Сергей Дубянский - Деревянный каземат

На ветке сидела ворона, съежившаяся под холодным ветром. Она безмолвно открывала клюв, уставившись на Аревик черной бусиной глаза. Похоже, она хотела что-то сказать и не могла. Тогда Аревик решила помочь ей. Придвинувшись вплотную к стеклу, она громко произнесла: – Кар!.. Ворона встрепенулась и вдруг ответила человеческим голосом, правда, с каким-то странным акцентом:

– Мы – сестры. Ты не замечаешь, как мы похожи?

– Кар, кар!!.. – повторила Аревик.

– Да, – согласилась ворона, – а теперь впусти меня. Я открою тебе одну тайну.

Аревик тут же распахнула форточку, и ворона, тяжело взмахнув крыльями, перелетела сначала на раму, а потом опустилась на подоконник и прошлась по нему с видом хозяйки.

– Кар! – нетерпеливо воскликнула Аревик, но ворона в ответ рассмеялась и исчезла – вместо нее на подоконнике, свесив ноги, сидела Катя. В первый момент Аревик даже подумала, что смотрится в зеркало… нет, она ж чувствует, как твердо стоит на полу. …Мы что, действительно, близняшки?.. – растерялась она.

– Нет, это я тебя обманула, – Катя ехидно высунула язык.

…Эта самозванка пытается занять мое законное место!..

– Пошла вон отсюда! – Аревик бросилась с кулаками на незваную гостью, но та увернулась.

Они принялись носиться по комнате, натыкаясь на мебель, роняя посуду и любимые Анины икебаны. Катя весело хохотала, снова периодически показывая язык, и Аревик это бесило. Ей бы только догнать эту наглую тварь – уж она б ей показала, как вторгаться в чужую квартиру и в чужую жизнь!..

Кто б победил в этом поединке неизвестно, потому что Катя неожиданно выбежала на лестницу; Аревик за ней. Скатившись вниз, обе выскочили из подъезда, но оказались почему-то не на улице, а на вокзале, только выглядел он не совсем необычно. Вход в здание оказался перекрыт черными щитами. Люди толпились на площади, на перроне, а больше всего их двигалось по переходному мосту, ведущему ко второй и третьей платформам (обычно им мало кто пользовался, предпочитая короткий и удобный подземный переход, но сейчас другого выхода у них не было). Аревик подумала, что мост очень ветхий и может не выдержать такой массы – он уже и так прогибался, а из стыков капала… кровь. Почему кровь?.. Чья кровь?.. Непонятно, но капала она вниз – на составы, занимавшие пути, все до единого. Вагоны тоже были странными – открытыми, как кабриолеты. Во всех сидели люди. Много людей, и кровь капала им на головы, но они не замечали ее, утираясь носовыми платками, как от пота, и продолжали оживленно беседовать.

Пораженная зрелищем, Аревик потеряла Катю из вида, но маршрут-то существовал всего один – на мост. Она врезалась в толпу, интенсивно работая локтями, наступая кому-то на ноги, и наконец ухватилась рукой за перила… и тут раздался взрыв. В воздух взметнулись фонтаны крови и тысячи кусков человеческого мяса. Как в замедленном кино все это стало опускаться, накрывая сидящих в поездах людей. Остатки моста оглушительно рухнули…

Аревик почувствовала нестерпимую боль. Она, наверное, тоже должна была смешаться с этим кровавым месивом и потеряться среди чужих рук и ног, но вместо этого ее тело (она видела это!) поднялось с земли и побежало; побежало подальше от вокзала, от этой бойни… Это было жуткое, фантастическое зрелище.

Катя открыла глаза и увидела знакомую снежную белизну. Страха не возникло, потому что сейчас должно будет появиться теплое весеннее солнце; потом проклюнутся холмики с памятниками, вылезет трава, запоют птицы… но что-то было не так, как в прошлый раз. Катя вдруг поняла, что лежит и ей совсем не холодно, да и снег почему-то не таял от ее дыхания, а представлял собой ровное гладкое полотно. Попыталась повернуться на бок и не смогла. Тело оказалось сковано, и смотреть она могла только прямо перед собой. В следующую секунду удивление уступило место еще менее приятному чувству – боли. А ведь так не должно быть – боль, как и все остальное, осталось в другой реальности, а здесь она уже привыкла обходиться без физических ощущений. Как сумела, Катя скосила глаза и увидела на белом бугорке мохнатое улыбающееся существо. Вот, о ком она мечтала в действительности, а не о траве и птицах, и даже не о солнце!..

– Поздравляю, ты дома, – ангел весело подмигнул ей.

– Как дома? – Катя с трудом облизнула сухие губы, – разве это мой дом?

– Дурочка, – ангел рассмеялся, – дома – это значит в своем теле. Ты сумела это сделать. Я горжусь тобой.

– Я не… там? – Катя не смогла подобрать точного слова.

– Нет. Ты не просто жива, а у тебя снова есть руки, ноги, голова, понимаешь?

– Почему тогда я вижу тебя?

– Это пройдет, как только ты поправишься.

– Я не хочу без тебя, – Катя снова закрыла глаза, потому что яркий свет утомлял ее.

– Дурочка, – повторил ангел с удивительной нежностью, – я ж всегда с тобой, только мы будем просто беседовать, как раньше. Ты помнишь?

– А сейчас что со мной?

– У тебя сотрясение мозга, сломана нога, два ребра и так, кое-что по мелочам. Но это уже моя забота. Через пару месяцев будешь как новенькая. Обещаю.

– И смогу жить, как раньше? – она попыталась улыбнуться.

– Что значит, как раньше?! – возмутился ангел, – я думал, ты поумнела, и теперь будешь меня слушаться. Я тебе даже приготовил подарок, о котором ты мечтала.

– Какой?.. – Катя чуть приоткрыла глаза.

– Сейчас увидишь.

Кате показалось, что ангел, словно фокусник, хлопнул в ладоши, но потом поняла, что это открылась дверь. Никакого ангела рядом не было, просто открылась дверь. Потом шаги. Потом над ней склонилось лицо.

– Привет, – лицо улыбнулось, – Катюш, ты меня помнишь?

– Помню… ты – Вадим…

– А еще что ты помнишь?

– Все, – ответила Катя, не имея сил пересказать то, что чувствовала когда-то, но гость ждал, и сознание сумело схватить один, но самый главный момент, – помню, что люблю тебя…

– Ну, слава богу, – Вадим облегченно вздохнул и извлек из-за спины букет желтых роз, – ты еще не успела от них отвыкнуть?

– Нет…

– Какая ж ты все-таки ненормальная, – он коснулся ее забинтованной головы, – но такая ты мне и нравишься.

Катя шевельнула губами, но Вадим понял вопрос.

– Потому что ты настоящая, в отличие от остальных… знаешь, у меня была Аня Тарасова. Помнишь такую?

– Нет, – Катя безрезультатно пыталась напрячь память.

– Ну, и ладно. Может, оно и к лучшему.

– А кто это?

– Искусствовед. Благодаря ней, я многое понял. Я потом тебе расскажу… долгими зимними вечерами.

– Сейчас уже зима?

– Нет, конечно, – Вадим засмеялся, – это я так, к слову. Конечно, я расскажу тебе все раньше, а пока отдыхай. Я пойду – мне еще надо в офис. Кстати, знаешь, я оставил трех девчонок, которые реально работают, а этих всех разогнал – они мне не нужны, – Вадим наклонился, желая увидеть хоть какую-то реакцию, но Катя спала, утомленная длительной беседой.