Александр Варго - Электрик

Фролов с улыбкой смотрел на светопреставление и не спеша курил. Он не знал, погибнет от взрыва машины, подаренной ему для удобства (так ведь всегда было удобно – подарить и забыть), или пламя сожрет его. Ему было наплевать. Единственное, о чем он просил (бога?) Электрика, – чтобы тот позволил ему докурить сигарету.

Его последнюю сигарету.

Володя еще раз прошелся по щитовой. Все работало как часы. Он не мог налюбоваться на творение рук своих. Прошел вдоль шкафов. Заглянул во вводной – ошкуренные им губки и нож рубильника отсвечивали медью. Все казалось таким капитальным и сделанным на века. И вдруг Тутуев подумал о вещи, вполне возможной в этой реальной жизни. Расхлябанной, но реальной. Какой-нибудь раздолбай не отключил ДК от линии вовремя, и теперь может отключить в любой момент. Володя посерьезнел. Тогда все это зря. ЗРЯ! И тут Паровоз вспомнил о генераторе, спрятанном за потайной дверью на даче.

Он надел свитер и пуховик. Схватил фонарик и побежал на улицу. Всю дорогу до того самого домика Володя думал, как он утащит эту махину на себе. Но даже это не сможет его остановить. Паровоз подошел к улице Шоссейной. Свет фонарей слабо освещал запорошенную снегом дорогу. Выглянул из-за кустов. Влево, потом вправо. Дорога была пуста. В двухэтажных домах напротив кое-где светились окна. Он перебежал дорогу и, когда оказался у подножия одного из трех домов, увидел автомобиль. Там, где фонаря не было, в темноте под голыми ветками какого-то дерева стояла «Волга». Это не было делом рук его призрачного наставника. Владимир чувствовал его присутствие, но тот, кто еще час назад помогал ему, сейчас был недоволен. Причину этого Паровоз видел только в оставлении без присмотра щитовой. А что могло с ней случиться? Кроме аварийного отключения, ничего. Но ведь именно поэтому он и едет (теперь уже едет) за электрогенератором.

Вова подошел к машине и заглянул в салон. Ключей в замке зажигания ему никто не обещал, и их там не было, а вот дверь оказалась незапертой. Тутуев проскользнул внутрь. Осмотрелся. Искать ключи было делом долгим и бесполезным, поэтому Володя достал нож и отломил панель, скрывающую провода. Посмотрел и вспомнил. Подобный опыт у него случился однажды. Был у Паровоза дружок лет на пять старше, Мамонтом звали. Кстати, это он придумал кличку Володе. А собственную кличку получил за выпирающую нижнюю челюсть и рыжую шевелюру. Угнали они тогда (а зачем далеко ходить?) тачку его, Паровоза, отца. Тоже «Волга». Та, на которой потом разбились мама, папа и Аленка.

Руки быстро зачистили нужные провода. Володя заметил еще с детства, что все, касающееся проводов, он схватывал на лету. Нет, не теория. Он обязательно должен подержать провод в руках, пощупать его. Соединил нужные. Стартер чихнул, и все. Еще раз. Двигатель так и не ожил. Вова печально посмотрел вдаль. Дорога метров двадцать поднималась на небольшой холм, а дальше (он был уверен в этом, несмотря на то что наставник угрюмо молчал) был спуск. Вова снял машину с ручного тормоза, поставил рычаг коробки передач в нейтральное положение и быстро, пока полуторатонная махина не покатилась вниз, начал толкать ее на холм.

Это давалось с таким трудом, что Володя подумывал бросить эту затею и отпустить машину. Черт! Ну не придурок, а? Ее ведь можно завести и двигаясь задом. Но он решил не рисковать и протолкнуть «Волгу» еще на пару метров. Когда руки онемели от перенапряжения, Володя запрыгнул на сиденье. Машина замерла. Тутуев даже подумал, что диски ручного тормоза замерзли. (Ты ж ее толкал, придурок!) Но через мгновение груда металла на колесах медленно начала разгон. Вова схватился за рычаг коробки передач. Тут теперь главное – попасть в точку. Надо включить заднюю скорость в нужный момент. И Вова очень надеялся, что поймет, когда этот момент настанет.

Игорь никак не мог прийти в себя. Возбуждение не прошло, но откуда оно появилось, было стерто из памяти навсегда.

– Игорек, ты чего здесь застрял? – Пришвин выглядел обеспокоенным. – С тобой все нормально?

Игорь встряхнулся и посмотрел на друга.

– Ты будто мертвяка увидел.

– Да, наверное, – произнес Савельев, едва разлепив губы.

– Я тут это… подумал. – Пришвин присел рядом. – Ты видел глаза Колтуна?

Игорь не совсем понимал, о чем говорит друг, и поэтому растерянно посмотрел на него.

– Они не похожи на зрячие. Ну, понимаешь, у них вид, будто они мертвые. Как если б мы сейчас с тобой заглянули в глаза Курагину и ни черта, кроме собственного отражения в мутных зрачках, не увидели.

Игорь вспомнил пляшущие огоньки от светильников в холодных глазах Димы.

– И что?

– Да то! С такими глазами не то что не видят, с такими глазами не живут.

– Ты хочешь сказать, что Колтун мертв? – Игорь понимал, что спрашивает глупость, но ему не терпелось выяснить, что Косте нужно от него.

– Ну, может, и не мертв, но мне кажется, что в нем до сих пор сидит то самое дерьмо, которое убило Курагина.

– Идем, – сказал Савельев, встал и пошел к двери.

Костя подскочил и пошел за ним.

Они вошли в комнату и осмотрели подростков. Оля сидела на коленях у Юрки, Маша рассматривала собственные руки, а Дима развалился в кресле. Игорь еще раз посмотрел на Олю. Округлые ягодицы всплыли перед глазами.

– А ну-ка встала с него! – приказал он.

– Эй, дядя, ты чего? – возмутился Юрка.

– Я сказал: встала! – Игорь подошел к парочке, схватил девушку за локоть и силой стянул ее с приятеля. – А теперь послушайте меня внимательно. Вы находитесь в МОЕМ доме. Здесь не сидят на коленях, не целуются и тем более не трахаются. Находиться всем вместе и в этой комнате. Все понятно?!

Подростки закивали. Колтун улыбался, но кивал.

– Дима, – обратился к нему Игорь, – иди сюда.

Парень встал и ехидно заметил:

– Вы же сказали, что здесь не трахаются.

Оля с Юрой хохотнули, только Маша осталась серьезной.

– Да, и еще одно, – произнес Савельев. – В моем доме больше не шутят.

Они вошли в спальню втроем. Костя прикрыл за собой дверь, а Игорь усадил Диму на стул. И, придавив его к сиденью, произнес:

– Это для твоей же безопасности.

Пришвин взял руки Колтуна, заломил их за спину и смотал запястья скотчем. Потом поставил каждую ногу напротив ножки стула и примотал их по отдельности.

– Господа полицейские, – обратился к ним Дима, – а вы уверены, что это законно? – Пацан усмехнулся так, что у взрослых мужчин мурашки побежали по коже.

– Так будет лучше, – ответил Савельев и обмотал вокруг туловища Колтуна и спинки стула остатки скотча.

Они посмотрели на подростка. Он не сопротивлялся, когда его привязывали, и вряд ли захочет привлечь к себе внимание, когда они уйдут. Да и кто его услышит? Поэтому заклеивать рот не имело смысла. Разве что для того, чтобы скрыть эту мерзкую ухмылку. Игорь обмотал бы его всего, как мумию. Взгляд мертвых глаз прожигал насквозь.

Савельев и Пришвин вышли из комнаты. Костя взял Игоря под локоть, перед тем как им войти в гостиную.

– Тебе не кажется, что это похоже на незаконное насильственное удержание?

– А труп на террасе? Не похоже ли это на убийство в извращенной форме?

– Да, наверно. Мне кажется, мы так вляпались…

– Просто вспомни его глаза, – сказал Савельев и вошел в большую комнату.

Володя остановил машину в пятидесяти метрах от дома. Теперь он молил Бога или того, кто все эти дни оберегал его, чтобы «Волга» не заглохла, пока он будет вытаскивать генератор. Паровоз вышел, прикрыл дверь и пошел к калитке. Все тело ныло. Возможно, от почти суточного ковыряния в проводах, а может, от непосильной ноши в виде ржавого корыта на колесах, которое он толкал в гору. В последние два дня он работал на износ. Но знал: ему воздастся с лихвой.

Владимир перелез через изгородь. Его следы-ямы засыпало снегом, но контуры было видно. Паровоз старался идти по ним. Он подумал, что генератор ему не протолкнуть в дырку, в которую он залезал сам, поэтому прихватил с собой монтировку, обнаруженную в багажнике. Выйдя из-за дома, Вова увидел, что и его лаз засыпало. Он подошел к двери, зацепил монтировкой одну из проушин и дернул. Страшный треск разнесся над ночным поселком. Володя даже втянул голову в плечи. Теперь медлить нельзя. Он еще раз рванул вниз, и проушина повисла на замке. Отбросил монтировку и начал раскапывать вход. Руки онемели от холода, но он греб, пока не начал сдирать кожу с подушечек пальцев об оледеневшую дорожку. Вова поднял скрюченные окровавленные пальцы и попытался согреть их. Потом дернул за ручку, и дверь поддалась. Она открылась градусов на пятьдесят. Вова зашел и надавил всем телом. Дверь уступила еще сантиметров десять. Вова прикинул габариты генератора, мысленно пропихнул его через образовавшийся проем и, когда он «со свистом» прошел, удовлетворенно кивнул.

Владимир бесцеремонно, оставляя кровавые отпечатки ладоней на потрескавшейся полировке, оттолкнул шкаф и вошел в схрон инструмента. Взял генератор за ручки и, кряхтя, поволок к выходу. Силы грозили оставить его на полпути к калитке. Он поставил свою ношу и сам навалился сверху. Ему нужен был отдых. Вове даже казалось, что закрой он глаза хоть на миг, то проспал бы дня два. Но он глаза не закрывал.