Мара Брюер - Слепое знамя дураков

— Вы можете тогда хотя бы описать её? Как она выглядела? — попросила гостья — было ясно, что она спрашивала не из праздного любопытства.

— Да, пожалуй. Но к чему такой интерес? — уточнил господин.

— Расскажите мне о ней, после я объясню вам, — пообещала мадам Мари.

— Эта женщина пришла ко мне однажды и попросилась служить. Она сделала много для Общества и была принята в наш круг. Она посещала церемонии, но никогда не принимала в них участия. Она была услужлива… Да, ты спросила о внешности, кажется… Что ж, она была довольно высокой, худой, рыжеволосой и прихрамывала на левую ногу. Ничего выдающегося. Вот только, похоже, я один видел её лицо. За исключением, может, того дня, когда она принесла ребёнка на церемонию. В тот день она сняла капюшон. Разве ты не помнишь этого, Мари?

— Нет, мы все тогда были как в тумане. Вы велели нам принять зелье, чтобы установить связь с Повелителем, — напомнила гостья о ночи, когда в их жизни появилась Лиза.

— А что не так с Анной? — уточнил Николай Игнатьевич. Он увлёкся воспоминаниями и не уловил сути.

— Она всё ещё живёт в вашем доме? — продолжала задавать вопросы мадам Мари.

— Нет, она померла несколько лет назад. И я уверен, что это проделки Лизы, — Николай Игнатьевич тяжело вздохнул.

— Что она сказала вам, когда принесла девочку? — мадам Мари нахмурилась.

— Что её родители — самые грязные из отбросов общества. Она лично проследила, чтобы зачатие произошло в определённое время, как велел Повелитель, — разъяснил Николай Игнатьевич.

— Она обманула вас, господин, поверьте. Она сама была матерью девчонки, а поскольку она ведьма, то и ваша ненаглядная Лиза унаследовала её способности. Она не дочь Повелителя! Она обычная маленькая ведьма! Вас обманули, и вы все эти годы жили ложными надеждами.

— Откуда тебе всё это известно, Мари? — Николай Игнатьевич приподнял бровь. Он готов был услышать от гостьи любую весть, но только не то, что все труды и заботы о девочке были напрасными.

— Я встретила одну из наших сторонниц, подвергшуюся гонениям. Она поведала мне историю, как ведьма решила обмануть Общество и возвысить своё чадо. Вы понимаете, господин, что произойдёт на церемонии? Повелитель не примет её. А мы лишимся всего, что успели накопить за время существования Общества: силу, знания, власть, богатство, влияние…

— Хватит! Я сейчас же разберусь с этим! — завопил господин.

— Не так быстро, Николай Игнатьевич, — раздался голос Лизы за его спиной.

Он обернулся. На него смотрели два горящих глаза. Два прекрасных глаза, за которые ещё несколько минут назад он готов был положить всё, что имел, поскольку подобное повиновение и преклонение могло дать ему гораздо больше.

— Я велел тебе сидеть в своей комнате, пока я не вернусь, — Николай Игнатьевич прикинулся строгим наставником.

— Дело в том, что вы слишком громко говорили, — пропела Лиза. — И ваш разговор не пришёлся мне по нраву. Ставите под сомнение моё родство с Повелителем? Разве не доказала я вам за эти годы, что я одна достойна? Разве не мне клялись вы служить? И почему вы верите этой женщине? Общество было создано несколько веков назад, как вы рассказывали мне, с целью найти преемника Повелителя, его наследницу. И вот я нашлась. А вы смеете сомневаться?

Её рыжие волосы развевались на ветру, как языки пламени, глаза горели красным огнём.

— Лизонька, ты не поняла, — заикаясь, проговорил Николай Игнатьевич. — Мадам Мари рассказывала мне совсем другую историю.

— Я слышала каждое слово! И вы поплатитесь за ваше сомнение. Такова воля Повелителя! Он проверял вас, и вы предали! Приди, Красный Петух! — Лиза подняла руки к небу, призывая тёмные силы. — Приди и выжги здесь всё до тла!

— Вы навлекли беду, Мари! Зачем вы приехали? — начал причитать господин.

— Что мы наделали, Николай Игнатьевич! Обычная ведьма получила неограниченную силу, — мадам Мари начала оседать, теряя силы.

— Я не простая ведьма! Я владычица тьмы! Гори-гори ясно! Чтобы не погасло! Никогда! — голос юной ведьмы простирался над поместьем, охваченным пламенем.

— Нет… Мой дом, мои люди! Что ты делаешь, Лиза? — Николай Игнатьевич, казалось, не осознавал ужаса происходящего, обращаясь к воспитаннице, как и прежде.

— Горите, дети! Нет вам пощады, чертенята! Горите! Горите, сараи, графские покои, конюшни, амбары! Клюй, петушок, всё здесь склюй! Горите, мужики! Горите, девки, все вы ведьмы! Собакам, вам собачья смерть!

Мари и человек, которого все называли не иначе как господин, все, кроме воспитанницы Лизоньки, задыхались в дыму, сетуя на допущенную ошибку.

— Теперь ты готов! — ободрял Митю учитель.

— Я не уверен, Тимофей Никанорович! Я не ожидал такого увидеть!

— Пришло время, Митя. Вспомни, чему тебя учила матушка Агафья, чему я тебя обучил. Вперёд! Смелее! Господь поможет! — учитель упорно взывал к смелости юноши.

— Она стала такой красивой, — еле слышно произнёс Дмитрий. — Во имя Господа! — прокричал молодой человек и ринулся в пожарище.

Пробираясь в дыму между горящими постройками, он чётко шёл в одном направлении. Он уже видел её, увлечённую кошмаром, который она сотворила. Она хохотала дьявольским смехом. Языки пламени плясали вокруг, словно бесы.

Он был единственным, кто мог остановить её. И он приближался к своей цели, становясь смелее и увереннее.

Подойдя почти вплотную, он протянул руку и сжал пальцы вокруг её горла. От неожиданности она вышла из своего оцепенения. Он всё сильнее сжимал пальцы, а она пыталась бороться. Она слабела — так же слабел и пожар в поместье. Охваченные пламенем постройки и избы вновь стояли припорошенные, будто огонь не касался их.

Когда она уже совсем не могла сопротивляться, он ослабил хватку. Но только с одной целью — чтобы сказать ей:

— Ты прекрасна, но ты — сам дьявол. Ты не смеешь ходить по земле, и я помогу миру избавиться от тебя!

— Ты тоже стал хорош собой. И знай: я вернусь. Очень, очень скоро я снова буду здесь. И ты меня дождёшься, — шипела она. — Я бы забрала тебя с собой, но в тебе есть то, с чем мне не справиться. Ты мог бы стать моим, но предпочёл другую сторону.

— Я никогда не мог бы оказаться по одну сторону с тобой, — уверенно произнёс Дмитрий.

Она оскалилась. После рассмеялась ему в лицо, насколько позволили её силы.

— Ты желал этого с той самой минуты, как впервые увидел меня, — Лиза смотрела прямо в его ясные, чистые глаза. — А помнишь, тогда, на ярмарке? Ты был таким милым, и я не удержалась, чтобы не подшутить над тобой.

В этот момент Дмитрий потерял контроль над собой.