Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

Фред!

Кровь мгновенно прилила к лицу, сердцебиение резко участилось. Одновременно что-то сдавило ему горло.

Одним росчерком — торопливым и менее разборчивым, чем его обычная подпись, — Беллмен подмахнул счет и сразу перешел к следующему документу.

Он работал сосредоточенно, даже очень сосредоточенно. Он работал очень быстро и еще быстрее. Каждая его минута, каждая секунда, каждая доля секунды были посвящены только работе. Когда стопка документов на столе иссякла, он занялся сложным анализом, на днях подготовленным по его просьбе бухгалтером и теперь дожидавшимся своего часа. Делая пометки и составляя список запросов, он просидел до рассвета и напоследок разродился многостраничным комментарием. Потом нашлись еще кое-какие давно отложенные дела. И к тому утреннему моменту, когда в дверь кабинета постучал явившийся на работу Верни, он уже напрочь забыл о приливах крови, сердцебиении и сдавленном горле, а похороны Фреда стали для него чем-то относящимся к далекому прошлому.

Верни положил на его стол сводный отчет и еще несколько сопутствующих документов. На сей раз в движениях его сквозила какая-то неуверенность.

— Думаю, вам стоит взглянуть и на это, — сказал он, кладя поверх деловых бумаг свежую газету.

Беллмен взглянул: газета была свернута таким образом, чтобы на виду оказалась статья, подписанная одним маститым литератором. Судя по заголовку, в статье критиковались неумеренные траты британцев на похоронные ритуалы.

— И этот туда же? — Беллмен пробежал глазами текст. — Не вижу проблемы. Такие статьи настраивают людей против шарлатанов от ритуального бизнеса и тем самым направляют их к нашим дверям. Это все к лучшему.

Верни кивнул.

— У меня на сегодня все, если я вам больше не нужен.

Они распрощались.

Это был последний день октября, и, хотя за окном лил хмурый дождь, настроение у Беллмена было самое радужное. В последнюю пятницу каждого месяца начальники отделов сдавали ему отчеты по результатам своей деятельности за прошедшие четыре недели, фиксируя колебания продаж по разным группам товаров и факторы, на это влияющие. Большая часть информации уже была ему известна — недаром он трижды в день совершал обходы, — и все же Беллмен с удовольствием предвкушал этот час после закрытия магазина, когда он останется наедине с отчетами. Рост либо снижение спроса на шляпы и причины этого; неожиданный всплеск интереса к гагатовым украшениям со змеиными мотивами; затоваренность канцелярскими наборами и перебои с поставками итальянских перчаток, — Беллмен питал неослабевающий интерес ко всем нюансам своего бизнеса. Грандиозные похоронные церемонии — как, например, похороны графа Стэнфорда двумя месяцами ранее — могли вызвать скачок прибылей почти во всех подразделениях «Беллмена и Блэка». По мере чтения отчетов у него то и дело возникали вопросы и замечания, и тогда на полях появлялись вопросительные знаки, стрелочки или пара-другая слов. Он не упускал из виду ничего.

От текстов к цифрам: на очереди была сводка от главного бухгалтера. В данном случае Беллмену достаточно было лишь окинуть взглядом страницу, и ошибка, окажись она там, сразу бросалась ему в глаза, как статуя, вдруг очутившаяся среди танцоров в бальном зале. Он просмотрел ряды и столбцы цифр, не найдя никаких погрешностей. Но самая нижняя строка вызвала у него крайнее недоумение. Он поднес бумагу ближе к глазам, потом отодвинул и посмотрел издали. Затем бросил листок на стол и задумчиво вперил взор в произвольную точку на стыке потолка и стены. Что бы это значило?

Это был еще один удачный месяц, не так ли? Нескончаемым потоком в магазин шли скорбящие, прицениваясь, выбирая, оставляя здесь свои деньги и уходя успокоенными. И на замену каждому клиенту, у которого истекал срок траура, находился кто-то новый, только что в траур вступивший. Да и первая из этих категорий клиентов вовсе не была гарантирована от повторных визитов в «Беллмен и Блэк» в связи с кончиной еще кого-нибудь из близких: согласно широко распространенному предрассудку — к чему его развенчивать? — однажды приобретенная траурная экипировка впоследствии не хранилась дома «на всякий случай», ибо это могло накликать беду. А если клиент сам отправлялся к праотцам и уже не мог лично потратить в магазине ни пенни, он и посмертно вносил еще один, и немалый, вклад в процветание фирмы… И пусть себе поэты и писатели публикуют в прессе десятки статей с призывами сократить разорительные траты на похороны, это не имеет значения. Пока люди продолжают умирать, их родственники будут приходить в «Беллмен и Блэк» за погребальным реквизитом и новыми черными нарядами…

Ничего не изменилось и в этом месяце. Упаковщики израсходовали тысячи ярдов бумаги и бечевки, заворачивая посылки, которые отправлялись во все концы страны. Швеи истратили тысячи ярдов черных ниток, стежок за стежком прошивая черный креп или кашемир. Он видел последние счета за нитки и упаковочную бечевку — с этим все было в порядке.

Он взял листок и еще раз посмотрел на итоговые цифры. Объем продаж за октябрь остался на уровне предыдущего месяца. Никакого увеличения.

Беллмен нахмурился. Означало ли это, что рынок достиг естественных пределов расширения? Если так, это еще не великая катастрофа: на том же уровне они смогут работать дальше до бесконечности. Или это был — сердце его тревожно сжалось — признак чего-то иного? Может, остановка роста являлась предвестием нисходящей тенденции?

Беллмен обмакнул перо в черные чернила и подошел к настенному графику. Рука его поднялась, но в последний момент замерла. Нет, этого не могло быть! Не иначе, Верни с его пляшущими в воздухе пальцами допустил ошибку в расчетах. Не там поставил точку, отделяющую дробь от целого числа. Спутал тройку с восьмеркой. Завтра он заставит его это исправить.

Так и не притронувшись к графику, он убрал черную ручку на место.

Оставался еще прогноз на ближайший месяц. Надо подумать. Что сейчас происходило в Лондоне? Температура падала. Скоро станет еще холоднее, и люди озаботятся проблемой отопления. А для кого-то встанет выбор между дровами в камине и едой в котелке. Снег завалит сельские дороги и затруднит сообщение. В отдаленных местечках возникнут проблемы с доставкой продовольствия. Но и к богачам зима отнюдь не благосклонна. Даже закутавшись в меха, они будут мерзнуть во время воскресных служб в церкви. На обледенелых тротуарах немудрено поскользнуться и упасть; будут переломы, а с ними и инфекции. Болезни воспользуются зимним ослаблением организма и будут чаще доводить свое дело до трагического конца.

Беллмен взял ручку с синими чернилами и приготовился наметить цель на предстоящий месяц. Перо зависло над графиком. Впервые ему вдруг представилась кривая продаж, идущая вниз. Он попытался вытравить эту пугающую картину из сознания, а потом решил, что лучше будет отложив прогнозирование до утра, дождаться Верни и еще раз все перепроверить.

В глухой час ночи кривая с графика прорезала тьму и впилась в мозг Беллмена, который вновь занялся вычислениями — а может, и не переставал их делать с момента отхода ко сну. Галантерея, плюс шляпы, плюс канцтовары, плюс погребальная атрибутика, плюс… Март, плюс апрель, плюс май, плюс июнь… Апоплексические удары, плюс сердечные приступы, плюс инфлюэнца, плюс чахотка, плюс истощение… Перечень продолжался и продолжался, он сбился, запутался в цифрах, был вынужден вернуться и начать сначала…

Что еще он забыл?

Кривая шла вверх, и даже круче прежнего — июль, август, сентябрь, — с каждым месяцем все выше, превосходя самые амбициозные ожидания Беллмена. Он приблизился к графику, чтобы обозначить синими чернилами планируемый рост продаж, но в последний миг незримая рука заставила его перо опуститься и ткнуться в бумагу гораздо ниже того места, на которое он нацелился.

«Так низко? Это невозможно!» — подумал он. Но темная, мрачная уверенность уже проникла в его сознание: продажи будут падать.

И снова подсчеты, и оборот снижается из месяца в месяц — пол-ярда черной тесьмы, детский надгробный камень, гагатовая шляпная булавка, дюжина ярдов шерстяной ткани, траурные костюмы для четырех слуг, восемь сопровождающих на похороны графа и… что еще он забыл?

Все ниже и ниже катится кривая, наискось пересекая бездонное небо над Уиттингфордом, все ниже и ниже, к старому дубу на самой окраине…

Беллмен проснулся.

Сердце бешено колотилось, смутное ощущение опасности медленно покидало его сознание вместе с остатками сна.

Он зажег спичку, а от нее свечу и почувствовал себя немного спокойнее в компании крохотного огонька. Выпил глоток воды. Надо бы подняться с постели и посидеть в кабинете, пока не полегчает. Должно быть, в этом закутке слишком душно.