Евгения Грановская - Клиника в роще

– У меня тоже! – крикнул вдруг кто-то рядом.

Хозяин «Мерседеса» обернулся молниеносно, но, на его беду, человеком, который налетел на него, двигали злоба, гнев, страх и – любовь.

Сцепившись, противники упали на землю.

Вера стояла, глядя на катающихся по земле мужчин, и не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Она была в ступоре. Умом Вера понимала: нужно что-то сделать – поднять с земли пистолет или попробовать набрать телефон милиции, но она словно выскользнула из своего тела и смотрела на все это со стороны.

– Вера! – закричал Алексей.

Девушка не отреагировала, совершенно отключившись от происходящего.

– Вера!

Продолжая бороться, мужчины подкатились к дверям клиники. Черная дыра, проделанная Часовщиком, зияла прямо над ними. Вера апатично подумала о том, что дыра эта абсолютно черная. Ни блика, ни движения, будто дыра затянута черным бархатом, не отражающим света. И в то же время темнота ее казалась живой.

«Странно, – пронеслось в мыслях Веры. – Как все странно».

И вдруг из непроницаемой, страшной, клубящейся тьмы вынырнули огромные руки. Они схватили обоих противников за плечи и стали быстро втаскивать их в дыру, как паук-отшельник подтягивает к себе свою парализованную страхом жертву. Только увидев это, Вера сбросила с себя оцепенение.

– Лешка! – закричала она и рванулась с места.

Вцепилась в ускользающие ноги Алексея, упала на живот, но не ослабила хватки и стала тянуть их на себя.

– Лешка! Лешенька!

Мужчина в пальто уперся руками в края стекла. На его шее вздулись жилы. Но долго сопротивляться он не смог. Мгновение – и черная дыра засосала его.

– Нет! – кричала Вера, обливаясь слезами. – Нет! Не надо!

А огромные руки продолжали тащить в дыру Алексея. Вера проехалась животом по асфальту. Голова мужа уже скрылась в отверстии. Поняв, что еще секунда – и все будет кончено, уже находясь на грани безумия, Вера напрягла все силы и дернула.

На какое-то мгновение ей показалось, что ботинки соскользнули с ног Алексея. Она опрокинулась на спину, больно ударившись поясницей, но и тогда не выпустила мужа.

Вдвоем они упали на асфальт. Вера вскочила на ноги и, не разжимая судорожно сжатых пальцев, потащила Алексея прочь от дыры.

– Вера… – хрипло проговорил тот. – Подожди!

Наконец она остановилась. Тенишев поднялся, выпрямился, и в ту же секунду силы покинули Веру. Девушка упала бы, если бы руки мужа не подхватили ее.

– Что… – спросил Алексей, – что это было?

– Часовщик.

И вдруг она зарыдала. Художник опасливо покосился на черную дыру. Затем перевел взгляд на жену.

– Ну-ну, не плачь… – осторожно обнял ее и поцеловал в мокрую от слез щеку. – Нужно уезжать. Идем к машине.

И они, обнявшись, поспешили к черному «Мерседесу».

Ключ с серебряным брелоком в виде цветка торчал из замка зажигания. Забравшись в машину, Вера вытерла рукавом нос, всхлипнула и только сейчас заметила:

– Ты весь мокрый.

– Я знаю, – кивнул Алексей.

– И пахнешь болотом.

– Пришлось искупаться.

Вера тихо всхлипнула.

– Нужно вызвать милицию, – пробормотала она.

– Сначала отъедем подальше от клиники. Я не хочу рисковать.

Алексей завел мотор и тронул машину с места. Ее глаза снова наполнились слезами. Только сейчас Вера поняла, как одинока была без него.

– Леш…

– Что?

– У нас все будет хорошо, правда?

Тенишев помолчал немного, потом ответил, глядя на дорогу и хмуря брови:

– Я не знаю. Но мы можем постараться.

– Я постараюсь. Сильно постараюсь, – пообещала Вера.

И опустила голову ему на плечо.

Машина набирала скорость. Они переехали мост и покатили дальше, оставляя за спиной табличку с надписью, выведенной большими черными буквами:

Через крестное знамение от врагов наших освободи нас, Господь наш! (лат.)

Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь (лат.).

И жду воскрешения мертвых и жизнь будущих времен! Аминь! (лат.)

Благословите Господа (лат.).