Эдуард Веркин - Большая книга ужасов 2012

– Илона! – воскликнул я. – Ведь она рассказывала…

– Знаю. А она – личность творческая, мечтательная, так что ничего удивительного. Когда вы рассказывали свои истории, я, стараясь быть незаметной, стояла за стенкой и слушала. И поняла, что к одному из вас можно обратиться за помощью перед лицом предстоящей опасности.

– Так это ты ко мне обратилась таким способом – с помощью освещенного окна?! И почему именно ко мне?

Показалось мне или она и правда покраснела?

– Ты… добрее других. У тебя даже имя такое мягкое, хорошее – Денис. А я люблю, когда человек добрый.

Я не нашелся, что на это ответить, и какое-то время мы сидели молча, пока я не заметил, что полумрак окружавшей нас долины начинает светлеть.

– Ой! – подскочила Уля. – Нам пора прощаться. Думаю, мы уже не увидимся. Можешь нарвать еще цветов, это даст тебе кое-какие способности…

– Да знаю, какие – мысли читать, – ответил я. – Нет уж, спасибо, не нужно. Это неприлично, в конце концов, мало ли о чем человек думает! Это правильно, что читать мысли других никто не может. Должна же быть какая-то личная территория… И эти тоже забери.

– Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво ответила Уля. – Но эти оставь, их немного. С ними ты сможешь прочесть лишь мысли тех, кто задумает против тебя недоброе. В конце концов, это же мой подарок!

Она потупилась и снова покраснела.

– Ну, хорошо. Твой подарок я обязательно сберегу, – улыбнулся я.

– Прощай, Денис! – в ее глазах блеснули слезы.

– Пока…

Я обнаружил, что стою один. Не было больше ни трав вокруг, ни цветов в моих руках – повсюду лежал снег. Небо на востоке заметно светлело, красноречиво говоря о том, что близится рассвет. А через шахтный двор спешила моя тетя, направляясь, видимо, к террикону. И не требовалось телепатии, чтобы понять, какая мне сейчас предстоит головомойка…

Последняя неделя перед Новым годом прошла быстро, и все вернулось в прежнее русло. Мои друзья снова были моими друзьями, и я, понимая все обстоятельства, не мог пенять им за прошлое. Надо сказать, они быстро пришли в себя, произошедшее казалось им не то сном, не то выдумкой, хоть они и осознавали его реальность, а от былого обожания по отношению к Машке ни у кого не осталось и следа. Костя быстро помирился с Илоной, Терентьев долго ходил за Алиной с покаянным видом, и в конце концов она тоже его простила. А вот Машке пришлось тяжело. Осознание того, что ее долгожданная ведунья оказалась очередной шарлатанкой, порядком выбило ее из колеи. К счастью, ненадолго – врожденный оптимизм взял свое, и уже через три дня она снова могла улыбаться как ни в чем не бывало. Надо сказать, когда я увидел Караваеву в прежних узких джинсах, снова превративших ее из элегантной барышни в неуклюжую толстушку, то едва не зааплодировал. Боюсь, теперь у меня к элегантным девушкам будет, хм, какое-то неправильное отношение.

Разумеется, у ребят нашлись ко мне вопросы, так как они хоть и смутно, но помнили происшествие на терриконе. И я спустя пару дней после этого происшествия позвал их к себе – Костю, Борю, Машку, Илону, Терентьев тоже притопал – и рассказал в общих чертах всю эту историю, оставив в стороне лишь мой последний разговор с Улей – это никого не касалось. Да и тот факт, что они намеревались сбросить меня с террикона, я не стал упоминать, постаравшись сконцентрировать внимание на гибели ведьмы и появлении дракона – уж его-то они хорошо помнили! Ребята слушали, удивлялись, комментировали и, похоже, верили. Вот теперь Костя с Борей открыто пожалели, что не пошли тогда со мной в заброшенную контору. И лишь Машка молчала – она еще не оправилась от шока. Подозреваю, что она запомнила больше остальных, а возможно, знала и кое-что еще, неведомое мне. Но молчала.

Больше всех поразилась Илона:

– Но ведь… я выдумала эту легенду, на самом деле ничего такого я не слышала!

– А вот видишь, сбылось по-твоему, – ответил я.

– Мечты и фантазии тоже имеют силу, – подала, наконец, голос Машка, но ее перебил Костя:

– Значит так, Караваева! Если я еще раз услышу про эту твою ведунью…

Он сжал кулак и поднес его к носу Машки.

– Ее имя было не Амалия, – тихо, обращаясь сама к себе, произнесла Караваева.

– Чье, ведьмы с букляшками? – не понял я.

– Нет. Ведуньи. Амалия пришла и назвала мне имя, известное из давних снов. И это другое имя, не Амалия. Амалия, видимо, прочла его в моих мыслях и обманула меня, как та шарлатанка в прошлом году. А значит – это не она.

– И чего? – буркнул Костя.

– Да ничего. Просто я испугалась, что ведунья из снов на самом деле оказалась злой ведьмой, а это не так! А значит… она еще придет ко мне!

Не помню, честное слово, не помню, что мне пришлось предпринять, чтобы Машку не убили на месте… А, вспомнил, Машку спасла умная мысль Бори:

– Костя, ты неправ, – сказал он. – Значит, так, Караваева: если еще какая-нибудь ведунья на горизонте замаячит, немедленно говори нам, будем вместе разбираться. А то потом не знаешь, откуда ждать неприятностей!

Кстати, как там Алина, пришла в себя? – поинтересовался я, когда все утихомирились.

– Ага, пришла, – ответила Илона и хихикнула, якобы невзначай показав на Терентьева. И только теперь я обратил внимание на солидный синяк у него на челюсти, до сих пор успешно прикрываемый горловиной свитера, а теперь предательски оказавшийся открытым.

Все захохотали – уж это было наилучшим доказательством того, что с Алиной действительно все в порядке.

В один из предновогодних дней я случайно столкнулся на улице с болтушкой Витой. Точнее, она увидела меня издали и догнала:

– Ты что это себе думаешь, а? Гуляешь тут, а к бабушке моей почему не заходишь? – возмущенно выпалила Вита.

– Да она меня вроде бы и не приглашала, – смутился я. В самом деле, я почему-то совершенно забыл об Анне Ивановне, и это было некрасиво.

– Не приглаша-ала! – передразнила Вита. – Да она места себе не находит, за тебя переживает, уж не знаю, что у вас там за дела такие! Слушай, имей совесть, навести старушку! А то я как зайду домой с улицы, так она и выспрашивает – не видела ли я тебя? А если ты не зайдешь!.. – она с самым решительным видом преградила мне дорогу.

И я, исполненный раскаяния, поспешил за ней.

– Ба, смотри, кого я привела! – закричала Вита, врываясь в кухню, пока я разувался в прихожей.

Анна Ивановна, стоявшая у раковины, выронила из рук тарелку:

– Дениска!

– Ба, ну можно, я себе тот диск куплю? – заныла Вита. Судя по тону, прежде ей этого не разрешали. Старушка, не сводя с меня глаз, выудила откуда-то из шкафа кошелек и сунула внучке купюру:

– Покупай уже!

Хитрюга подмигнула мне и убежала.