Сергей Дубянский - Деревянный каземат

– Сейчас, – Андрей сосредоточенно давил кнопки маленького калькулятора, а Ольга стояла рядом, глядя на его неуклюжие пальцы. В тишине две огромные мухи гонялись друг за другом, противно жужжа и звонко ударяясь в стекла витрин.

Катя уже хотела вернуться на рабочее место, когда Андрей наконец поднял голову.

– Итого, – объявил он торжественно, – недостача – одна тысяча пятьсот шестьдесят шесть рублей.

– Сколько?!.. – испугалась Ольга.

– Тысяча пятьсот шестьдесят шесть.

– Точно, три канистры «Visco». Я их не могу найти…

– Небось, заставила куда-нибудь, – вмешалась Катя.

– Куда? Вот оно все, – Ольга жестом обвела комнату.

– Три канистры – это не кусок мыла, чтоб их так запросто украсть. Это придется возмещать, – довольно заключил Андрей. (Оборот в отделе был настолько мизерным, что он, видимо, радовался даже такому способу реализации товара).

– Подожди, Андрюш, – Ольга почему-то покраснела, – что ж мне, полмесяца бесплатно работать?

– А я здесь при чем?

Катя разглядывала витрину, в поисках моторного масла по восемьсот пять рублей, и наконец нашла. Ярко зеленые канистры стояли в самом крайнем стеклянном кубе, который от стены отделяло сантиметров тридцать. Она ловко просунула в щель руку и вытащив канистру, поставила ее на прилавок.

– А делается это очень просто, – пояснила она.

– Вот так, три канистры, да? – Андрей расхохотался.

– Можно несколько раз заходить. Раз в неделю, например.

– Это только ты можешь додуматься, – фыркнул Андрей.

– Да? Зря ты так считаешь. У меня, вон, солидный мужик шампунь спер за двадцать восемь рублей. Между прочим, это ты, Андрей, должен был тут хоть фанерку поставить.

– Кать, иди на свое место, – сказал он строго, чувствуя, что, в принципе, продавщица права.

– Оль, а ты что молчишь? – возмутилась Катя, – он тебя обдирает, как хочет, а ты молчишь! Будешь сидеть тут, от жары дохнуть, да еще и бесплатно! Год кондиционер обещает, так хоть бы вентилятор принес!..

По взгляду Андрея Катя поняла, что ляпнула лишнее, к тому же, в неподходящий момент, поэтому быстро ретировалась и даже закрыла за собой дверь.

…Сейчас он и мне устроит, – подумала она, возвращаясь за прилавок. Но почему-то не возникло, ни страха, ни досады; скорее, бравада – как в училище, когда первый раз делала укол не манекену, а живому человеку. Тогда она тоже подумала – у меня все получится, и получилось – больной даже ничего не почувствовал…

– Значит, тебе не нравится тут работать? – спросил Андрей, появляясь на пороге.

– Ну, почему? – Катя пожала плечами, – нормально. Еще б кондиционер, да зарплату поприличней…

– А мне не нормально! – перебил хозяин.

– Чем же? У меня в отделе порядок.

– Тем, что ты суешь нос не в свои дела! Указываешь, что мне надо делать! Тем, что всех считаешь жуликами! При таком настрое работать с людьми нельзя!

Первые два аргумента Катя оставила без внимания – в них имелась доля истины, а, вот, с последним готова была поспорить.

– Хочешь эксперимент? Ну, например… – она обернулась к полкам с товаром, – возьмем «Persil». Стоит он двадцать девять рублей. Я поставлю ценник «тридцать девять», а продавать буду, как положено. Посмотрим, сколько человек скажут, что я ошиблась, и вернут червонец. За неделю! Давай?

Сначала Андрей смотрел на нее с недоумением, осмысливая предложение, а потом сделал совершенно неординарный вывод.

– Значит, так ты тут и зарабатываешь? Меняешь ценники, когда захочешь…

– Ты что, дурак?! – Катя возмутилась. Ей даже в голову не приходило сделать такое на полном серьезе, тем более, покупатели, в основном, были одни и те же, знавшие ее с детства.

– Я не дурак, – зловеще ответил Андрей, – вот что, Катерина, мне кажется, мы с тобой не сработаемся.

– То есть, ты меня увольняешь?

– Я тебе предлагаю уйти. Доработаешь эту неделю…

– А чего дорабатывать? – Катя почувствовала неожиданный азарт. Она даже не думала, чем будет заниматься дальше, но унижаться и просить, никогда не станет! Тем более, хозяин, есть хозяин – если он решил, то жизни ей все равно не будет, и чего целую неделю мотать себе нервы? Улыбнувшись, она демонстративно направилась в подсобку.

– Ты куда? – крикнул Андрей.

– Переодеться. Или хочешь, чтоб я еще и стриптиз тебе устраивала за такую-то зарплату?.. – она захлопнула дверь.

– Ну, подожди, – Андрей зашел за прилавок, но открыть дверь не решился, – так не делают. Я ж должен найти замену.

– Да? – Катя уже сбросила халатик и стояла, держа в руках футболку, словно решая, надевать ее или нет, ведь переодеваться обратно она не станет ни за что.

– Да. Кать, ну, давай расстанемся по-человечески, – голос Андрея стал просящим и совсем не строгим.

– По-человечески – это значит, ты мне выходное пособие заплатишь? – Катя натянула футболку, потому что знала – этого он не сделает никогда.

– Причем тут пособие?

– А остальное – не «по-человечески», – она надела шорты и резким движением застегнула молнию, – можешь входить.

Андрей открыл дверь; огляделся, привыкая к полумраку.

– Халат я сама покупала, – свернув, Катя засунула его в пакет, – кружка тоже моя… полотенце мое. Стул пусть остается на память, все равно в сарае валялся. Да, еще туалетная бумага…

– Кать, ну подожди.

– А чего ждать? Ты мне все популярно разъяснил. Для твоей торговой точки я не гожусь.

Андрею вдруг стало жаль расставаться с продавщицей – конечно, это «черт не метле», зато все ее знают, и она знает всех. …А насчет кондиционера, может, она и права…

– Вентилятор я завтра привезу, хочешь? – кинул он последний козырь.

– Привози. Хоть Ольга во благе поработает, – Катя взяла пакет, – за отработанные дни зарплату отдашь или потом зайти?

Андрей понял, что даже если не отдаст деньги, то удержать ее все равно не удастся – зато, какая слава пойдет о нем среди потенциальных покупателей!..

– Возьми из кассы, – разрешил он.

– Думаешь, я уже восемьсот рублей наторговала? – Катя рассмеялась, – святая наивность…

Она вышла из подсобки и открыла кассу.

– Тут триста с «хвостиком».

Андрей со вздохом достал пятисотку, и Катя небрежно сунула ее в карман.

– Значит, я забираю еще двести семьдесят, – уточнила она.

– Хватит тебе. Этот тридцатник…

– Порядок, есть порядок. Проворонила, значит, сама виновата, – отсчитав деньги, она сунула их в тот же карман. Огляделась так, словно никогда больше не вернется сюда, даже в качестве покупателя, и не придумав, чем бы красиво завершить отношения, сказала примирительно:

– Кстати, Танька Соколова рвалась сюда. Имей в виду.