Питбуль (ЛП) - МакXарди Саймон

- Брюс, - позвал ветеринар.

Он уже был рядом со мной, пожилой мужчина с фекальным дыханием и метеоризмом^[4]. Мы со Стэном следуем за ним в операционную. Стэн с ворчанием поднимает меня на стол.

- Тебе нужно почаще ходить в спортзал, - ворчу я.

Ветеринар ощупывает меня. Он сжимает мой живот, дышит мне в ухо и проводит пальцами по моим деснам, грёбаный извращенец. Стэн заключил с ним какое-то дурацкое соглашение, чтобы позволить ему приставать ко мне. Они обмениваются деньгами после каждого визита. Мне это не нравится, но разве у меня есть выбор? Деньги от их сделки идут на то, чтобы кормить меня.

- Я померяю ему температуру, а вы крепко держите его голову.

Мой сфинктер непроизвольно сжимается, а глаза расширяются от ужаса. Я знаю, что такое "температура" - это кодовое слово. Я должен смириться и принять свою участь.

- Все в порядке, мальчик. Ты даже не почувствуешь, - говорит Стэн.

- Сейчас-сейчас, я только смазку возьму, - говорит ветеринар.

Стэн хихикает, чертов придурок. Это не его собираются изнасиловать в задницу. Ветеринар трется своим маленьким твердым членом о мою задницу, дразня ее:

- Мамочка, - хнычу я.

Он толкает его внутрь меня, хотя я сделал свой анус таким же непроницаемым, как Форт-Нокс.

- Вот так, - говорит он, оставляя свой член-карандаш внутри меня.

Мне немного жаль, что у него такой маленький пенис. Я пытаюсь повернуть голову, чтобы взглянуть на него, но Стэн крепко держит меня за шею. Ветеринар вырывается всего через несколько секунд, потому что я такой тугой и отличный любовник.

-Ты чёртов псих, блядь, - рычу я.

Он обхватывает мои яйца. Они наполняют его руки.

- Значит, вы хотите избавиться от этих малышей? - спрашивает он.

- Что ты, блядь, такое несёшь, придурок? - рычу я.

- Ага, надеюсь это хоть немного успокоит его, - смеется Стэн.

- Какого хрена! Я думал, что их чинят, а не отрезают. Ни хрена себе! - реву я.

- Сестра, - зовет ветеринар.

- Полегче, Брюсер, успокойся, большой мальчик. Это к лучшему, - говорит Стэн, поглаживая меня.

- Разве отрезание моих яиц может быть к лучшему?

Я тяну за поводок, отчаянно пытаясь вырваться.

- Сестра, - настойчивее зовет ветеринар.

Медсестра входит в палату. Это женщина средних лет со светлыми волосами, черными корнями и брюшком.

- Да, что вы хотели?

- Эти психи хотят отрезать мои яйца, - говорю я ей.

Она лезет в карман и достает лакомство из печени, моя любимая закуска, кстати. Я забываю о том, что мне собираются отрезать яйца, и виляю хвостом. Она протягивает руку, и я осторожно беру лакомый кусочек из ее раскрытой ладони.

- Ну-ну, все не так уж плохо, правда?

- Пожалуйста, не позволяй им отрезать мне яички, - умоляю я и облизываю ее лицо.

- А теперь пойдем на задний двор, и мы подготовим тебя к тому, чтобы тебе отрезали эти большие, старые, мерзкие яйца, - говорит она.

Черт! Предательская сука тоже в этом замешана. Эти люди всерьез хотят заполучить мое барахло. Я рычу и хватаю ее за лицо. Она дергает головой и открывает рот, чтобы закричать. Я тычусь мордой в ее разинутый рот, и наши языки сплетаются, как любовники. Мои челюсти сжимаются. Ее зубы раскалываются на осколки, а челюсть ломается. Я мотаю головой из стороны в сторону и вырываю ей нижнюю челюсть. Кровь хлещет по аквамариновому халату и брызжет на пол. Из зияющей дыры доносится булькающий крик.

Стэн вопит хуже бабы и оттаскивает меня от злой медсестры. Ветеринар бормочет поток ругательств и распахивает дверцу стеклянного шкафа. Его пальцы шарят вокруг, пытаясь открыть маленькую коробочку. Зловоние наполняет комнату. Медсестра согнулась пополам, ее тошнит, и она хватается за разорванное лицо. Коричневое дерьмо течет по ее ногам и смешивается с кровью на полу. Я так же чувствую запах пиздятины. "Киска" той афганской сучки жаждет моего члена. У меня стоит, как камень. И я ни за что не пропущу перепихон с такой шикарной сучкой. Ничто не может удержать меня от этой "киски".

Я влетаю в матовую стеклянную дверь, осыпая комнату осколками стекла, и тащу кричащего Стэна по разбитым осколкам. Владельцы домашних животных визжат и мечутся при виде убойного, окровавленного зверя с мега-стояком. Они спотыкаются друг о друга, когда бегут к двери, оставляя позади своих любимых животных. Мне на них наплевать. Меня волнует только "киска" Бардо. Она виляет хвостом и приближается ко мне с поднятым хвостом. На этот раз никакой прелюдии не требуется. Я залезаю на нее, впиваясь в ее шею окровавленными челюстями.

- Я собираюсь хорошенько трахнуть тебя, сука, - рычу я.

- Сделай же уже это, - стонет она, потирая свою пизду о мой кончик.

Черт, ей действительно нравятся плохие парни. С ворчанием я вонзил в нее свой член.

- О-о-о, - простонала я.

Она такая тугая и мокрая. Это невероятно.

Рука Стэна все еще запутана в поводке. Он рухнул на землю головой вперед и лежит, уткнувшись лицом в мое барахло, когда я врезаюсь в мокрую пизду Бардо.

- О-о-о-о, черт возьми, да, сильнее, - выдыхает она.

Я толкнул сильнее. Мои гигантские яйца отскакивают от лица Стэна и ударяют по Бардо. Ее "киска" слишком хороша. Я сейчас взорвусь. Я не хочу, чтобы эта сучка забеременела. Щенки афганской гончей с питбулем будут выглядеть так же хреново, как деревенщины. Мой член сильно дергается, и я выдуваю сперму на всю задницу Бардо. Она капает на ошеломленное лицо Стэна, и он бормочет и ругается, пытаясь освободиться.

Я чувствую укол в задницу и оборачиваюсь. Это ветеринар. Похотливый придурок снова пытается меня трахнуть. Он так увлечен, что обо всём позабыл. Я поворачиваюсь, решив преподать ему урок, но ноги подкашиваются. Комната кружится, и темные, клубящиеся облака высасывают свет из моего зрения.

ПАРНИ ИЗ КАМЕРЫ СМЕРТНИКОВ

Я просыпаюсь на твердом бетонном полу. От ослепительного света у меня болят глаза, и я снова закрываю их. Голова у меня, как у дворняжки Майка Тайсона после того, как она нагадила на его любимый персидский ковер. Мои лапы тоже чувствуют себя не очень хорошо, но мне удается подняться на корточки и оглядеться. Я заперт в маленькой комнате из бетона и стали. Здесь воняет хлоркой, но я чувствую запах других собак вокруг меня и слышу, как они лают и царапаются.

- Где я? - бормочу я.

- Камера смертников, чувак, - раздается голос крошечного чихуахуа, прижавшегося к своей клетке и наблюдающего за мной.

Воспоминания о моем буйстве в ветеринарке нахлынули на меня: оторвав челюсть медсестре, я трахнул эту горячую афганскую собаку в приемной. Оглядываясь назад, это было не самое умное поведение, но они собирались отрезать мои половые железы, и ее "киска" пахла так хорошо.

- Кстати, меня зовут Энди.

Он прислоняет свою задницу к проволоке, чтобы представиться.

Я встаю на негнущиеся ноги и нюхаю предложенную жопку. Ого, вот это тема. Задница этого маленького парня пахнет, как у ротвейлера. Он тоже альфа. Я представляю свою дырку для осмотра.

- Брюс, но мои друзья зовут меня Брюсер, потому что я такой крутой и все такое.

Энди глубоко вздыхает, и его глаза закатываются.

- Черт возьми, чувак, у тебя чертовски мощная задница. Как такой плохой парень, как ты, оказался в конце очереди, Брюсер?

- Оторвал лицо какой-то женщине.

Глаза Энди расширяются еще больше.

- Черт возьми, правда?

- Ага, эта сука пыталась отрезать мне яйца, а я не позволил ей это. То есть, как это собираются казнить?

При одной мысли об этом мой кишечник становится водянистым, я сажусь на корточки и гажу.

- Да, и очень скоро. Я удивлюсь, если они не засадят в тебя иглу первым делом с утра.

Ноздри Энди судорожно дергаются от запаха моего дерьма.

- Ты тоже убийца, Энди?

Энди такой маленький, что я сомневаюсь, что он смог бы убить мышь.