Питбуль (ЛП) - МакXарди Саймон

- Хороший мальчик, - говорит Лекс, вытряхивая из кармана в пыль пригоршню собачьих галет.

Я зарываюсь носом в грязь и пожираю их всех. Коул встает, все еще зажимая рану, и, проходя мимо меня, наносит мне жестокий удар по яйцам. Боль проносится от паха к кишкам, и меня тошнит от печенья и куска лица Коула.

Фургон возвращается только утром четвертого дня моего пребывания на свалке. К тому времени я уже с ума схожу от голода. Я разочарован, увидев, что Лекс один. Мои внутренности словно переваривают сами себя, и мне хочется немного Коула. Я намерен оторвать этому ублюдку не только щеку при следующей встрече. Он вылезает из машины и бросает на землю несколько собачьих галет. Пока я на бегу съедаю их, он надевает мне на шею цепочку от поводкa и тащит к фургону. Мы едем по улицам, мои когти царапают металлический пол, когда я пытаюсь ухватиться за него, чтобы не поскользнуться и не удариться. Здесь, как в духовке, и мой сухой язык высовывается между пересохшими губами. Фургон въезжает в промышленную часть города, полную фабрик, изрыгающих дым, и огромных складов. Мы останавливаемся перед приземистым складом с плоской крышей. Стены покрыты граффити, а участок усыпан мусором. Снаружи припарковано несколько мотоциклов "Харлей Дэвидсон". Лекс, должно быть, член какой-то банды.

Склад полон ржавых машин, покрытых толстым слоем пыли. Лекс ведет меня в большую комнату с грязными окнами и несколькими брошенными стульями. Несколько здоровяков, от которых пахнет грязными подмышками и сигаретным дымом, ждут у дальней двери. С ними Коул. Круг черных швов окружает рану на его лице. Щека у него красная и опухшая, а глаз над ней черный и заплывшей. Он хмуро смотрит на меня, когда я вхожу, и я с важным видом направляюсь к нему. Подойдя ближе, я рычу и огрызаюсь на него. Он визжит и отскакивает назад, его глаза расширены от страха. Остальные байкеры хихикают, и он сердито смотрит на них.

- Камера готова? - спрашивает Лекс.

- Да, все готово. Я загружу его, как только все будет готово. Это покажет этим ублюдкам, что нельзя продавать на нашей территории, - говорит молодой байкер с лицом, покрытым персиковым пушком.

Лекс распахивает дверь. Он ведет меня внутрь, остальные следуют за ним.

Я быстро моргаю и щурю глаза, пытаясь приспособиться к яркому свету. Комната пуста, если не считать большого деревянного ящика, из которого торчит мужская голова, обращенная к нам. Его широко распахнутые глаза наполняются слезами, когда он видит меня, а губы сжимаются и дрожат.

- Вам не нужно этого делать. Я и на милю не подойду к Клабберс-Хиллу и скажу остальным парням, чтобы они тоже держались подальше, - всхлипывает он.

- Слишком поздно, Джоно. Мы собираемся сделать из тебя пример, - говорит Лекс.

Это мой намек. Я бросаюсь на пухлую морду с потекшими глазами, лаю и рычу.

- О, Боже. Я умоляю вас, парни, отпустите меня, и вы больше никогда меня не увидите. Я обещаю.

B ящике несколько дверей, Лекс подходит и стучит в каждую.

- Интересно, какую мне открыть первой, - говорит он и склоняет голову набок.

- О, черт, ни одну из них, - говорит Джоно.

Лекс дважды обходит ящик и останавливается за ним. Там есть еще дверцы.

- Вот она, - oн распахивает ее, открывая волосатую, дряблую ягодицу. Джоно никогда в жизни не приседал. - Давай, парень, кушать поданно, - говорит он.

Я принюхиваюсь. От моего холодного сухого носа волосы на его заднице встают дыбом. Это, конечно, задница, но не самая привлекательная задница. Я сажусь и чешу за ухом. Я голоден, но разве я настолько голоден? Лекс достает нож и тычет Джоно в щеку. Его ягодицы дергаются и дрожат, и он воет от боли. Лекс ввинчивает нож и извлекает кусочек мяса с пучком волос. От запаха свежей, влажной крови у меня слюнки текут. Лекс подбрасывает кусочек в воздух, и я ловлю его. Он теплый и соленый на языке, и я глотаю его. Я никогда не пробовала ничего вкуснее. Внешность бывает обманчива.

- Иди и возьми его, парень, - говорит Лекс, подталкивая меня.

Я бросаюсь вперед, впиваюсь зубами в задницу и отрываю от нее кусок мяса размером с бифштекс. Я сражен и пашу еще, сдирая его ягодицу назад, пока не остается только огромный шар желтого жира. Это выглядит так аппетитно. Я открываю рот так широко, как только могу. Мои зубы погружаются в студенистую каплю, и я отрываю кусок размером с кулак и тащу его вниз. Я продолжаю вгрызаться в его задницу и вгрызаться в разорванную плоть, пока мои зубы не лязгают о кость.

Лекс тянет меня назад и готовится запечатать зияющую кровавую рану паяльной лампой. Восхитительный аромат обугленного мяса наполняет воздух. Джоно теряет сознание, и Лексу приходится делать ему укол. Я подозреваю, что это наркотик или что-то в этом роде. То же самое, что Стэн использует, когда у него крайний срок для работы, a он потратил свою неделю на серфинг порно.

Я облизываю губы, желая большего. Я и не знал, что задница может быть такой вкусной.

- О, Боже, я не могу поверить, что ты съел мою задницу, - стонет Джоно.

- Мы только начали. Давайте откроем другую дверцу, хорошо? - Лекс обходит Джоно спереди.

- Я выучил свой урок, - рыдает Джоно.

Из его носа льется густая желтая сопля.

- Как тебе колбаса с бобами, парень? - спрашивает Лекс, глядя на меня.

- Вот дерьмо, - говорит Джоно и пытается раскачать ящик.

- Я бы заценил, - рычу я и виляю хвостом.

Лекс открывает еще одну дверцу ящикa. За ней - короткий, коренастый член с большой грибовидной головкой и двумя яичками размером с желудь. Я не знаю, Джоно боится или у него просто маленький член, но я все равно хнычу от разочарования.

Я хватаю член и яйца Джоно в рот, и встряхиваю их, чтобы убедиться, что они откушены. Джоно тренирует свою единственную линию обороны и мочится мне в глотку. Я отплевываюсь и кашляю, а из носа у меня брызжет моча.

- Не могу поверить, что ты помочился мне в рот.

Я вцепляюсь в его член и яйца с новой яростью, трясу и дергаю их одновременно. Член и яйца Джоно отрываются. Я жую их. Сперма ударяет в заднюю часть моего горла, когда я хлюпаю яичком между моими задними зубами. Я слишком голоден, чтобы беспокоиться, и я спускаюсь вниз. Я хочу разорвать рваный ассортимент вен и плоти, пока они брызгают кровью на пол, но Лекс тянет меня назад и паяльной лампой прижигает промежность Джоно, в то время как мне приходится довольствоваться тем, что я лакаю лужу крови.

- Еще одна дверцa, - говорит Лекс, ухмыляясь.

Джоно явно впал в шок. Он задыхается, и пот льется с его пепельного лица.

- Хватит. Прошу, - повторяет он снова и снова.

Лекс открывает следующую дверцу, чтобы показать волосатый живот. В пуговице на животе есть кусочек ворса. Я облизываю свои губы. Это будет настоящий пир. Я разрываю жир на животе и прогрызаю себе путь к липкому центру. Вся моя голова находится внутри огромной полости, которую я выгрыз. Жадным рывком я вытаскиваю все пищеварительные органы. Они плюхаются на холодный бетон, булькая и брызгаясь. Я жадно глотаю дымящуюся кучу и выигрываю секунды. Внутренности Джоно отказываются оставаться внутри, и меня тошнит. Теперь я снова буду их хлебать. Когда я заканчиваю, в комнате остаются только бледный оператор и Лекс. Джоно разинул рот, и его безжизненные глаза уставились в стену.

СУПРУЖЕСКИЙ ДОЛГ

Рано утром меня будят невнятные голоса. Я бросаюсь к забору, рыча и лая. Двое подростков карабкаются по стальной сетке, чтобы попасть на свалку. Увидев меня, они спрыгивают обратно.

- Посмотритe на большую, плохую собаку. Что ты собираешься делать, большая, плохая собака? - спрашивает девочка.

Она одета как эмо, с густым черным макияжем. Я чувствую запах ее "киски". Она молода и полна спермы. Она гремит забором, и это приводит меня в ярость. Я чертовски ненавижу, когда надо мной издеваются. Это двое, как ёбанные кошки.

- Иди сюда, попробуй это, маленькая собачка, - говорит мальчик.