емель! — В голосе Манчихи прозвенел страх. — Я здесь два дня назад проплывала! Не было никакого острова! Он не мог…

— Мог, — перебил ее Емеля.

Чем бледнее становилась Манчиха, тем увереннее он чувствовал себя. Будто это он теперь был старшим.

— Не ссы. Все нормально, гарантия!

— Да пойми…

— Я тут уже был. И клад нашел!

Манчиха прикусила язык. Судя по лицу, она изо всех сил пыталась придумать какое-то объяснение всему — и ей никак это не удавалось.

Границу между мирами — а мирами ли? — они пересекли без всяких ощущений. Здесь, у острова Щуки, тоже вихрился туман, но гуще и темнее.

— Выпрыгивай, — скомандовал Емеля, когда лодка приблизилась к мелководью.

Вместе они вытащили ее на берег, усыпанный странной черной ракушкой. Раковины хрустели, выпуская белесую слизь. Заметив это, Манчиха передернулась, Емеля только рассмеялся.

— Пойдем!

Но Манчиха не сдвинулась с места. Она продолжала оглядываться, и на ее лице читалось нешуточное беспокойство.

— Не тормози! Сама ж говорила: человек мало что знает о природе. Вот доказательство!

Манчиха не ответила. Потом, встряхнувшись, все же подошла. Мол, давай. Показывай.

И Емеля показал. У берега раскинулись кусты, рядом с которыми торчало дерево с бледной, похожей на яичную скорлупу, корой. Казалось, это оно было источником тумана.

— Смотри!

Емеля утянул подругу за дерево. Там, у корней, виднелся полуоткопанный сундук. Старинный, тоже в ракушках.

Манчиха изменилась в лице. Присев, стала неверяще трогать находку.

— Отойди! Я открою!

Лопата ударила в навесной замок: раз, другой…

— Есть!

Бросив лопату, Емеля вместе с подругой подцепил крышку, открыл и… Манчиха судорожно вздохнула.

— Да! — расхохотался Емеля.

Щука не обманула. Тогда, после пожелания, его привела к острову какая-то неведомая сила. Она указала место, где, за неимением лопаты, он стал копать сперва плоским камнем, а затем ногтями. Сундук был неглубоко. И оказался полон золотых монет, самоцветов и драгоценностей.

— Это тебе! Это я для тебя загадал! Правда, круто? А все Щука!

— Кто? — дрогнув, спросила Манчиха и будто очнулась: уронила взятый было рубин, взглянула на Емелю.

— Щука! Волшебная!

Емеля стал взахлеб рассказывать.

Манчиха слушала молча. Бледная, явно в шоке, она ничего не говорила, пока друг не закончил. А потом встала.

— Уплываем. Сейчас же.

— Ты че…

Но Манчиха вцепилась в него и потащила.

— Сдурела? Пусти!

Емеля попытался вывернуться. Вроде ничего такого, но подруга вскрикнула и отскочила. Фонарик высветил на ее пальцах кровь.

— Откуда… — прошептал Емеля и понял.

— Повернись, — жестяным голосом приказала Манчиха. — Покажи руку!

Но Емеля и так знал, что увидит там. Чешуйки, что вздыбились острыми краями, защищая хозяина. Разглядев их, Манчиха выругалась. Матерно, впервые при нем.

— Что? Подумаешь, чешуя…

— Подумаешь?! Ты нормальный? Ты… ты снюхался с какой-то нечистью! Ты кота убил! И чуть не убил человека!

— Она не нечисть, — набычился Емеля.

Манчиха посмотрела на него с жалостью.

—